– Ну… ты же знаешь: как говорят, повторение – мать учения.
В ответ он громко и неудержимо расхохотался, уничтожая остатки возникшей между ними напряженности.
– Милая, я весь твой!
И восхитительнее всего, думала Блисс, подвергая возлюбленного тем же сладостным мукам, которым недавно подвергалась сама, что так оно и есть.
– Нам надо поговорить.
За окном спустилась ночь. На плите грелся суп. Парочка сидела за столом: Блисс – угнездившись на коленях Шейна, который тихонько поглаживал ее спину, с наслаждением осязая тепло тела сквозь мягкий шелк.
– Угу, – промурлыкала она, полушутливо касаясь ртом его рта. – Обожаю говорить с тобой. Обожаю слушать о том, какая я красивая. – Кончик ее языка коснулся тонкой впадины, разделяющей его бесподобно вылепленные губы – истинный шедевр ваяния, по мнению Блисс. – Какая горячая. – Слова перемежались короткими, быстрыми поцелуями. – Как сильно ты меня хочешь.
– Блисс… – Удивительно, но после всего недавно пережитого, после стольких ласк щедрый на поцелуи рот, задыхающийся от страсти голос, тесная близость ее самой рождали в нем желание начать все сызнова. И все же Шейн пытался совершить единственно честный поступок – рассказать возлюбленной, какие в действительности обстоятельства свели их вместе, заставили его вторгнуться в ее жизнь. – Послушай, это очень серьезно.
Чуть отпрянув, она пристально посмотрела на него.
– И, кажется, малоприятно.
– Смотря как взглянуть. Это… по поводу Алана и…
– Ты сам не хотел отравлять наше пребывание в этом райском уголке. Давай позже.
– Да, но это очень важно.
– Я знаю. – Она положила руки ему на плечи. – Я ведь прекрасно понимаю: мы живем не в стерильной пустоте. Оба несем груз былого опыта и всего такого прочего. Ну и пусть!.. Знаешь, я ведь никогда не была так счастлива. И мне ничем не хочется омрачать такой необыкновенный, такой прекрасный день.
И, внимая ей, Шейн, которому очень хотелось снять груз с души, подумал малодушно: в самом деле, уж коли он лгал ей целыми неделями, то что может изменить еще один день?
– О нет, я не враг прекрасному! – улыбнулся он.
– Вот так-то лучше. – Она наградила его долгим, многообещающим поцелуем. Посерьезневшее было выражение лица сменилось тонкой, обольстительной улыбкой, перед которой он не мог устоять. – А теперь, когда этот вопрос улажен, у меня остается еще одна просьба.
– Все, что пожелаешь! – от души пообещал он.
– Видишь ли, с той самой минуты, как я увидела на полу этот роскошный меховой ковер, не могу отделаться от мысли заняться на нем любовью.
– Звучит чертовски заманчиво! – Шейн поднялся и, неся подругу на руках, шагнул к ковру. – Хотя с тобой было бы бесподобно даже на ложе из камней.
Укладывая возлюбленную на черный мех, густой и мягкий, он услышал тихий восторженный смех, напоминавший перезвон тех ветряных органчиков, которые кто-то повесил за окном спальни.
– О, у нас еще все впереди.
Колдовские часы их нечаянного, будто украдкой ухваченного свидания пролетели быстро, как сон. Блисс лишь вздохнула, когда на следующий день Шейн принялся подтягивать лодку к мосткам.
– Как не хочется покидать рай и возвращаться на грешную землю, – с грустью промолвила она.
– Мы еще вернемся, – пообещал Шейн. Он старался не задумываться над тем, что придется отправиться в другое место. В другой город, к другим задачам и интригам, к другой женщине…
Когда до него дошло, что эта перспектива не вызывает в нем ни малейшего энтузиазма, ему ничего не оставалось, как признать: Блисс Форчен не просто здорово зацепила его, она, можно сказать, ухватила его за глотку. Причем мертвой хваткой.
Об этой своей власти над ним Блисс едва ли догадывалась. Но, как бы то ни было, ничто не сможет уберечь ее от боли, которую нежданная любовь неизбежно причинит ей. Я все равно уеду, должен уехать, мрачно думал Шейн. И чем скорее, тем лучше. Надо немедленно передать это проклятое дело Каннингему, а самому бежать прочь, исчезнуть – прямо сейчас, пока я еще в состоянии это сделать.
Так поступил бы его отец. Таков был и Рорк – в прежние времена, еще до того, как угодил в любовные сети красивой, умной и, судя по всему, волевой женщины, которая шьет занавески и обожает заниматься любовью под звуки ветряного органчика.
В лодке по пути обратно Блисс без умолку болтала о проведенных вместе часах, о кратком времени, которому теперь было суждено уйти в область воспоминаний.
Однако потом, видимо почувствовав его взбудораженное, даже сердитое настроение, красавица вдруг притихла, что было совсем на нее не похоже. И от этого Шейну сделалось еще больше не по себе.
– У меня есть для тебя кое-что, – сказал он, подходя с ней к машине. – Что-то вроде подарка.
– Обожаю подарки.
– Ну, в общем-то, ничего особенного… – смутился рыцарь на час. Блисс любит не только антикварную старину, она отличается и несколько старомодными взглядами. Что, если после нынешней ночи его возлюбленная рассчитывает на кольцо? – Я хочу сказать, это не какая-то дорогая вещь, я купил ее, скорее, из прихоти… показалось, что ты ей обрадуешься… Но в общем-то…
