– Научите меня, как сделать это должным образом, – проговорил Райдер.
– Вас научит этому ваша природа.
Она чувствовала себя перед ним беззащитной, когда он дарил ей свои сладкие и быстрые ласки, касаясь языком ее тела и осыпая его поцелуями. Миракл уперлась ногами в противоположное сиденье и всецело отдалась его нежному исследованию. Его язык, неискушенный, но исключительно чуткий, легко касался ее, и все ее существо целиком растворилось в потоке влаги.
Когда Райдер расстегнул брюки, Миракл уже испытала наслаждение.
Они ехали по краю йоркширских долин, в окно экипажа уже проникал дневной свет. Райдер не сводил глаз с Миракл, Ее губы были слегка приоткрыты, словно для поцелуя.
Райдер откинул у нее со лба прядь волос и увидел ее улыбку. Его сердце, которое он давно потерял, отчаянно искало в этой улыбке надежного прибежища.
– Вы не голодны? Кучер говорит, что неподалеку постоялый двор, и до встречи с мистером Мелманом осталось всего ничего.
Миракл поправила волосы.
– Видимо, я выгляжу слишком растрепанной, чтобы можно было показываться на людях.
– Вы никогда не были прекраснее. В вас есть что-то от непорочной юной девы.
Миракл рассмеялась:
– Как вы можете так говорить? И это после прошлой-то ночи?
– Даже после прошлой ночи.
– Бог с вами, Райдер! Не забывайте, кто я такая! Отношения между джентльменом и его любовницей не должны быть обременительными и затрагивать сердце. В их основе лежит удовольствие.
– Так обычно рассуждают мужчины, когда, бросив женщину, хотят оправдать себя.
– Женщины тоже могут притворяться, будто влюблены, хотя ими движет одна корысть.
– Но ведь бывает и по-другому? Вы имеете в виду бабочку, брошенную своим покровителем, которая продолжает беззаботно порхать?
Шурша юбками, Миракл пересела на противоположное сиденье. Она чувствовала себя перед ним уязвимой, с обнаженной душой, она могла ему говорить только правду.
– Не знаю. Я не встречала такую проститутку, даже самую пресыщенную, которая не имела бы глубоко в сердце раны от мужской жестокости. Она может скрывать свои чувства под грубой бравадой, пристраститься к алкоголю или опиуму, или рыдать в одиночестве. Иные, пытаясь защитить себя, начинают мстить мужчинам или стараются вытянуть из них побольше денег. Но большинство этих женщин когда-то, пусть очень давно, мечтали о настоящей любви.
– Вы мечтали о настоящей любви с Гаем?
– Да, конечно. Мне, тогда совсем юной, казалось, что в нем есть все, о чем только можно мечтать. – Миракл стала собирать волосы в узел. – Ваш кузен был мне хорошим другом, Райдер. После того как пути наши разошлись, мы встречались с ним несколько раз. С тех пор как мы были любовниками, прошло много лет. Я сама пробивала себе путь в жизни.
Закудахтали куры: экипаж свернул в постоялый двор, распугивая птиц.
Усилием воли Райдер заставил себя вернуться мыслями в настоящее. Зачем ему знать, любили ли они с Гаем друг друга? В его голове рождалось новое решение, любой, услышав о нем, усомнился бы в здравом уме Райдера.
– На вас лица нет, – произнесла Миракл. – Можно подумать, будто вы увидели привидение.
Экипаж остановился. Грум из Рендейла открыл дверцу. Райдер улыбнулся как ни в чем не бывало:
– Просто мне кое-что пришло в голову. А пока мы поищем мистера Мелмана, который, вероятно, за беконом изучает Священное Писание. Что ж, давайте войдем и посмотрим.
Час спустя они сидели с проповедником в отдельном покое. Сумка Миракл лежала на столе. Лицо Джорджа Мелмана выражало благожелательность. Он встал и поклонился.
– Рад был вам служить, мэм. Виноват, что не смог помешать тому джентльмену-ирландцу завладеть кое-какими вашими вещами.
– Не могли бы вы поточнее описать, что это было? – спросил Райдер.
Проповедник пожал плечами.
– Я не обратил на это особого внимания, сэр. Быть может, ожерелья? Или серьги? Брат леди, несомненно, помнит. А теперь, если позволите, мне надобно возвращаться к своей работе.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Как только мистер Мелман покинул кабинет, Миракл схватила сумку и высыпала содержимое на стол. Просмотрев все, взглянула на Райдера.
– Вы сочтете меня сумасшедшей, – проговорила она. – Но за исключением этого браслета все остальное просто хлам: веера, гребешки для волос, булавки, мешочек с шитьем, три посредственных романа. Я, верно, была не в себе, собирая эти вещи.
– Вы просто были напуганы. – Райдер взял одну из книг и повертел в руках. – Можно мне ее разорвать?
– Зачем?
– Что бы ни искал Хэнли, оно представляет собой нечто такое, что, по его мнению, может его уничтожить. Бумаги могут быть спрятаны в переплете. Мне нужно разорвать страницу за страницей, чтобы в этом убедиться.
