загадка. Боюсь, ответ будет для меня ошеломляющим. Подспудно, я чувствую тревогу от факта её появления здесь именно сейчас.
Весь рассказ учителя тоже тронул Генри. Он почувствовал, что волнение Юлиана передалось и ему. Но что это? Почему стало так тревожно? Какое-то забытое чувство копошилось где-то в глубине души, сжимая область вокруг сердца. «Что-то крутиться вокруг и около, но как связать это и есть ли связь?» размышлял Генри. Словно стайка птичек, мысли кружили в его голове, не желая успокаиваться и определить своё местоположение. — Я тоже хочу вам рассказать кое-что, — Генри удивился тому воспоминанию о Януше, которое само по себе выплыло из подсозниния.
Юлиан весь обратился вслух. Генри, до мельчайших подробностей, воспроизвёл слышенное от Януша, о его жизни, о том страшном пожаре и о его смерти. Юлиан нахмурил лоб, стал чертить что-то носком туфли на земле, потом прикрыл рукой глаза и вдруг вскачил.
— Подождите-подождите, так-так-так, если я не ошибаюсь, всё это составляющие части одного целого. Нуте-с, голубчик, давайте складывать вместе. Математическим путём я уже сложил числа и даты, у меня получилось совпадение. Теперь остаётся только привязать личности. Ну, же, помогайте мне.
Генри почувствовал, как стайка птичек-мыслей, стала выстраиваться в определённый порядок. Схема определилась! Генри и Юлиан одновременно посмотрели друг на друга. В глазах у обоих появилось одинаковое выражение крайнего удивления.
— О, бог мой, вы догадались?! Вы поняли?! — вскрикнул Юлиан, — мальчик мой, неужели это правда?!
— По всей вероятности, это так и есть. Видете ли, эта девушка мне хорошо знакома. И то, что она здесь, вполне закономерно, ведь между ними существует определённая связь. Самое поразительное то, что она, не боясь трудностей, отправилась с ним в такое далёкое путешествие. Ради чего? Чтобы доставить ему удовольствие или неприятности мне? Что двигало её сознанием? Неужели она так сильно ненавидит меня? Кто она — страстно влюблённая или яростно ненавидящая? Да, интересно бы узнать.
— И как вы думаете, что нам ждать от неё?
— По всей вероятности, ничего хорошего. Она выбрала тот путь, который заведёт её в лабиринт, населённый чудовищами. Но я уже не в силах ей помочь, она слишком увязла в сетях, и кажется, не хочет из них выбираться. Но Ядвига и Людвиг здесь, а значит наша борьба в самом разгаре. Хочу вам признаться, этот факт подзадоривает меня и нисколько не пугает. Это даже становиться забавным. Ничего не поделаешь, мы всегда будем идти с ними рядом, таков закон жизни, учитывая необходимость равновесия сил, — Генри развёл руками.
— Юноша, вы меня порадовали, — Юлиан посмотрел на Генри и похлопал в ладоши, — умничка, молодчина. Действительно, баланс не должен нарушаться. Но ваш азарт несколько пугает меня, не стоит недооценивать противника, увы, даже я не всесилен. Вы должны быть предельно осторожны и продумывать каждый свой шаг. Да и многое изменилось за это время. Ну что ж, посмотрим-посмотрим. Давайте поступим следующим образом, сейчас вы проконтролируете обстановку и настроения людей, и поторопитесь, ибо наше с вами время весьма и весьма дорого. Помните, Шалтир ждёт нас и от того, как скоро мы окажемся в его доме, зависит, вы даже не представляете, сколь важен и масштабен завтрашний день. У каждого из нас есть своё предназначение в жизни и следует его выполнить, как бы тяжело это не давалось. И если с превратностями судьбы ещё можно побороться, то проигнорировать дар создателя нельзя. Поспешим, мне тоже надо кое-что сделать.
Юлиан встал и быстрым шагом удалился. Генри посидел ещё немного, обдумывая новое появившееся обстоятельство и решил, что будет действовать так, как подскажет сердце. «Конечно, было бы лучше, чтобы они просто уехали отсюда, ну и что дальше? Ведь там, где они появляются, всегда случается нечто злобное. А я уже не смогу вмешаться, так что, пусть будут лучше на виду, здесь» пришёл к выводу Генри. Первым делом, он отправился в лазарет.
