перейти к более мирным так сказать.
Я прочитала 'Мастера и Маргариту'. Впечатляет. Но я ожидала большего. Не знаю, мо-жет, я не доросла до этой книги. Правда, я не понимаю, как до нее вообще можно дорасти? В смысле, там нет никаких сложных формул мироздания, ничего запутанного там тоже нет. Я читала и посложнее произведения. Закралась у меня кощунственная мысль, что я ее немного переросла, но потом я вспомнила сколько лет назад эта книга была написана и поняла, что дорасти до этой книги должен не отдельно взятый человек, а все общество. Тогда, когда эта книга была написана, люди были менее реалистами, или как правильно? В общем, тогда люди больше верили в светлое и доброе и понять эту книгу и правда было сложновато. Еще бы, как Воланд, суть зло, может кому-то помогать? А сейчас, с нашим восприятием зла и его вечной пропагандой (про одних вампиров сколько всего сочинили!), когда человек укокошил с десяток людей, но при этом они все были плохими, то он сам однозначно хороший, а что столько людей убил, так ничего, бывает. Короче, с нашим извращенным сознанием, книга как никогда актуальна.
Зазвонил телефон. Кто говорит? Слон.
Не-ет. Я еще не сошла с ума, наверное. Просто в кои-то веки у меня зазвонил телефон. И звонили с какого-то неизвестного номера
— Алина Викторовна Дымова? — спросил женский голос. Что уже случилось?
— Она самая, — не ожидая ничего хорошего, подтвердила я
— Вы знаете Оливию Александровну Скрипник? — вежливо спросила женщина
— Да, — удивленно ответила я. Мы с Оливией вместе учились. Потом она уехала в другой город и мы стали меньше общаться, а потом она и вовсе исчезла, — А что случилось?
— Она у нас в больнице. Вы не могли бы приехать, — только этого не хватало!
— Да, конечно. А какая больница? — ну, вот почему я такая добрая? Что мешало отказать-ся?!
— Борчука
— Какая? — насколько я знаю и помню, у нас в городе такой нет
— Больница имени Бориса Борчука, — невозмутимо ответили мне. Ничего не понимаю.
— Простите, а город какой?
Ну, естественно город другой! И находиться довольно далеко от моего родного. Но я уже согласилась, так что придется ехать. Волноваться за Оли я себе пока не позволяю.
— Привет, Инга. У меня просьба, — первым делом позвонила я Ториной, жене своего быв-шего напарника и просто моей подруге.
— Привет. Какая? — тут же отозвалась она
— Ты за питомцами моими не присмотришь? — попросила я
— А ты куда собралась? И тетя твоя где? Опять в командировке? — посыпались вопросы от Инги. Как вспомню, с каким ожесточением эта эффектная брюнетка молотила грушу в спортзале собственного дома, прям жутко становится. И если бы не видела никогда бы не поверила, что эта элегантная женщина может такое вытворять с бедным снарядом, а все потому что когда-то работа в ОВП, отряде военного патруля Таможенного Управления. Правда, потом она вышла замуж за Михаила Торина — рыжего майора, моего напарника — и перешла работать в дипломатический корпус. С ней я познакомилась, когда расследовала свое первое дело в качестве аналитика следственного отдела этого же Таможенного Управления, меня тогда только назначили на эту должность, впрочем, как и ее мужа. Он и сейчас там работает, а вот я уволилась и до сих пор иногда об этом сожалею.
— Нет, в отпуске тетя, — ответила я. Надеюсь, Инга не станет выпрашивать ответ на свой первый вопрос
— Что-то все повалили в отпуск, — буркнула Инга, — Вон Петрович тоже на моего все ски-нул и уехал, так что мужа я теперь вижу о-очень редко!
— Вот именно, — не сдержалась я, вспоминая, как Анатолий Петрович Верблюдов (кстати, он вообще-то начальник Таможенного Управления, отличный дядька, внешне чем-то похожий на медведя) приезжал за моей тетей три дня назад.
