Ироничность ее тона заставила Рорка улыбнуться. Если после стольких испытаний Дария еще пытается шутить, это свидетельствует о недюжинной силе характера.
– Давай поищем спальни, – сказал он. – Ты выглядишь разбитой.
– Так оно и есть.
Слово «разбитость» не могло даже в слабой степени отразить ее состояние. Ближе к истине было бы определение «смертельно уставшая». Она тащилась вслед за Рорком по сверкающим полам из красного дерева, проходила через арочные дверные проемы, украшенные алебастровой лепниной, пока они не подошли к вестибюлю, отделанному мрамором.
Дария почти застонала, когда увидела величественную спираль лестницы. До второго этажа, должно быть, ступенек тридцать.
Еще раз продемонстрировав способность читать ее мысли, Рорк подхватил Дарию на руки и понес вверх по лестнице.
Чувствуя себя нелепо напоминающей Скарлетт О'Хара, Дария решила, что сама она из тех женщин, которые привыкли твердо стоять на собственных ногах.
– Отпусти меня.
Вот дьявол, восхитился Рорк. А вслух произнес:
– Заткнись.
– Извини?
Холод айсберга исходил от ее тона и взгляда, добавляя еще один мазок к облику этой женщины, о которой Майк сказал, что она замораживает людей одним только звуком своего имени.
– Послушай, всего лишь сегодня вечером ты могла быть свидетелем убийства, а ссадины и ушибы на твоих руках дают основание предполагать, что лично ты тоже подверглась нападению. Я уж не говорю о том, что в тебя стреляли. Не думаю, что тебе безумно хочется закончить вечер, свалившись в лестничный пролет и сломав себе шею.
Он был прав, но тем не менее она не собиралась уступать ни в споре, ни в контроле над ситуацией. Прояви она хоть половину такой слабости в суде…
СУД. Это слово вдруг зазвучало в ушах колокольным набатом.
– Рорк!
– Что случилось?
– Мне кажется, что я – юрист.
– Да. Так и есть. – Он продолжал подниматься по ступенькам.
– Да? – Она повернула голову, чтобы на него посмотреть. – Как ты это узнал?
– В твоем бумажнике лежало удостоверение личности, в котором черным по белому сказано, что ты – заместитель окружного прокурора.
– Ты это знал все время? И не сказал мне? – Ее обвинительный тон сразу вызвал угрызения совести.
– Послушай, ведь у нас не было ни времени, ни возможности для длительного разговора. Я рассчитывал, что мы смогли бы поговорить обо всем этом завтра. Когда ты отдохнешь и в голове у тебя не будет звучать стук молота по наковальне, а в глазах перестанут расплываться разноцветные пятна.
– Говори, – бормотала она, – что еще тебе известно обо мне?
– Что еще? – Он достиг лестничной площадки. Ковровое покрытие с длинным ворсом было дорогое, с изысканным цветовым сочетанием и с таким сложным и искусным орнаментом, что Рорк представил себе, как ослепла целая деревня, вывязывая и сплетая все эти хитроумно запутанные узелки. – Дай подумать. Из водительских прав я узнал твой возраст, двадцать семь лет, и вес…
– Это неинтересно, – прошептала Дария, опуская голову ему на грудь. Она так страшно устала…
– Ты не носишь контактные линзы, живешь в районе Ирландского канала…
– Я купила там дом шесть месяцев тому назад, – вспомнила она. – Коттедж в викторианском стиле. Он напоминал мне маленький кукольный домик, но…
– Но что? – спросил он, когда ее голос вдруг затих.
– Я не помню. – Она потерла виски. – Мне кажется, кто-то посоветовал мне не покупать этого дома, но не могу вспомнить, кто это был.
– А как насчет парня, который подарил тебе этот камень?
Она посмотрела на камень, блестевший на ее пальце. Полный пробел в памяти…
– Возможно…
– Возможно, он не местный житель. Может быть, он хочет перевезти тебя в другое место.
– Вполне вероятно. – Она вздохнула, почувствовав себя совершенно опустошенной. – Больше ничего не помню. Что еще?
– Совсем немного. Ну, что размер твоего бюстгальтера – 34В.
– Каким образом ты это узнал?
– В больнице мне отдали твою окровавленную одежду. Потому что я представился как твой муж.
