Когда люди смотрели на Гогси, они видели только короткую стрижку и татуировки. Он знал: они думают, что его дом (самый большой на всей их гребаной улице, кстати) был куплен на деньги от кокаина. Это, прямо скажем, было правдой, но это касалось исключительно его. К счастью, у дома был огромный сад, и Билли приходил кормить тигра в большом вольере, построенном специально для животного. Гогси всегда беспокоило, что кто-нибудь настучит властям, может, эта любопытная старая кошелка в домишке по соседству, эта миссис Жардин. Она постоянно пыталась заглянуть к нему. Пронырливая старая перечница.
Техас. Штат Одинокой Звезды, «Да, сэр», — говорили Гогси в барах и ресторанах Сан-Антонио и Остина. Там не было разницы между баксом из Пилтона и баксом из Мюррейфилда[32]. Да, можно продать такой вот дом, как у него, и купить ранчо солидного размера, и еще сдача останется — на конюшню дешевых лошадок. И на ежедневный стейк размером с доску для серфинга!
«Ага, в жопу Британию, в жопу Шотландию, — думал он. — Гребаный нужник, полный неудачников. Но, — признался он себе с сожалением, — я тоже допускал ошибки».
Когда в его доме бывали вечеринки, Гогси не мог удержаться, чтобы не показать Киплинга пацанам. Но иногда с теми были стремные телки, не те девчонки, которые знают, что к чему, а тупые любительницы вечеринок по пенни за десяток, которых пацаны подбирали по дороге из ночного клуба, обычно в заведении Ронни. До хера болтливы некоторые люди: никогда не знаешь, кому можно доверять. Ага, это всегда проблема. А еще эта гребаная Мона...
Он смотрел, как идет его подружка, толкая тележку через зал: высокие каблуки, серебристый спортивный костюмчик в обтяжку от модного дизайнера, в светлых волосах переливаются платиновые пряди. Бледная как моль — ей не удалось как следует позагорать во вторую неделю, расклеилась из-за отравления после ресторанных морепродуктов. А ведь сама захотела пойти в эту грязную мексиканскую забегаловку. «Аутентичная», — так она ее назвала. Мона была аутентично грязная и глупая корова, потом целую неделю не знала, какой стороной повернуться к унитазу.
Для Гогси была унизительна необходимость ловить такси, но у него отобрали права. Они погрузили багаж, и, когда садились в машину, Мона оступилась, так что один каблук напрочь отлетел. «Твою мать!» — выругалась она.
Это были туфли от Гуччи, которые она обожала, но Гогси почувствовал злорадство, ведь он постоянно говорил ей, как глупо надевать высокие каблуки в дорогу. Он ничего не сказал, но его крокодилья ухмылка говорила сама за себя.
— Чё лыбишься? — спросила Мона, опустив стекло и выплюнув жвачку.
Гогси уселся поудобнее и надвинул на глаза «стетсон».
— Похоже, мы привезли с собой немного техасского настроения, — удовлетворенно пробормотал он.
Ему не терпелось снова увидеть Киплинга. Гогси оставил тигра впервые за восемь месяцев владения; он купил его у цыганского цирка, гастролировавшего по Англии. Пятнадцать штук. Цыганенок предложил в придачу и девчонку, еще за три штуки, даже показал Гогси фотки, все дела. И ведь он сильно колебался, когда просматривал их. Содержание девочек из Восточной Европы куда дешевле обходится, чем таких, как Мона. Не, загадочный Дальний Восток — вот его будущее. Всё, в следующий раз, когда ему захочется новую телку, он возьмет тайку.
Слава богу, Джордж Тернбулл, приглядывающий за большими кошками в Эдинбургском зоопарке, помогал ухаживать за Киплингом. Хороший парень этот Джордж, образованный, но не выпендривается, как некоторые. Позор, конечно, что на коксе торчит. Но это его дела. Или — его и Гогси.
Машина неслась по полосе для такси на окраину города, через Корсторфин в Мюррейфилд, и, свернув на подъездную дорожку дома Гогси, прошуршала по гравию, затормозив перед парадной дверью. Гогси вытащил багаж и заплатил шоферу. Мона все еще была злая, как ведьма, и устроила спектакль, прыгая на одной ноге до входной двери.
Высокие каблуки в самолете... Она, похоже, издевается над ним.
