лагерь, резко развернулся и, не глуша двигатель, остановился, ожидая командование.
— Игорь Саввич. Остаетесь за меня. Я к Бажину. Держите под контролем тот берег. В случае чего, огонь открывать на поражение. — бросил Уваров Бондареву. Затем, сопровождаемый Долматовым, сел в мотоцикл и приказал водителю трогаться.
До места расположения группы Бажина доехали нормально. Как только мотоцикл остановился, из кустов вышли Бажин и младший сержант Юрченко.
— Здравия желаю, товарищ капитан государственной безопасности. Разрешите представиться, старший лейтенант Бажин Иван Михайлович. — козырнув, доложил Бажин. — Парламентеры стоят впереди, на полянке. Со всех сторон я в кустах своих людей посадил. Все территория от берега и до стены под нашим контролем. Засад противника не обнаружено.
— Хорошо, Иван Михайлович. Я Уваров Олег Васильевич. Но называйте меня по армейскому званию. Так будет проще для всех. Какое ваше мнение на счет всего происходящего? — спросил Уваров, прекрасно понимая, что Бажин так же как и все ошарашен происходящим вокруг них.
— Чертовщина, какая-то, товарищ подполковник. Куда мы попали, непонятно. Кто такие, с той стороны, тоже не понятно. А этот остров в центре озера, вообще слов нет… Просто шок. Судя по виду чужих, они тоже в шоке. Один из них одет как белогвардейский офицер, а второй в гражданской одежде. Он все время с нами говорил. С его слов, они — наши, русские. Хотя после всего, что произошло, я уже, честно говоря, ни во что не верю. Оружия при них не видно. На близкий контакт мы пока не выходили.
— Ну, тогда пойдем на контакт. Я пойду один. Держите их на прицеле и местность вокруг. Перезвоните в лагерь и передайте мой приказ Григорову, чтобы пушки были наготове, немедленно открыть огонь.
— Слушаюсь.
Олег снял с себя все оружие, только пистолет вынул из кобуры, загнав патрон в патронник, положив его в левый карман бушлата так, чтобы можно было стрелять, не вынимая. Затем держа левую руку с пистолетом в кармане, Уваров вышел на полянку, где в ожидании переговоров, нервно топтались два парламентера.
Одного из них, в гражданской одежде, Олег узнал сразу, это был вчерашний 'незваный гость с пистолетом', начальник охраны 'наехавшего' на них киевского предпринимателя. 'Как его зовут? Кожемяка Павел, если не ошибаюсь'. - вспомнил Олег. Второй был действительно одет как белогвардейский офицер. В офицерской двубортной серо-зеленого цвета шинели с погонами защитного цвета и одним темно-красным просветом без звездочек, на левом рукаве шинели имелся угловой шеврон трех цветов флага Российской Федерации. Обут был в хромовые сапоги, на голове — фуражка защитного цвета с кокардой. На офицере была портупея, имевшая два плечевых ремня, перекрещивающихся на спине. Справа на ремне висела кобура, но она пустовала. На вид ему было лет под сорок. Немного уставшее, но гладко выбритое лицо, говорило, что он многое повидал в своей жизни, особенно это выдавали морщинки у глаз. По выражению лица невозможно было определить ход его мыслей. Но глаза были живые, внимательно изучающие все, что происходило вокруг него.
По тому, как офицер взглянул на выходящего из кустов незнакомца, Олег понял, что вести переговоры придется с умным человеком, которого на мякине не проведешь.
— Вы?! — воскликнул Кожемяка, неожидавший увидеть Олега. — И вы здесь очутились? А где Николай Тимофеевич? Что вокруг нас происходит? Вы понимаете хоть что-нибудь?
— Не волнуйтесь, Павел. Разберемся. С кем имею честь общаться? — Уваров остановив Кожемяку жестом, обратился к его спутнику, понимая, что именно он из этих двоих, является сейчас старшим парламентером.
— Капитан Невзоров Борис Иванович. Вооруженные Силы Юга России. — представился офицер, немного наклонив голову в приветствии и в свою очередь спросил. — Я смотрю, вы знакомы. Окажите мне честь, представьтесь, пожалуйста.
— Подполковник Уваров Олег Васильевич. Вчера еще был Вооруженных Сил Украины. А сегодня — Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Что будет завтра, одному господу богу известно.
— Я так и понял, что вы офицер, по вашей выправке и оценивающему взгляду. Хотя такую форму вижу впервые. Ну-с, господа, что мы будем делать?
— Я предлагаю сначала разобраться в наших с вами отношениях, а затем определиться в дальнейших действиях. — предложил Уваров.
— Я согласен. Тоже считаю необходимым расставить все точки над 'і'. - согласился Невзоров. — Со слов вашего знакомого, которого мы вместе с другими, имели честь взять в плен, я понял, что вы попали сюда из будущего. Хотя мне кажется это полным бредом. Но увиденное мною сегодня меняет мое мнение.
— А я думаю, что на ваше мнение, больше повлияли те два артиллерийских снаряда, накрывших ваших пулеметчиков. — вставил свое слово Кожемяка. — А не наши автомобили, не наши одежды и тем более подбитый советский бомбардировщик, лежащий в болоте. Олег Васильевич, они еще немца, летчика в плен взяли. Тот утверждает, что из сорок первого года сюда попал!
Уваров увидел, что на эти слова его современника, Невзоров немного занервничал, но старается не подавать вида. Он сам, находясь здесь почти целый день, до конца еще ничего не понял, что уж говорить о людях, живших в начале двадцатого века.
— Господин капитан, — обратился Олег к Невзорову. — Чтобы доходчивее объяснить вам сложившуюся ситуацию, хотел бы вас сначала спросить. Какой день у вас был вчера? Дата по летоисчислению от рождества Христова и где вы находились?
— Если вам угодно знать, то извольте… сентября одна тысяча девятьсот девятнадцатого года. Мы следовали с обозом от реки Припять на Киев, немного заблудились и застряли возле этого озера. А сегодня ночью произошло землетрясение и это фантастическое свечение. Такое ощущение, что мир перевернулся.
— Вы совершенно правы, уважаемый Борис Иванович. Мир действительно перевернулся. Произошло пока непонятное для нас природное явление. Загадку которого, нам вместе придется решать. — стал обоим разъяснять Уваров. — Мы вместе с Павлом и его знакомыми, еще вчера также находились в августе, но две тысячи девятого года. И как это не парадоксально, на берегу этого же озера. Но я вам скажу еще интересную новость. Здесь, сегодня, я со своими друзьями, встретил людей из тысяча девятьсот сорок первого года, тоже из августа и тоже находящихся вчера на берегу данного озера. Если нас из двадцать первого века всего одиннадцать человек, то из сорок первого, около двухсот, с автомобильной техникой, с
