нормальные места я уже обшарила, пришлось заглядывать в ненормальные. Диски словно корова языком слизнула!
В ужасе я бросилась к секретеру, где храню документы и деньги. Все на месте. Проверила дверь. Не похоже, чтобы взламывали замок. Хотя, конечно, проникнуть в нашу квартиру можно и без этого, в чем я недавно наглядно убедилась. Когда мама потеряла ключ, один из соседей ловко поддел дверь плечом, снял с петель, а потом без промедления насадил обратно. Это произвело столь сильное впечатление на мою ближайшую соседку и приятельницу Иру, а особенно на ее мужа Игоря, что они тут же приобрели безумно дорогую бронированную дверь с суперзамком и какой-то выдающейся щеколдой. Зато мы с мамой страшно обрадовались, что, оказывается, можно терять ключи, сколько душе угодно, и дверь менять, разумеется, не стали.
Короче, в конкурсе на звание неприступной крепости наша квартира одержала бы победу только при условии полного помешательства жюри. Игорь не зря твердил, что рано или поздно нас ограбят — вот оно, свершилось. И что теперь? Звонить в милицию с сообщением, что у меня украли стопку балетных дисков, а больше ничего не тронули? В лучшем случае меня засмеют, про худший не хочется даже думать. Есть еще, конечно, подполковник Степанов, простодушно давший мне номер своего мобильного и просивший сообщать обо всех странностях моей замечательной жизни.
Я посмотрела на часы. Полпервого ночи. Самое то — разбудить человека, дабы поведать о горестной утрате любимых записей. Предположим, у него теплится ко мне хорошее отношение, благодаря которому я до сих пор на свободе, но после подобной подлости от симпатии вряд ли что останется. Да и вообще, будить людей — последнее дело. Степанова нельзя тревожить до утра.
Поразмыслив, я решила зайти к Ире. Она не работает, много сидит дома, ложится поздно. Если на нашей лестничной площадке долго и шумно возились бестолковые малопрофессиональные взломщики, не исключено, что Ира обратила на них внимание. Если же взломщики были толковые и профессиональные, значит, мне не повезло. Однако стоит посчитать процент хороших учащихся среди моих студентов, как становится ясно, что шанс наткнуться на толковых взломщиков невелик. Вряд ли в преступной среде качество мозгов выше, чем у нас в университете. Хотя кто его знает? Вдруг самые умные представители подрастающего поколения еще на школьной скамье подсчитывают будущие доходы и стремятся не в институт, а в домушники?
Так и не разрешив этой сложной проблемы, я позвонила в соседнюю дверь. Послышался скрежет и лязг. Я уже знала, что Ира смотрит через глазок, и отодвинулась для удобства обзора. Наконец, бронированное чудо распахнулось.
— Привет! — обрадовалась Ира. — Ты очень кстати. Игорь в командировке, вернется рано утром. У меня есть красное вино!
Ирин муж Игорь… ммм… я не могу сказать, что он против общения жены с подругами. Первые полчаса он переносит стоически. Вторые — с удивлением и осуждением: о чем можно так долго разговаривать? А потом начинает нервничать. Не знаю, что ему мешает спокойно запереться в своей комнате и залечь на диван. Это очередная загадка мужской психологии. Короче, его командировки Ира воспринимает как подарок судьбы и приглашает не любовников, а приятельниц. Для полноты картины добавлю, что она и впрямь безумно любит поболтать.
— Боюсь, мне не до вина, — призналась я. — Ты ничего особенного сегодня не видела на нашей лестничной площадке? Или не слышала?
— Да вроде нет, — удивилась Ира. — А что я должна была видеть?
Из квартиры раздалось истошное мяуканье. Я временно забыла, зачем пришла. Кошек у Иры две — Лиза и Мурка. Лиза лижется, Мурка же, ясное дело, мурлычет. А у меня к кошачьему племени слабость. Больше всего, наверное, меня как педагога привлекает их изначальная, непоколебимая аморальность. Заведя собаку (или ребенка — неполиткорректно добавлю я), ты, хочешь не хочешь, должен заняться воспитанием — или уж осознать, что своими руками сделал из домашнего питомца тирана. Кошку воспитать невозможно — даже зная, что хорошо и что плохо, она все равно будет поступать по-своему. Поэтому их, родимых, балуешь без угрызений совести.
