Подняв на Рорка глаза и увидев в его темном пристальном взоре желание, Дария вспыхнула и потупилась. А Рорк, отгоняя от себя соблазн проверить, удастся ли вот так же воспламенить все ее тело, постарался переключиться на более насущные вопросы:
– Как поживает твоя память?
– Ничего нового об убийствах она мне не подсказала.
– Посмотрим, можем ли мы это поправить. Если ты хочешь.
– Безусловно. – Она готова была на все, только бы разогнать невыносимый туман, все еще окутывавший какую-то часть ее памяти.
– Тогда проведем эксперимент.
– Вот здорово!
Ироничная сухость ее тона заставила Рорка рассмеяться.
– Не надейся, никакой остроты ощущений, ничего похожего на хождение по краю пропасти.
Остроты ощущений ей хватило с избытком вчера вечером, когда она его купала. До того, как он послал ее подальше.
– Боюсь, я и вправду могу превратиться в адреналинового наркомана, – призналась она.
– Очень может быть. Но поверь мне, крошка, склонность к мазохизму – дурная привычка. Ничего такого не будет. Просто Майк прислал сюда художника. Чтобы сделать по твоим описаниям портрет убитого в дельте реки, о котором ты вспомнила.
При одной мысли об этом леденящая струя страха поползла у нее вдоль позвоночника.
– Хорошо. – Ей совсем не хотелось вспоминать ужас, который она испытала, видя, как умирает тот несчастный человек, но у нее не было выбора.
– А потом я увезу тебя из города.
– Куда? В другой безопасный дом?
– Что-то вроде этого. Укромное местечко у речного залива. – Рорк заметил, что последние его слова заставили Дарию окаменеть. – Я туда часто езжу на охоту и рыбалку, – объяснил он. – Там мы будем в безопасности, пока Майк разберется с этим делом, а мы тем временем попытаемся восстановить твою память.
– Ты надеешься, что в том месте мне легче удастся вспомнить лица людей, которые застрелили беднягу?
Его лицо было таким же мрачным, как и ее мысли.
– Да.
Ну что ж, хорошо хотя бы то, что Рорк не юлит, ведь ему наверняка понятно, как страшит ее сама мысль о возвращении к месту ночных кошмаров.
– Я поеду. – Она выдохнула это еле слышным шепотом, в знак полной капитуляции. Да никакого выбора у нее и нет. Внутреннее чутье подсказывало ей, что ответ на все невыясненные вопросы можно найти в темных, таинственных болотах речной дельты.
Рорк знал, что она согласится. Теперь оставалось только надеяться, что его, по общему признанию, опасный план не закончится их гибелью.
Полицейский художник оказался дружелюбным и талантливым. Он терпеливо рисовал наброски до тех пор, пока не составил из отдельных фрагментов эскиз, который более-менее походил на лицо убитого человека, запомнившееся Дарии. Но ее не удовлетворил результат.
– Это может быть кто угодно, – пробормотала она, рассматривая рисунок.
– Вы даже не представляете, насколько полезными бывают такие портреты, – заверил ее художник. – А вы действительно молодец, мисс Шиа. Вот эта татуировка в виде капли слезы, например, подразумевает, что он кого-то убил. Если он отбывал срок, то мы сумеем сравнить его портрет с фотографиями преступников в полицейском архиве.
Лично Дария не считала, что от этого будет какая-то польза. Некоторую надежду вселяла мысль, что Майк О'Мэлли может оказаться действительно хорошим детективом, как это утверждает Рорк.
– Интересно, не относится ли убитый к числу тех, кому я предъявляла обвинение на судебном процессе? – прошептала она.
– Это может быть кто-нибудь из тех, кого ты посадила, – одновременно с нею высказался Рорк.
Они переглянулись, и Дария почувствовала себя согретой первой искренней улыбкой, которой он ее одарил.
– Существуют разные возможности, – согласился художник, опрыскивая рисунок из пульверизатора фиксирующим составом. – Вы могли оказаться свидетелем убийства члена банды. – Он повернулся к Рорку: – Вы собираетесь поддерживать с нами связь?
Рорк кивнул:
– Майк знает, как со мной связаться.
Он проводил художника до дверей, оставив Дарию на кухне. До нее долетали обрывки их тихого разговора, и она гадала, не про нее ли говорят.
