— Ты… это… лучше не спорь с ним, — уговаривал Перун, подползя к Штыку. — Всё равно только хуже будет.
Недовольно поморщившись, Штык, ко всеобщему удивлению, промолчал.
— Пятнадцать минут на обед, — объявил Немо. — А лучше если уложитесь в десять. И не вздумайте костёр разводить.
Не рискнув спорить, сталкеры быстро достали припасы и, сноровисто вскрыв консервы, дружно набили рты.
Фашист подполз к Немо, держа в одной руке банку каши, в другой автомат, а в зубах несколько галет. Тот как раз вытащил из рюкзака банку консервированного борща, прижал к крышке кинжал и чуть надавил. Клинок легко прошил жесть, а когда парень проводил им по периметру банки, металл резался так же неохотно, как тонкая бумага под лезвием для бритья.
— Что дальше делать думаешь? — не сводя восторженного взгляда (и почему никто раньше до такой штуковины не додумался?) с чудесного оружия, спросил парень. — Нас снайперы как в тире постреляют, пока мы эти два километра проползём.
— Сейчас у них обед, — сообщил Немо. — На местах остался один с СВД и трое с СВУ. Думаю, минут через двадцать пообедавшие сменят оставшихся. Итого: четверо снайперов будут обедать в подвале, а присматривать за нами останутся два стрелка с оптикой и пулемёт, которые только что перекусили, — он прервался и через прицел Винтореза осмотрел окна. — Заканчиваем. Через минуту выдвигаемся, — куртка покинула рюкзак и устроилась на теле Немо. — Ползком за мной, по одному. Головы не поднимать. На кого нападёт стая тушканчиков, не стреляет и умирает молча, — и заскользил по сочной траве, почти сливаясь с нею.
Остальные, хмуро переглянувшись, поползли следом.
XII
„Снайпер, миленький, пристрели уж ты меня в самом деле! О, Перун, не могу я больше! — злобно палящее солнце накалило затылок и спину. Насквозь промокший камуфляж прилип к невыносимо болящей спине, пот стекал по лицу и шее, собирая всех окрестных оводов. Руки, перепачканные землей и травой, ныли от напряжения. Нос забивался вонью от своего пота, пота ползущего впереди Игрока и усиленно пыхтящего следом Штыка. Голова отказывалась соображать. — Наверное, мы уже давно проползли мимо фермы и скоро наткнёмся на высокий забор или какую-нибудь заставу. Сколько же часов мы ползём?“
Больше всего хотелось остановиться хотя бы на пару секунд и сделать пару глотков из фляжки. Вдруг от уткнулся лицом в левый ботинок Игрока и долго, тупо рассматривал узор подошвы и число 41 обведённое кружочком.
— Привал. Несколько минут, — донёсся издалека голос Немо.
С трудом поднимая голову, Перун увидел и самого Немо, растянувшегося в тени роскошнейшего куста шиповника. Или чего-то сильно похожего. Но тени от него хватило на всех и сталкеры растянулись, заливая раскалённые глотки водопадами из фляг. Немо ко всеобщему удивлению сделал всего глоток, вытер лицо грязной ладонью, оставляя красивые буро-зелёные разводы и высунулся из-за куста.
— Половину сделали. Самую лёгкую. Теперь мы под носом у стрелков. А с обеда наверняка уже вернулись все.
— Ты мне… скажи как… — прикрыв глаза прохрипел Фашист, рукавом стирая пот льющийся с лица. — Как мы впятером будем… Короче, как???
Немо не ответил, просто уткнувшись лицом в изумрудную траву, то ли размышляя, то ли задремав. И только когда он поднял лицо, Перун увидел его снежно-белое лицо, густо замазанное грязью. А переведя взгляд, заметил что порванный рукав, покрытый запёкшейся кровью, снова блестел. Чудовищная нагрузка на руки растревожила недавнюю рану.
— Слушай, может тебе того… сменить бинт? — прошелестел снова пересохшим горлом Перун.
