– А также меня очень интересует дивная дочка Натали. Возможно, это самый сильный личный интерес.
От звука его низкого, с хрипотцой голоса у Кейт дрожал каждый нерв.
– Я что, единственная женщина в этом городе в возрасте до шестидесяти лет, которую ты еще не затащил к себе в постель?
Она надеялась задеть его, но он развеселился.
– Еще парочка найдется, как-то ускользнули от моего внимания.
– Да что ты говоришь!
Да, эта леди – не булочка с кремом. Но Слоун любил преодолевать препятствия. Он засмеялся, откинув голову.
– Смеешься над собой? – жестко спросила Кейт, опасаясь, что он смеется над ней.
Он кивнул, в его глазах была видна смесь согласия и легкой насмешки.
– В некотором роде.
– Понятно. – Вообще-то Кейт не могла понять ни Слоуна, ни своего к нему отношения, но будь она проклята, если признается.
– Ах, дивная Кейт, знала бы ты, как все это смешно.
Сынок Бака Райли влюбился в женщину-полицейского. Черт, папаша в гробу перевернется. А мать…
Его невольный легкий вздох остановил Кейт, которая было открыла рот, чтобы ответить холодно и с сарказмом. Она увидала, как на секунду с него слетела маска самоуверенности и гримаса боли прочертила красивое лицо. Против воли в душе Кейт всколыхнулось неожиданно нежное чувство.
Она переключила внимание на дорогу. Слушая ее подсказки, Слоун без труда доехал до ее дома, куда она недавно перебралась из унылого бунгало в Венеции.[3]
– Здесь чудесно, – искренне восхитился он. Дом был окрашен в нежный розовый цвет.
– Мне нравится.
– Могу понять почему. У нас в городе почти не осталось зданий, связанных с прошлым. Отцы города стремятся стереть с лица земли все, что имеет хоть некоторую историческую ценность, и сделать на этом месте площадку для парковки или сквер.
Кейт разделяла его чувства, хотя ей была ненавистна мысль, что у нее с Уиндхемом нашлось нечто общее.
Не дожидаясь возражений, которые он неизбежно услышал бы, Слоун вышел из машины, чтобы открыть Кейт дверцу, и не слишком удивился, когда она открыла ее сама и вышла из машины раньше, чем он обогнул свой «порше».
– Что ж, спасибо, что подвез, – оживленно сказала Кейт, – но мне действительно надо бежать.
– Я провожу тебя до двери.
– В этом нет никакой необходимости.
– Джентльмен не только молчит о поцелуях, он еще всегда провожает леди до дому.
Он обнял ее за плечи. Этот жест показался Кейт слишком властным, она дернула плечом, но он сжал пальцы. Кейт уступила, чтобы не терять времени и не привлекать внимания.
– Тебя мама этому научила? – спросила она.
– Нет. – (На стене возле арки висела доска с названием «Бэчелор Армз».) – Нет.
Слоун сказал это почти грубо; красивое лицо было замкнуто, но опять Кейт увидала в нем странную боль. Что-то он скрывает в глубине души и от этого кажется еще опаснее.
Она жила на третьем этаже. Они молча поднялись по лестнице.
– Здесь, – сказала она, остановившись у 3-С. Достала ключ, вставила его в замочную скважину. – Еще раз спасибо.
Не желая расставаться, Слоун удержал ее руку.
Кейт хотела было сделать ему замечание, но слова застряли в горле, когда она встретилась с прямым, цепким взглядом светло-карих глаз.
– Что ты скажешь, – спросил он хрипловатым голосом, от которого у нее опять заколотилось сердце, – если я спрошу, можно ли тебя поцеловать?
Она приготовилась оттолкнуть его.
– Я скажу «нет».
Он обнял ее за талию и притянул к себе, пока их тела не соприкоснулись – грудь к груди, бедра к бедрам.
Она перебрала все причины, по которым не хотела, чтобы он до нее дотрагивался, чтобы он ее целовал.
А потом Кейт не могла больше думать: его губы взяли ее в плен.
Вместо того чтобы оттолкнуть Слоуна, как собиралась, Кейт обняла его. Она прижалась к нему, стараясь облегчить непонятную боль, возникшую внутри.
