– Я требую, обещай, что ты не будешь меня целовать, пока я не закончу свои дела с шефом полиции.
– Тебе приснилось.
– Вряд ли.
Он протянул сложенные руки.
– Я сдаюсь. Можете надеть наручники, офицер. У меня нет иного выхода, кроме как признать свою вину и отдаться на милость правосудия.
Этот человек когда-нибудь бывает серьезным?
– Для меня это очень важно, черт побери!
От ее восклицания со скалы взлетели чайки, которые сидели там, высматривая рыбу.
– Это мой шанс, которого я ждала несколько лет. У меня нет ни времени, ни намерения отвлекаться на личные отношения.
Слоун вспылил:
– Глупости. Хотите вы этого или нет, леди, но вы уже увязли по уши.
К сожалению, он был прав. Возбуждение Кейт спало, как будто из шарика выпустили воздух. Она покачала головой и отвернулась.
– Я этого не хочу.
Слоун пожал плечами.
– Вначале я тоже не хотел.
Она стрельнула в него глазами и по выражению лица поняла, что он говорит правду.
– У тебя получается, что мы марионетки и судьба дергает нас за ниточки.
Слоун вспомнил прошедшую ночь и мысленно согласился с Кейт.
– У человека всегда есть выбор, – сказала она, видя, что он молчит.
В этом она убеждалась каждый день на работе. Человеку дана свобода выбирать, быть ему хорошим или плохим. В наши дни, к сожалению, все больше людей выбирают дурную дорогу.
– Ничто не случается само собой, – настойчиво продолжала она. – Мы сами управляем своей жизнью.
– Раньше я тоже так думал. – Он посмотрел ей в глаза. – Теперь сомневаюсь.
– Это же смешно. Я всегда знаю, чего хочу.
В этом-то Слоун не сомневался. Только если Кейт думает, что после того, что между ними было, она сможет повернуться и уйти, то обманывает сама себя.
– И не хочешь перемен? – спокойно предположил он.
– Я – нет.
Кейт знала, что говорит неправду. Потому что, помоги ей Господи, ее так влечет к Слоуну. Это к добру не приведет.
– Сказать, чего хочу я? – спросил он.
– Нет. – Она засунула руки поглубже в карманы, повернулась и пошла, исчезая в волнах мягкого серого тумана.
– И зря. Потому что я все равно скажу.
Он ее догнал, схватил за талию и прижал к себе. Она вдруг почувствовала, как сыро и холодно возле моря, и попыталась унять охвативший ее озноб.
– Я хочу вернуться в гостиницу, на руках отнести тебя в комнату, разжечь камин и медленно-медленно раздевать тебя. Начиная с этой куртки и кончая шелковыми кружевными трусиками под джинсами.
– Черт возьми, Слоун…
– А потом, – продолжал он, отвергнув ее жалобу, – я буду трогать тебя, Кейт, ласкать, целовать. Всю. Везде.
Помоги ей Господи, она хочет именно этого! Именно это он делал с ней минувшей ночью в невероятно эротическом сне, от которого она проснулась разгоряченная, с дрожью и желанием во всем теле.
– Слоун… – Это был протест.
Он посмотрел в ее поднятое к нему лицо и понял, что не одинок в своих желаниях.
– А потом я хочу, чтобы ты трогала меня. Везде. И целовала – всего. И когда мы уже будем сходить с ума, я хочу погрузиться в твое теплое ждущее тело, и мы взлетим выше и дальше, чем когда-либо в жизни летали, а когда вернемся на землю, я хочу все это повторять снова и снова, до полного изнеможения и удовлетворения.
От нарисованной им картины подкашивались ноги. Она закрыла глаза и уткнулась лбом ему в плечо.
– Это невозможно.
– Нет. Неожиданно – да, но не невозможно.
