материй, есть ещё грязное, отвратительное, насильственно принуждение к сексу, в этом случае, можно сказать, соитию. В основном от этого чудовищного действия со стороны мужчин страдают женщины, чьи-то матери, чьи-то сёстры, дочери. О, друзья мои, если бы вы знали, как стыдно и страшно смотреть в глаза этим мученицам, именно мученицам, другого слова я не могу подобрать. Я видел эти глаза, потухшие глаза женщин, чьё достоинство было растоптано грязными, похотливыми тварями, ничтожествами, монстрами, которых и людьми-то назвать нельзя. Сколько страданий, физических и душевных, эти несчастные носят в себе потом долгое время, некоторые всю жизнь. У многих психика ломается так, что они совершают страшные поступки по отношению к себе. Как часто, видя эту несправедливость, это горе, я хотел крикнуть, звонить во все колокола, чтобы опомнились и насильники и их жертвы. Хотел схватить за руки тех, кто, пользуясь своей природной силой, своим мужским превосходством, творит зло над слабыми и беззащитными женщинами, девушками, девочками. Что правит этими уродами, когда они идут на свои преступления? Боюсь громогласных слов, но каждый может догадаться сам. Но они не знают, что происходит с ними потом, после их смерти. С ними расправляются жестоко, так жестоко, что этого не может придумать самый воспалённый мозг, способный нарисовать самые страшные картины. «Гиена огненная» — тлеющие угли по сравнению с тем, что ждёт их на самом деле. Речь идёт не о телесной оболочке, а о той энергетической субстанции, которая её, эту оболочку, населяла. Я видел, однажды мне показали этот кошмар, страшно, поверьте, это страшно. Как нибудь, потом, я расскажу вам об увиденном.
Юлиан замолчал и долго качал головой, сжав руками свои плечи. Ни Генри, ни Шалтир не проронили ни слова, молча ждали продолжения рассказа. А Юлиан, будто был в своём воспоминании и ни как не мог выйти из него.
— Простите, друзья мои, просто я очень впечатлительный человек и сейчас не переживаю за тех, кто получает по заслугам, я искренне жалею пострадавших. Ведь в женщине заложено самое прекрасное и таинственное чудо и вот так, грязными сапогами своей похоти растоптать его — самое чудовищное преступление. Всю свою жизнь я проповедовал и буду проповедовать чистое, светлое чувство любви, даже если она физиологическая. О медицинской стороне дела я не буду вам рассказывать, хочу затронуть только духовную. В каждом человеке заложен ген сексуального наслаждения, каждая душа имеет в своём ядре сексуальную долю. Не стану сейчас осуждать или поучать тех, кто вступает в многочисленные связи, их можно понять, они ищут. Но не так, как надо. Строит свои взаимоотношения только через постель не правильно. Да и они, эти отношения, частенько распадаются, не успев закрепиться. А порой, закрепив свой ошибочный союз ещё и детьми, люди теряют интерес друг к другу и начинают скитаться по миру в новых поисках. «Не сошлись характерами» расхожая фраза в этом случае. Но позвольте, как можно понять и изучить характер друг друга, когда вас связывала только постель, да и та не всегда отвечала вашим требованиям в мире наслаждения? Когда встречаются два человека, две разрозненные частички одного целого, им не нужно объяснять, как насладиться близостью, прекрасной, искренней и чистой. Душа сама знает, кому подарить наслаждение плоти и от кого получить жизненный энергетический заряд. Всё знание мира в этом вопросе откроется само собой и унесёт тебя в заоблачную высь блаженства. Тогда поймёшь, что раньше, ты освещал подземелье свечёй, которая вскоре погасла, её света не хватило даже для освещения начала пути. А в истинном сексе нет катакомб, подземелий, пещер и темниц. В сексе, подаренном твоей второй половинкой, зажигаются тысячи ламп на миллионы свечей, звучит нежная музыка и наступает парение в космическом, далёком пространстве чудного, восхитительного наслаждения. Вся моя речь была о плотской любви, а теперь представьте себе, что я испытал это на духовном уровне.
