Сергей Павлович весь напрягся: как-то сработает система мягкого приземления. Стал мысленно подсчитывать метры, оставшиеся до земли: «Десять... Восемь-Пять... Три..» Представил себе, как в метре от земли пороховые двигатели с силой выдохнут из себя огненные струи, напряженные, будто пружины, самортизируют удар. Спускаемый аппарат практически с нулевой скоростью коснется земной поверхности... Но сработают ли? Всякое бывает...
– Сработали, – раздалось издалека. – Вокруг корабля – облако пыли.
Королев облегченно вздохнул и тут только заметил, как посветлели лица всех, кто работал на пункте связи.
– Все в порядке! На Земле! – раздался счастливый голос летчика из группы встречи. – Ходят около корабля! Машут руками!
– Десять часов сорок пять минут, – взглянув на часы, сказал Королев председателю комиссии Г. А. Тю-лину. – Точно по расписанию. Поздравляю всех и благодарю каждого за хорошую работу. Корабль «Восход» получил право на жизнь.
А в районе приземления «Восхода» ждали традиционного звонка из Кремля, послеполетного разговора Н. С. Хрущева с космонавтами. Но не дождались... Кто-то из местных партийных руководителей позвонил в Москву. «Никита Сергеевич занят сейчас... – ответили с того конца телефонного провода. – Когда понадобитесь, вас найдут. Дайте космонавтам отдохнуть...»
А на другой день стало известно, что состоявшийся Пленум ЦК КПСС удовлетворил просьбу Н. С. Хрущева об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС якобы... в связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья.
С. П. Королев по-разному относился к деятельности Н. С. Хрущева, не раз встречался с ним. Ценил за то, что он проявлял, по его мнению, «подлинно государственную заботу о создании ракетной и космической техники, чутко относился к нашим идеям. Ему известны все типы ракетных машин. Никита Сергеевич побывал почти на всех ракетных заводах, знает по имени ученых и конструкторов. С ним легко говорить, можно свободно высказывать свое мнение. Хрущев внимательно выслушивал нас, высказывал свои замечании и пожелания. Понимал трудность и сложность наших дел»3.
Но вот недавний разговор с Хрущевым оставил в душе Королева тяжелый отпечаток. Без всяких объяснений Совет Министров СССР почти наполовину срезал ассигнования на разработку перспективных машин. На вопрос: «Почему?» – грубо ответил: «Но одному тебе кормиться от шмотка сала. Другим тоже надо дать пожевать».
Первым секретарем ЦК КПСС на том же Пленуме избрали Л. И. Брежнева.
– Ну что же, Леонид Ильич давно занимается нашими делами. Он бывал у нас в ОКБ, на космодроме, на заводах, где создается ракетная техника. Думаю, не обидит нас, – резюмировал С. П. Королев.
На торжественном митинге в Байконуре, посвященном завершению полета «Восхода», Сергей Павлович взволнованно сказал собравшимся:
– Отныне, после полета Феоктистова, дорога в космос открыта ученым. Им теперь доступны не только цифры и записи приборов, фото– и телеметрические пленки, показания датчиков. Нет, сейчас ученому доступно свое, живое восприятие событий, чувство пережитого и виденного, ему отныне предоставляется великолепная возможность вести исследование так, как он этого пожелает, тут же анализировать полученные результаты и продвигаться дальше.
Да, полет трехместного «Восхода» явился значительным достижением советской космонавтики. Впервые – трое, впервые – люди разных профессий, впервые – без скафандров, впервые – в спускаемом аппарате, впервые – мягкая посадка, впервые – еще многое другое.
Сообщение об этом эксперименте всколыхнуло всю планету. Весь мир восторгался новой научной победой Советского Союза, никто не мог остаться равнодушным. Академия наук США свое мнение выразила в телеграмме: «Американские ученые поздравляют своих коллег по поводу нового выдающегося достижения советских конструкторов. Успешный запуск космического корабля с тремя членами экипажа является новой эрой в исследовании космоса». А американский космонавт Скотт Карпентер с изумлением заявил в печати: «Я не был бы слишком поражен, если бы два человека были посланы наверх, но три – да! Это великий подвиг. Русские, кажется, всегда делают именно то, чего мы не ожидаем!»