Переступив порог, сразу убедился в скорости распространения людской молвы. Солдаты кланялись ему, пытались поцеловать его руки и с благоговением заглядывали в глаза, прося благословления. Генри, чувствуя неловкость от такого отношения к себе, растерянно улыбался и отдёргивал руки. Когда фанатичная назойливость стала для него невыносимой, он остановился и закричал:
— Опомнитесь! Вы возвели меня в идола, забыв божью заповедь «не создай себе кумира». Я такой же, как вы, обычный человек, солдат своего отечества. Но видимо, я гораздо больше верю в бога, чем вы, раз он услышал мои молитвы и явил своё чудо. Я был просто проводником его воли и только. Мой вам совет, последуйте моему примеру и возлюбите господа, не попирайте данные им заповеди и он возлюбит каждого из вас.
Голос Генри взлетал под своды лазарета и рассыпался эхом в самых дальних уголках, так что эту маленькую проповедь смогли услышать все. Генри вышел, оставив солдат осмысливать услышанное.
— Подождите, Генри, — услышал он за спиной женский голос.
Его догнала монахиня, сестра Маргарет.
— Спасибо вам, спасибо за то, что вы есть, — тихо сказала она.
— Ну вот, и вы туда же, от вас я вообще не ожидал такого, — Генри досадливо поморщился, — вам тем более не пристало.
— Вы не поняли меня, Генри, я имела ввиду совсем другое. Хочу сказать вам спасибо за то, что вы вернули меня самой себе. Теперь я могу вам сознать в том, что давно давило меня. Решение уйти в монастырь я приняла от безысходности. Как вы знаете, мой покойный родитель оставил нас без средств к существованию. Что мне оставалось делать? Пробовала работать, имея образование, пошла в гувернантки к незнакомым людям. Сначала всё было хорошо, сын хозяина был любознательным и добродушным мальчиком. Мы прекрасно ладили, но через какое-то время, я стала замечать, что хозяин, как-то, по-другому стал смотреть на меня. А однажды, он пришёл ко мне в комнату и начал вести себя непристойно. Мне едва удалось избежать позора. Я ушла из этой семьи и ещё долго искала себе работу. Испытав немало унижений, я отчаялась дождаться лучшей доли среди общества. Проплакав одну ночь напролёт над своей судьбой, утром я уже постучалась в монастырь при храме св. Иоанна. Так я пришла к служению богу. Много, очень много времени я только и думала о том, почему на мою долю свалилось столько. Смерть матушки, когда мы были совсем маленькими, пьянство отца, безденежье. Потом смерть Влада. А здесь, видя этот кошмар, я вообще отчаялась и мою голову стали посещать крамольные мысли. Но вчера, после того, как слух о чуде дошёл до меня, я ужаснулась своему неверию. Всю сегодняшнюю ночь я провела в молитвах, умоляя господа о прощении. Сколько мне отмерено, я не знаю, но свой грех сомнений теперь буду отмаливать до смертного часа. Надеюсь, господь услышит и простит меня. Без веры я была заблудшей и беспомощной один день, мне жаль тех, кто живёт такими всю жизнь. Вот за что я хотела поблагодарить вас, за то, что ко мне вернулась вера. Каков колокол души — таков и звон. Когда глухой скажет, что он услышал божественный набат, исходящий от вашего сердца, значит, колокол звонил ненапрасно. Вы смогли услышать, понять и донести до людей голос вечности. Храни вас господь.
— Бог и не прощает и не наказывает грешников, он оберегает тех, кто этого заслуживает, — Генри поклонился монахине.
Сестра Маргарет перекрестила его и пошла в лазарет. Он смотрел ей вслед и не мог скрыть своего удивление и радости. «Вот и прекрасно, действительно, всё это очень хорошо. А скольких ещё поддержало это и укрепило в вере? Ведь эдесь их тысячи! Спасибо, господи» пело в душе Радужного Адепта.
До самого вечера он находился среди людей, о многом говорил с ними, убеждал, увещевал, просил не относиться к самим себе, как к чему-то неодушевлённому и бессмысленному. Приводил примеры из прочитанных книг, выхватывая их из своей памяти. Ему будто диктовал кто-то. «Значит, всё-таки память тысячелетий из огромного океана прошлого действительно есть и именно она подсказывает мне необходимые сведения». Вечером он встретился с Юлианом и они отправились к Шалтиру.
Глава 24
Большой каменный дом на окраине городка, в котором находилось консульство под патронажем родины Генри, был окружён плотной стеной вьющихся растений. Очень редко сквозь эту живую изгородь