— Перебьюсь. Некогда, — прошептал Немо и добавил уже громче. — Всем нарезать дёрна, не высовываясь из-за куста! Зафиксировать на спине, но так, чтобы могли за секунду скинуть. Особенно хорошо прикрыть оружие. Один блик от солнца и все мы трупы.
Подавая пример, он вытянул клинок из ножен и аккуратно срезал тонкий верхний слой дёрна, примерно полметра на метр. Затем достал шнур, недавно служивший жгутом. Приготовив петлю, он накинул её на тело, на уровне груди. Потом втащил правой рукой кусок дёрна на спину и неловко поправил левой рукой, затянул петлю, засунул свободно болтающийся шнур в нагрудный карман и стал обладателем простой, но довольно эффективной маскировки, закрывающей спину, одним концом касающейся затылка, другим — свисавшей ниже копчика.
Выждав минут пять, которые понадобились остальным, чтобы облачиться в похожие наряды, Немо продолжил путь.
„Защити нас Перун!“ — подумал парень и скользнул следом.
Руки заныли уже через полминуты, но, как оказалось, такой панцирь защищал не только от вражеских глаз, но и от палящего солнца.
„И чего я сразу такое не придумал? — чуть не застонал Перун. — Да и Немо хорош, не мог подсказать!“
То ли воинственный бог славян все же оборонил, то ли сработала маскировка Немо или может вражеским снайперам, после плотного обеда не хотелось торчать на постах, но здание росло и росло, а криков тревоги и выстрелов всё не было.
Цепочка сталкеров извивалась среди аномалий, скрывалась за редкими кустами и пригорками, очень медленно, но приближаясь к цели.
Спустя сотни часов по меркам сталкеров и сорок две минуты по часам, Немо снова замер, всего в двух сотнях метров от стены, хоронясь за целой вереницей жидких кустов.
— Всё. Можно отдышаться и пожрать, — мотнув головой, отгоняя то ли муху, то ли дурноту, разрешил он. — Не вставать, не снимать маскировку, не привлекать внимания! — подложив руки под голову, сталкер растянулся на животе.
Остальные, тихо чертыхаясь, вытягивали из-под панцирей консервы и, пряча банки и ножи от солнечных лучей, поспешно вспарывали крышки.
„Вроде ели не особо давно, — ориентируясь по солнцу, подумал Фашист, грязными, дрожащими пальцами отправляя в рот крупные куски рыбы, — а жрать охота как после недельной голодовки. Во чего нервы делают с организмом. Ну, чтобы я ещё раз Немо доверился!
Постепенно желудки наполнялись, перегруженные мышцы расслаблялись, веки опускались, солнце припекало и сталкеры задремали, по примеру Немо развалившись на животах. Перун даже захрапел, за что схлопотал солидный пинок в плечо от Немо, даже не раскрывшего глаз.
Примерно через час, перевязав рану новым розовым бинтом, сняв рюкзак и Сайгу и запретив оставшимся смыкать глаза, Немо слился с травой и исчез на два с лишним часа. Вернулся он часам к шести вечера, когда оставшиеся сталкеры спорили лишь о способе самоубийства.
— Ты сдурел! — шипел Игрок. — Не знаю, чего этот Немо задумал, но вчетвером против всех этих, — от мотнул головой в сторону фермы, — это идиотизм! Мы только из-за куста выйдем, как нас положат!
— А какая теперь разница? — рычал Фашист. — Ты сможешь нас отсюда вывести, Сусанин хренов? Не в ближайшей аномалии взлетим, так через одну!
— Да вы чего? — затравленно переводя взгляд с одного на другого, выдавил Перун. — Давайте ещё подождём! Немо же сказал, что вернётся!
— Я ж говорил, надо было его сразу пером в печень и готово, — хмуро вставил Штык.
— А я говорил и в последний раз повторяю, что мои приказы не обсуждаются! — спокойно, как впрочем, и всегда, произнёс Немо, непонятно когда оказавшийся в паре метров от спорщиков.
— Ты где был, гад? — до боли в пальцах сжимая приклад, прохрипел от злости Игрок. — Мы уже не знали в какую аномалию лезть!
— В первый и последний раз настоятельно рекомендую не называть меня гадом, уродом, сволочью