— Что? — удивилась Инга
— Что он тоже в отпуске, — буркнула я. Конечно, это глупо с моей стороны, но я ревную свою тетю, — они вместе уехали
— Ого! — воскликнула Инга, а потом все же спросила, — А что у тебя случилось?
— Уехать надо, — уклончиво ответила я
— Далеко? — продолжила она расспросы. М-да, не завидую я ее сыновьям! Пока все не узнает, не отстанет!
— В Кулымово, — ответила я, — к подруге. У нее там случилось что-то
— Помощь нужна? — спросила Инга с сочувствием
— Да я еще и сама толком ничего не знаю. Хотя, зная Оли, я догадываюсь. Психолог есть знакомый? — дело в том, что Оли всегда была очень эмоциональна и очень редко могла здраво рассуждать, все время идя на поводу эмоций
— Н-нет, — слегка заикаясь, ответила Инга
— Тогда я уж сама как-то. Ну так что? Присмотришь? — спросила я
— Конечно. Ключи только передай. Ты, кстати, когда уезжаешь? — напоследок спросила она
— Как билеты куплю, — честно ответила я, подходя к кассе.
Давненько я так не нервничала! Внутри все тряслось, руки тоже с трудом удерживали чашку. Я попыталась ходить, чтобы успокоиться, но и это особо не помогло.
Во что же она вляпалась? Вот же почти 5 лет от нее ни слуху ни духу и тут вот этот зво-нок из больницы! Так ладно бы простая была больница! Меня лично сразу же начало трясти, как только я оказалась на пороге этой самой больницы и прочитала ее полное название! В об-щем, в этой больницы лежали исключительно тяжелые больные, такие, которых уже мало надеялись спасти. И самое главное, в регистратуре на меня так посмотрели, что мне стало еще страшнее, а потом еще добавили, чтобы я подождала врача. Я его уже полчаса жду! Жду и схожу с ума от беспокойства! Хоть Оли и исчезла из моей жизни, но все же для меня она осталась близким и дорогим человеком. И вот теперь…
— Простите, вы Алина? — раздался за моей спиной женский голос, смутно знакомый
— Да, — обернулась я. Передо мной стояла брюнетка со светлыми глазами, белый халат только подчеркивал этот контраст и добавлял строгости ее облику. Правда, ее короткое узкое платье, с довольно эффектным декольте, заставляло сомневаться в том, что передо мной врач. Интересно, она что крашенная? Сомневаюсь, что у брюнеток бывают такие светлые глаза
— Я лечащий врач Оливии. Это я вам звонила, — продолжила она и подошла ближе. Так, если она крашенная, то волосы на руках должны быть светлыми, если же натуральная, то тем-ными. Сомневаюсь, что она и их красит. Вот всегда завидовала блондинам. У них волосы на теле не так заметны. Я вот шатенка, и эти волосы на теле меня просто из себя выводят. А у брюнеток поди все еще хуже! Так, о чем я думаю?! У меня подруга в больнице, а я о какой-то ерунде думаю!
— Скажите, а как вы меня нашли? — отгоняя глупые мысли, спросила я, стараясь не пя-литься на ее декольте, хотя взгляд оно так и притягивало
— В документах лежал листик с вашим именем и телефоном. Пройдемте, — делая пригла-шающий жест рукой, сказала она. О! Волосы на руке темные. Значит действительно брюнетка
— Ясно, — так опять не о том думаю. Врач тем временем вела меня по однообразным се-рым коридорам. Кстати, а зовут-то ее как? — О, простите, забыла узнать ваше имя.
— Валерия Игоревна. Можно просто Лера, — оглядываясь, сказала врач
— Лера, спасибо, что позвонили. А теперь расскажите, что с ней?
Интересно, а почему Оливия в документах держала именно мой номер телефона? Оч-нется — спрошу. Хотя, кажется, Лера не уверенна, что Оли очнется. Какой-то у нее диагноз непонятный. Вернее для меня непонятный. Единственное, что я поняла, так это то, что дело плохо. Оли нужен какой-то аппарат, но главврач не слушает и отказывается его выписывать. Собственно поэтому Лера и вызвала меня сюда.