Своей скотинки у меня в данный период не было, поэтому я баловала Лизу с Муркой, а они… не буду утверждать, что отвечали мне любовью, не уверена, что кошки на это способны. Однако часть любви к приносимым мною лакомствам они снисходительно уделяли мне.
Естественно, заслышав знакомый голос, Лиза с Муркой возмутились. Я — это такое специальное существо, предназначенное для кормления их вкусными вещами, поэтому преграда между нами в виде прикрытой железной двери совершенно кошкам не понравилась. Мне стало стыдно, что я явилась с пустыми руками. Пока я мысленно обозревала содержимое холодильника (господи, а ведь я его не проверила! Вдруг злобный вор слопал всю твердокопченую колбасу?), бедные киски самоотверженно прыгали на дверную ручку. Раздался щелчок.
— Обнаглели совсем, — возмутилась Ира, хоть и любившая своих питомиц, но, в отличие от меня, которой более чем хватало педагогической деятельности на работе, с упоением (и без малейшего толку) занимавшаяся их воспитанием. — Сейчас призову их к порядку.
Она толкнула дверь — та не дрогнула. Ира толкнула сильнее — снова безрезультатно. Я на всякий случай тоже внесла свою лепту, изо всех сил навалившись на бронированное чудовище плечом. Чудовище не обратило ни малейшего внимания. Кошки, прыгая, задвинули суперщеколду!
— Боже, — прошептала Ира, сползая по стенке, — если Игорь узнает, он будет пилить меня до конца моих дней…
Увы, она была права. Хорошо обеспеченный, приятный во многих отношениях муж отличался занудливостью и с непонятным мне удовольствием вспоминал чужие огрехи. Например, при каждой встрече с моей мамой он не только пророчил ограбление, но и интересовался, хорошо ли она спрятала ключ, а то, не дай бог, опять потеряет.
— Переночевать можешь у меня, но лучше и впрямь попытаться открыть дверь до его приезда, — согласилась я.
— Какая я идиотка! — Бедная Ира вцепилась себе в волосы, словно желая их вырвать. — Зачем я согласилась на эту мерзкую дверь? Как здорово было у вас — пришел сосед, снял с петель, поставил обратно, и Игорь ничего бы не узнал. А теперь что?
— Может, есть какая-то служба? — предположила я. — Влезут в окно, откроют щеколду и тебя впустят.
— У нас стеклопакет, и я специально тщательно все заперла. Потому что Игорь приедет утром и, если плохо заперто, будет ругаться. Ты же его знаешь!
— Можно высадить стекло.
— Да, но его к утру обратно не вставят, Игорь все поймет и меня запилит.
«Какое счастье, что у меня хватает ума не выходить за Лешу замуж, — подумала я. — Кто знает, как он бы себя проявил, живи с ним мы в одной квартире». Но, будучи деликатным человеком, вслух я сказала другое:
— Ладно, идем ко мне, поищем номер в телефонном справочнике.
На одной из первых страниц нам попалась крупная белая надпись на красном фоне «Чрезвычайные ситуации». Если наша ситуация не чрезвычайная, то какая же? Ира позвонила и срывающимся голосом изложила проблему. Ей дали другой номер, по которому нам велели ждать ответного звонка. К сожалению, красное вино осталось за железной дверью, но у меня завалялась початая бутылка бальзама, купленного еще зимой в лечебных целях. Напитки крепостью сорок три градуса я обычно не пью, тем более, большими рюмками, однако в данном случае этому правилу изменила.
Наклюкавшись бальзаму, Ира взбодрилась и снова позвонила в МЧС, сообщив, что помощь требуется срочно, поскольку в квартире остался невыключенный утюг. По мне, идея была замечательная, но нам преспокойно ответили, что «вас таких много, а у нас машина сломалась». Красочное описание утюга, очага возгорания, пожара первой степени и чуть ли не грядущей гибели в огне всего Петербурга привело к тому, что нам сообщили номер какой-то частной лавочки, якобы способной нам помочь. Из частной лавочки пообещали приехать в течение часа, однако мы не слишком им поверили.
— Даже если приедут, — прокомментировала Ира, — где им открыть нашу супердверь. Сама понимаешь, Игорь выбрал самую дорогую. Говорят, за ней можно переждать даже ядерный взрыв.