Мы приходим в земной мир не для того, чтобы нас растоптала и размазала повседневная действительность, сознательное непонимание механизма и уклада по единому трафарету жизни. Мы приходим для того, чтобы напитать свою энергитическую душу бесценным ароматом любви. Пронеси это тепло до конца своих дней и вместе с ним перейди в другую паралелль, не расплескав по дороге ни капли.
За всё время своего монолога Юлиан то бегал по пещере тудасюда, то садился на стул, то снова вставал, было видно, что эта тема сейчас очень близка ему. Так неожиданно, на несколько мгновений встретить женщину, которая перевернула его представления об отношениях двух противоположных полов, и так же неожиданно расстаться?! Как жаль! Жаль, что миг очаровательного чувства влюблённости и духовной близости был так короток! «Я никогда не забуду вас, моя прелестная незнакомка и пусть мы договорились не произносить имён, но я твёрдо знаю, что ваше имя „Любовь“», — было в мыслях Юлиана. Он остановился, сложил руки за спиной и замолчал, глядя за горизонт. Молчали и его спутники, каждый думал о своём.
— Ну, что ж, друзья, нам пора в обратный путь, — нарушил молчание Шалтир, — возвращение в наше время будет столь же быстрым. Мне кажется, мы кое-что смогли показать и объяснить нашему мальчику. И пусть ещё много недосказанного, но время для этого сейчас у нас не осталось. Предстоит ещё долгий путь для совершенства. Приготовьтесь к дороге.
Шалтир первый принял позу лотоса и двое его спутников сделали тоже самое. Обратный путь занял столько же времени, сколько путь в будущее.
Глава 25
Наши путишественники очнулись в доме Шалтира, на мягком ковре возле накрытого стола на низких ножках. Несколько человек, тихие как тени, сновали по комнате, поднося еду хозяину и его спутникам. Изысканные явства наполняли ароматом приправ и специй помещение, приятно волнуя обоняние наших героев. Сквозь приоткрытые занавеси окон проглядывал солнечный свет.
— Генри, я предлагаю вам пререкусить, перед тем, как вы вернётесь в консульство, — улыбнулся Шалтир, — Юлиан, друг мой, прошу и вас отведать блюда моего повара, он виртуоз и отменный кулинар.
— Ах, Шалтир, я слишком взволнован, что даже чудные запахи не могут призвать меня к моему любимому занятию, — махнул рукой Юлиан и налил в бокал немного вина, — я выпью чуть-чуть за сладкий миг блаженства, подаренный мне провидением.
— Благодарю вас, Шалтир, но вынужден отказаться от вашего любезного приглашения, — Генри встал и поклонился своим учителям, — У меня нет слов, чтобы выразить вам своё восхищение произошедшим, всё это было настолько невероятным, что поверить можно с трудом. Как сон, как чудное видение, но во мне есть ощущение действительности, реальности всего, что я видел. Уже утро и мне надо быть на месте, я офицер и события последних дней не позволяют мне быть в стороне. Скажите мне, когда мы ещё можем встретиться с вами, Шалтир?
— В любое время двери моего дома открыты для вас, — Шалтир встал и сложил руки лодочкой на груди, — но я знаю одно, ваше пребывание в этой стране может быть недолгим. В любом случае, приходите запросто, когда вам будет угодно, хотя бы попрощаться.
— Хотя до конца моей службы осталось немного, но срок моего пребывания здесь, в свете последних событий, может быть продлён и мы ещё не раз увидимся с вами, — Генри улыбнулся, поклонился Шалтиру и повернулся к Юлиану, — доктор, вы идёте в консульство или остаётесь здесь?
— Я ещё немного побуду в доме моего гостеприимного друга и к вечеру вернусь, — Юлиан тоже встал и поклонился Шалтиру, — идите, мой мальчик, увидимся вечером.
Генри постоял мгновенье, переводя взгляд с одного на другого, улыбнулся обоим и вышел из дома Шалтира.
Учителя проводили его взглядами, переглянулись и, молча, сели за стол. Они долго не пророняли ни
