— Это я, Нечипоренко Алексей, командиром второй роты у Вас в батальоне был… Мы нормальные… Не блатные… Отпустите их… Пожалуйста.
Антоненко-старший взглянув на говорившего, не освободил свою хватку. Его нож по-прежнему был прижат к шее незнакомца.
— Лешка, ты что ли? Что здесь делаешь и что за пташки с тобой?
— Я, Николай Тимофеевич, я. Отдохнуть в Зону приехали. Тот, что под вами, мой шеф — Кожемяка Павел Сергеевич, начальник охраны. Кого ваш друг держит, наш босс — Слащенко Игорь Леонидович, хозяин нашей туристической фирмы из Киева.
— А этот рыжий доходяга, что икает?
— Это Питер ван Лайден, голландец, компаньон нашего босса по бизнесу. Он по-русски плохо понимает. Мы его сюда на экскурсию привезли, очень уж хотел на Чернобыльскую зону посмотреть.
— Ладно, быть добру. Покажем ему наше радушие и гостеприимство!
Николай, убрав нож, поднял пистолет и встал с Кожемяки, протянув ему руку:
— Ну что, горе-вояка, давай помогу подняться. Извини, что помял немного, но пистолет я на всякий случай разряжу. — при этом он ловко вынул обойму из рукоятки и передернул затвор:
— Макс, опусти карабин. Мир у нас.
— И вы меня извините, товарищ подполковник, за 'козла'. Я ведь не знал кто вы. Мне раньше о вас Алексей много рассказывал. Уважаю. Разрешите представиться, капитан запаса Павел Кожемяка, морская пехота, Черноморский флот. Ну и хватка у вас. Все кости болят.
— Ничего, проехали. Олег, помоги своему клиенту, а то он еле дышит. А ты, Янис, посмотри голландца, как бы у него крыша не поехала, испужался он больно… Видишь, как икалка напала…
Из 'Лексуса' вышел пожилой водитель. В руках он держал пластиковую бутылку с водой. Мужчина достал из кармана какие-то таблетки и протянул их Слащенко, затем подал бутылку:
— Сердце у него, нервничать нельзя. А тут такое… Емельяненко я, Николай Яковлевич. Тоже на фирме водителем работаю. Из этих мест родом. А вы случайно не зять Петра Ефимовича, учителя нашего? Видел я вас как-то вдвоем. Его-то детей, Валентина и Машу я с детства знаю. Мы с Ефимовичем раньше на одной улице жили, а затем он в Иванков переехал. Вот только на кладбище у наших родителей и встречались раз в году. Это голландец нас упросил в Зону поехать, узнав, что я местный. Экзотики ему захотелось, дома похвастаться, что в самом Чернобыле был. Вот наш босс и решил его сюда привезти, заодно и отметить встречу на природе, будь она неладна… Отметили, называется, трошки не обделались…
— А-а… Я вас тоже вспомнил. Действительно, как-то вместе поминали умерших на кладбище. Ну, здравствуйте, Николай Яковлевич. А как вы через КПП проехали?
— Так я же местный. Много разных троп партизанских знаю. Мы в обход и проехали.
Баюлис, подойдя к голландцу, с улыбкой на лице, предложил ему выпить из кружки, которую заботливо придерживал двумя руками.
В это время, из кабины пикапа, выскочили две девушки, на вид немного старше двадцати лет. Обе были среднего роста. Одна, немного полноватая блондинка с длинными, чуть ли не до пояса волосами, другая — стройная брюнетка с короткой прической. Одеты девушки были соблазнительно, в яркие футболки с голыми животиками и обтягивающие короткие джинсики, обуты в легкие кроссовки. Они, толкая друг друга, бросились к Слащенко, при этом каждая зыркнула на Уварова ненавидящим взглядом:
— Как вы, Игорь Леонидович? Как сердце? Успокойтесь, пожалуйста! Все хорошо!
Голландец уже немного пришел в себя и сделал несколько больших глотков из заботливо подставленной Баюлисом солдатской кружки. Резко прекратив икать, ван Лайден широко открыл рот, выпучил глаза и стал энергично махать руками, показывая, что ему надо что-то срочно еще выпить. Емельяненко не растерялся и протянул ему бутылку с водой.
— Чорт возмы…
— Людвигович, ты чего это ему дал, свой настой что ли?
— Конечно. Клин клином вышибают. Вот видите, человек уже заговорил нормально. Правда, его надо небольшими глотками пить, но он же не знал. Ничего. Жить будет. Это я вам как врач, обещаю.
— Ну, тогда надо и боссу тоже дать…
— Не. ет. Не надо. Я уже себя нормально чувствую. Спасибо.
Максим стоял в стороне и не участвовал в разговорах. Пришлым, он не доверял. Мало ли, что двое из них знают его отца и деда, это еще ничего не значит. Время меняет людей. Поэтому он оставался настороже, не выпуская из рук карабин. Опустив ствол в землю, был готов вскинуть его при малейшей опасности. В детстве он часто приезжал на каникулы к отцу в часть, постоянно наблюдая за занятиями десантников, мечтал быть таким же, поэтому впитывал в себя все, что видел и слышал. Как-то раз, отец ему сказал, что доверять можно только своей интуиции, все остальные могут тебя обмануть.
Увидев, что Нечипоренко подошел к Кожемяке и они начали шептаться между собой, Макс внутренне насторожился и покрепче сжал в руках карабин, незаметно положив палец на спусковой крючок. Краем глаза он увидел, что Уваров также заметил эти движения нежданных гостей и потихоньку переместился поближе к ним, видя, что только эти двое могут быть для них опасны.
Но случилось иначе. Кожемяка подошел к Слащенко и сказал ему:
— Игорь Леонидович, ошибка вышла. Есть предложение — извиниться перед людьми и переехать в другое место.
— Игорь Леонидович, на той стороне озера есть еще лучше полянка, и побольше, и покрасивше. Давайте-ка, я вас с Питером туда отвезу. Честное слово, никто мешать не будет. — подал голос Емельяненко. — Мы ведь никому о нашей сегодняшней встрече рассказывать не будем, правда ребята и девчата, а?
Как будто сговорившись, все вновь прибывшие хором сказали:
