– Безусловно! Ведь что станет с Англией, если принятые в обществе правила будут безнаказанно нарушаться, а аристократы выбирать себе спутниц жизни по любви?
– Не знаю, – ответила Миракл. – Возможно, в этом случае люди уделяли бы больше внимания и тепла своим детям и были бы более милосердны к неудачникам.
Герцогиня вернулась к окну.
– Вы считаете, я не люблю своих детей? Сядьте и ответьте мне со всей откровенностью, прошу вас.
Миракл опустилась на стул.
– То, что считаю я, не имеет значения, но Райдер убежден, что вы всегда больше любили его брата.
– Нет родителей, которые одинаково относились бы ко всем детям, – сказала герцогиня. – Райдерборн был крепким ребенком. И по своей сути он чистое золото. Его будущее было не просто надежным – оно было предопределено. С самого его рождения я знала, что из него выйдет прекрасный герцог. А лорд Джонатан, который младше его на пять лет, был хрупким, что так свойственно всем одаренным личностям, и в его душе таилась тень. Я все время боялась за него. Возможно, тревожась за младшего сына, я порой пренебрегала старшим. Вы так не думаете?
Миракл судорожно сжала кулаки.
– Об этом спросите у него, ваша светлость.
– Лорд Джонатан тоже когда-то был вашим любовником?
Миракл словно бы пронзили ножом. Она была близка к обмороку. Однако новый приступ гнева заставил ее подняться. И хотя жгучая обида не отпускала ее, она ответила:
– Я пыталась быть с вами откровенной, ваша светлость. Вы же в ответ на это расставили мне ловушку. С кем из джентльменов я в прошлом проводила время, вашей светлости не касается, и вы это отлично знаете. Однако не могу отказаться отвечать вам, ибо тогда вы решите, что угадали. И если вы скажете Райдеру, что его брат когда-то любил меня, а потом бросил, вы подпишете его душе смертный приговор.
– Решение за мной, а не за вами, – ответила мать Райдера с металлом в голосе. – Но я хочу слышать ваш ответ.
– Мой ответ: нет, ваша светлость. – Полная презрения, Миракл направилась к двери. – Я познакомилась с лордом Джонатаном много лет назад, но он никогда не был в моей постели. Вы несколько преувеличиваете мой порок. Я куртизанка с шестнадцати лет, но за все это время у меня было всего шесть мужчин. Шесть! В обществе немало дам, которые были куда более беспорядочны в своих связях, чем я.
– Без сомнения, – Герцогиня в этот момент походила на готовый к удару стальной клинок.
– Но, поскольку я была рождена для жизни на прядильной фабрике, поскольку мои соглашения с теми джентльменами не были освящены церковью, и деньги я получала за услуги, а не из приданого или по брачному договору, я осуждена навсегда. Я сделала все, что могла, чтобы не причинить боли Райдеру и не разбить его сердце. Я не хотела этого брака и не интриговала, чтобы его добиться. Но я не в силах была управлять им, да и не хотела этого. Он, выражаясь вашим языком, чистое золото и потому захотел спасти мою несчастную жизнь. Разве он не говорил вам, что я не только шлюха, но и убийца?
Герцогиня отвернулась от окна и насмешливо улыбнулась:
– Силы небесные! Обществу вовсе не трудно простить убийство. Как и неразборчивость в связях, если все это находится под покровом брачного обета. Нет, загвоздка заключается в искренности ваших прошлых связей.
– Никакой загвоздки нет, – сказала Миракл. – Ради спасения Райдера от ненужной боли я готова завтра же покинуть Англию.
– Покинуть Англию? Зачем? – Герцогиня шагнула ей навстречу. – Вы не верите, что я в силах спасти ваш брак, когда уже решилась на это?
Дверная ручка загорелась под холодными пальцами Миракл.
– Спасти?
– Дитя мое, я вам не враг, – мягко проговорила герцогиня. – Ведь мы с вами любим одного и того же человека.
У Миракл все поплыло перед глазами. Стараясь не упасть, она повернулась к двери спиной.
– Вы хотите сказать, что благословите наш брак?
– Именно это я пытаюсь до вас донести. – Герцогиня твердым шагом прошлась по ковру. В ее глазах были мудрость и терпимость. – Просто я решила сначала вас испытать. Надеюсь, вы меня простите?
– Но мне казалось, что общество придет в упадок, если будущие герцоги станут жениться на своих любовницах?
– Чепуха! Я не стану разбивать сердце собственного сына из-за каких-то замшелых ценностей прошлого века, тогда как его жизнь может продлиться почти до конца этого. Ветры перемен уже дуют по всей Англии. Лет через пять мы станем свидетелями реформы закона о праве голоса, и семьи вроде нашей подрастеряют свое могущество. Но, пока этого не случилось, нам придется потрудиться, чтобы сохранить ваш брак.
– Но меня никогда не примут в обществе!
Мать Райдера весело рассмеялась:
– Милое дитя, я однажды видела, как вы играли Порцию[29]. Вы блистательная актриса, а именно это и нужно, чтобы быть герцогиней.
– Наш с вами разговор не был актерством, ваша светлость. – Миракл била дрожь. – Вы сделали все возможное, чтобы вырвать из моего сердца правду, и преуспели в этом.