Но Сергея Павловича волновали и земные дела. Как бы ни был он занят подготовкой к новым космическим экспериментам, всегда находил время, чтобы узнать, как живут люди в рабочих кварталах нового района Калининграда, что их заботит, не надо ли в чем помочь. «Не помню случая, чтобы Сергей Павлович даже намеком дал понять, будто общегородскими проблемами ему заниматься некогда, а разрешать их должны только местные органы, – пишет в своих воспоминаниях бывший секретарь Калининградского ГК КПСС И. М. Черепанов. – Вклад Королева в развитие города неоценим. Это известно всем его жителям. Именно он придал высокие темпы жилищному строительству. Королев глубоко верил в могучую и плодотворную силу партийного влияния во всех сферах производственной и общественной жизни».
Заводской городок с каждым годом становился все кра-ше. Завершилось строительство Дворца культуры, за который так ратовал Сергей Павлович. В день его открытия все тысяча двести мест зрительного зала заняли рабочие ОКБ и строители. В ту минуту, когда из-за кулис появился Сергей Павлович Королев, слегка подталкивая аа плечо Юрия Гагарина, зал неудержимо зааплодировал. Так продолжалось несколько минут, пока Королев не поднял руку в знак внимания.
– Сейчас в этом зале сидят Строители с большой буквы. Одни из вас построили этот Дворец и все вокруг, другие строят ракеты, космические корабли, межпланетные станции. Это славный союз. И потому низкий поклон и русское спасибо всем сидящим в зале, – и, не дав движением руки вспыхнуть новым аплодисментам, обратился к начальнику строительства Епихову:
– Первое слово строителям земных объектов. Прошу на трибуну, Сергей Васильевич!
Не подозревая, что ему будет предоставлено слово, да еще первому, Епихов несколько смутился и сказал всего несколько слов:
– Спасибо за похвалу, Сергей Павлович. Это мы принимаем как аванс на будущее. Нам еще у вас строить и строить. Можете не сомневаться, все сделаем в срок. Приглашаем вас на закладку новой очереди городка...
На трибуне появился Юрий Алексеевич Гагарин. Его приветствовали долгими горячими аплодисментами. Наконец зал смолк.
– Горжусь вами, строители. Мой отец плотник, немало на Гжатчине домов срубил. Да и дом, где мы жили с матерью, сделан его руками. Думаю, что профессия строителей скоро пополнится нами – космонавтами. Будем в космосе возводить города и заводы.
Вскоре большая группа строителей первой очереди городка по ходатайству С. П. Королева получила премии от Госкомитета, куда входило КБ. А городок продолжал строиться. Однажды Сергей Павлович принял участие в закладке нового многоэтажного дома.
Возвращаясь вместе с замом в КБ, Сергей Павлович пожаловался:
– Нина Ивановна просит меня, а я все забываю. Кое-какой ремонт московского дома надо бы сделать. Пошли кого-нибудь, пусть посмотрит, составит смету.
– Завтра же и пошлю, – ответил заместитель.
– Но без моей команды работы не начинайте, – попросил Королев. – Я должен раньше знать, в какую копейку все это мне обойдется.
– Сергей Павлович! При нашпх-то миллионах!
– Вы не поняли меня. Весь ремонт за мой счет. Ясно?
– Но государство подарило вам этот дом...
– Вот именно. И потому ремонтировать должен за свои деньги. Как все.
Через несколько дней, получив смету на ремонтные работы, Королев написал заявление председателю Госкомитета, которому подчинялось КБ:
«Прошу Вашего разрешения на проведение отдельных работ, главным образом ремонтного характера, в занимаемом мною доме No 2/28 по 6-му Останкинскому переулку силами нашего производства с оплатой всех затрат мною в установленном порядке».
Невольно бросается в глаза еще один факт скромности Сергея Павловича. Он не называет дом «мой», а считает, что лишь «занимает» его. Только получив разрешение, Королев позволил начать в доме
