Окружавшая Роланда тьма отступила. Он тряхнул головой и посмотрел по сторонам.
Когда это он успел прийти в лабораторию? И почему сидит за компьютером? И почему кричит Ародинамическая Труба… Ох, опять эти двое здесь! Опять они будут задавать вопросы, от которых Роланду плохо!
— Артур! — крикнул мужчина. — Будет поздно!
Дом с высоким крыльцом. На ступеньках мама. Кто-то большой и сильный, держа Роланда за руку, ведет его к черной машине. Роланд не хочет идти, ему жутко и хочется вырваться, побежать назад, к дому. К маме…
— До свиданья, Роланд! — говорит мама. — Мы будем часто видеться.
И тут из дома выбегает он, Роланд, и мама говорит ему:
— Артур, попрощайся, помаши ручкой, скажи брату «До свиданья».
И он машет себе. А доктор Сорнуэл кричит:
— Роланд, открой дверь!
А доктор Китс говорит:
— Отпустите меня!
А Трейси плачет:
— Ты сделал мне больно!
— У Артур! — крикнул Молдер. — Будет поздно!
Он глянул в окно.
Нолет подполз к ограждающей решетке и вцепился в нее. Его вопли уже были не слышны.
Невидящие глаза Фуллера вдруг изменились — стали обычными глазами аутетика, с тупым, но существующим взглядом.
— Роланд, попытайся вспомнить, как остановить машину! — Скалли заглянула в лицо аутетику. — Ты должен помочь доктору Нолету. Иначе он сейчас умрет!
До свиданья, Роланд!.. Артур, попрощайся, помаши ручкой, скажи брату «До свиданья».
«Чего надо этой женщине? — подумал Роланд. — Опять вопросы, от которых будет плохо?..»
И вдруг понял: женщина хочет, чтобы он, Роланд, заставил замолчать Ародинамическую Трубу. Его еще никто никогда не просил об этом. А он никогда не знал, как это сделать.
Он беспомощно глянул на женщину и вдруг обнаружил, что сегодня знает много больше, чем вчера. И много больше помнит.
Он помнил, как закрывал в Трубе доктора Сорнуэла. Помнил, как перебирался через институтский забор и пролезал в заранее открытое окно мужского туалета. Помнил, как превратил в ледяную сосульку голову доктора Китса. И как писал по ночам в тетради многочисленные цифры и буквы. И как затащил сегодня в Трубу доктора Нолета…
А главное, он помнил, как заставить умолкнуть Ародинамическую Трубу.
Молдер не мог глаз оторвать от окна. Набегавший воздушный поток приподнял тело Нолета над полом, вытянул в струнку. Теперь все зависело от выносливости его пальцев. Если слабые — через несколько секунд все будет кончено. Если крепкие — тело доктора Нолета попадет под лопасти чуть позже.
Молдер не слышал, как защелкали клавиши. Но вой вдруг стал резко стихать. И тут пальцы Нолета не выдержали. Тело его оторвалось от заградительной решетки и в быстро ослабевающем потоке спланировало на пол.
А поверх затихающего воя прозвенел ликующий голос Скалли:
— Роланд! Ты сделал это!
Приют «Наследие»
30 апреля 1994
Сегодня у миссис Стоуди не было каменного лица. Не казалась она и похожей на клушу. Сегодня она была матерью, у которой закон отнимает любимого сына, а она не может воспротивиться, потому что законопослушна…
— Пока он будет под наблюдением психиатров, — сказала Скалли. Миссис Стоуди вздохнула:
— Его обвиняют в преступлении, да?
— Окружной прокурор еще не вынес определения по его поводу, — сказала Скалли.
Лицо хозяйки приюта сделалось таким несчастным, что Молдер поспешил добавить:
— Но мы настоятельно рекомендовали, чтобы его отправили под ваш присмотр, как только суд сочтет это возможным.
Хозяйка вновь вздохнула:
— Почему он пошел на это? Ведь у него никогда в жизни не было тяги к насилию. Такой добрый мальчик!..
— Я считаю, он действовал не по собственной воле.
Миссис Стоуди вскинула на Молдера широко открытые глаза:
— Что вы хотите этим сказать?
Молдер показал ей папку, которую держал в руках:
— Вот тут работа Артура Грейбла, брата Роланда, по реактивной тяге. Артур Грейбл не закончил ее, потому что умер. За две последние недели Роланд закончил все вычисления.
Глаза хозяйки стали еще шире. Но она поверила сразу.
— Как же он сумел?
— Этого мы и сами не знаем, миссис Стоуди, — сказала Скалли. — Нам известно только, что Роланд каким-то непостижимым образом сумел закончить исследования, начатые собственным братом.
Роланд уже сложил нижнее белье и рубашки, когда в спальню с улыбкой вошла Трейси. Увидев на кровати раскрытый чемодан, она испугалась:
— Роланд! Ты куда?
Роланд молча закрыл чемодан, поставил на пол. Выглянул в окно. Черная машина по-прежнему стояла возле дома, ожидая его. Он еще помнил, что знал, зачем она приехала, но зачем она приехала, уже не помнил. Наверное, он сделал кому-то больно…
Трейси стиснула руки:
— Роланд, не уезжай!
Роланду захотелось кричать, как кричала Ародинамическая Труба, когда он сделал очень больно доктору Сорнуэлу. Но он справился с собой, сказал тихо:
— Я должен!
Трейси опустила плечи, сморщилась и заплакала.
— Хорошо… — Она отвернулась. — До свиданья! — И сделала шаг к двери. До свиданья, Роланд! Мы будем часто видеться…
«До свиданья!» — хотел сказать Роланд. Но подумал вдруг, что это будет плохо. Как будто им опять управляют истошные сны…
— Трейси, постой!
Она замерла на пороге, обернулась. В глазах ее блестели слезинки.
Роланд взял с тумбочки коробочку, подошел к Трейси:
— Возьми себе мои звездочки.
Трейси несмело взяла коробочку, прижала к груди, шмыгнула носом. Потом встала на цыпочки, коснулась губами его щеки и прошептала:
— Я люблю тебя.
— Я тоже, — сказал Роланд. И понял, что истошные сны им больше не управляют…