Он открыл дверь дома и поставил чемоданы за порог. Крикнул: «Билли!» Но ублюдка, который должен был следить за Киплингом и смотреть за домом, нигде не было видно. Горькая волна гнева поднялась из желудка Гогси, оставив металлический привкус во рту, заставивший его судорожно сглотнуть. Этот сраный педик, наверное, свалил по пьяни и забил на беднягу Киплинга. А может, этот ленивый козел заныкался с какой-нибудь шлюхой...
Ну, если этот урод уморил Киплинга голодом...
Гогси прошел сквозь дом в сад, посмотреть на вольер, в котором держал тигра, — и первое, что он увидел, была открытая дверь клетки.
О нет...
Калейдоскоп картин завертелся в сознании Гогси, в большинстве из которых фигурировали сам Билли, паяльная лампа и набор электроинструментов. Когда Гогси вышел в сад, в нос ему ударила всепроникающая вонь, заполнив ноздри и горло, и его жестоко вырвало. Кто-то добрался сюда раньше. На земле лежала бесформенная куча. Гогси смог различить клочья потрепанной футболки с эмблемой футбольного клуба «Хартс оф Мидлотиан». Каша из фрагментов одежды вперемешку с частями тела. Большая лужа крови уже подсохла на солнце. Гогси подошел ближе и рассмотрел голову: лицо разодрано, а оба глаза, все еще в глазницах, глядят с замороженным смертью выражением тупого страха. Мухи жужжали, кружась в танце вокруг трупа, влетая и вылетая изо рта и ушей.
Гогси пнул голову со всей силы, окончательно отделив ее от шеи. Она с силой ударилась о стену вольера и, покатившись немного, остановилась так, что глаза снова смотрели снизу вверх.
—Тебе повезло, что Киплинг добрался до тебя первым, педик хренов! Ты бы так легко не отделался!
Гогси принялся топтать голову, пока она не треснула под каблуками его ковбойских сапог.
Мона вышла на улицу, взглянула на эту картину и завопила:
— Что ты сделал с Билли?!
— Это не я, это Киплинг. Чертов придурок выпустил его!
Мона открыла рот от ужаса:
— Ты... Это ты во всем виноват, Гогси!
Гогси пристально посмотрел на нее:
— Я тебе уже говорил, я не люблю слово «виноват».
— Ты, блин, не любишь, когда оно к тебе относится. Ты ужасен, Гогси, в тебе нет порядочности, нет ни капли жалости к Билли!
— К этому гребаному недоумку? — Гогси указал на разбросанные бурые останки, так как голова, лежавшая рядом с телом, уже не могла быть идентифицирована как принадлежавшая Билли. — Козел был с придурью, расхаживал повсюду в футбольной майке с тупой бейсболкой «Нью-Йорк Янкиз» на башке, как больной из психушки. Он был гребаным овощем. Я удивлен, что Киплинг заморочился съесть этого ублюдка. Это ж, блин, естественный отбор: Киплинг — хищник на верхушке пищевой цепи, и все, что он сделал, — это исполнил закон природы, наведя порядок в популяции вида балбеса Билли.
— Билли был твой друг!
— Билли работал на меня. Но он расслабился, не смог справиться с простейшей задачей. Киплинг заставил его заплатить за ошибку, — проговорил торговец наркотиками, растрогавшись от чувства восхищения. — Разобрался с педиком по первому разряду, а?
— Что ж, тебя за это посадят, Гогси. Говорю тебе, ты будешь срок мотать за этого гребаного тигра, и поделом тебе, — гневно сказала Мона, направляясь назад в дом.
— Ага, точно, — сплюнул Гогси. Девка устроила скандал, но она слишком хорошо знала, кто намазывал маслицем ее хлеб, чтобы сдать своего приятеля.
Но этот чертов экс-Билли! Теперь надо было избавиться от его изглоданного трупа. Вот просишь некоторых сделать простое дело. Всего одно, блин, простое дело. Но нет. Теперь бедный Киплинг наверняка попадет в лапы властей или погибнет, бессердечно застреленный каким-нибудь жопоголовым полицейским, возбужденным до хера от того факта, что ему дали пострелять, и считающим себя этаким гребаным бойцом спецназа. Его уже заставили усыпить бедного Тайсона. И все из-за того, что тупая мелкая телка нацепила
