У Джошуа занемели пальцы; давление на глазные яблоки резко подскочило.
– У него нашлось что порассказать о вашей сделке. Джошуа запрокинул голову и влил в глотку скотч. Алкоголь согрел кровь; голову уже не сжимали стальные обручи.
– Я знал, что когда-нибудь это выплывет наружу.
– Значит, это ты подстроил арест? Заплатил Джеффу, чтобы он подбросил Мэтью наркотики?
Джошуа налил себе еще скотча.
– Ну конечно. И я же заставил статисточку-мексиканку выдать себя за жену Сент-Джеймса.
– Фотография – монтаж?
– Исключительно удачный. Но если ты ждешь извинений, придется тебя разочаровать. Я не только не жалею – я готов повторить все сначала, лишь бы убрать с твоей дороги этого подзаборника.
Ли понимала: боль и гнев придут позднее, когда пройдет шок. Она словно окаменела. Но ей было абсолютно ясно, что нужно делать.
– Я ухожу из компании.
Джошуа хотел было расхохотаться, но изо рта вырвалось только жалкое кудахтанье. Он задыхался.
– Однажды ты уже использовала этот козырь, моя прелесть. На этот раз трюк не сработает. Ты никогда не оставишь компанию «Бэрон», она у тебя в крови. Семья есть семья. Этот возомнивший о себе ублюдок, с которым ты живешь, никогда не даст тебе ничего подобного.
Внутри она тряслась как осиновый лист, однако внешне оставалась спокойной.
– Он не виноват в своем происхождении. Зато некоторые люди становятся ублюдками вполне сознательно. Завтра утром мое заявление об уходе будет на твоем письменном столе. – И она пошла к двери, с трудом переставляя ватные ноги.
– Тебе не идет становиться в позу, Ли! Валяй, уходи, если хочешь! Когда убедишься, что ни одна студия в этом городе не возьмет тебя на работу, ты вернешься. Приползешь на коленях! – Он погрозил ей вслед кулаком. – На коленях, девочка! Слышишь?
Ли обернулась. Не глаза, а холодные серые камешки.
– Я не глухая. И хотя это не твое дело, все-таки скажу, что не намерена наниматься ни на одну студию. Я открою собственное дело – вместе с мужем. Вдвоем мы поставим «Глаз тигра».
Она уходит! К Мэтью Сент-Джеймсу! Этого нельзя допустить! Джошуа подскочил к дочери и прижал ее к резной двери из красного дерева. Всем телом навалился на нее; огромные лапищи вцепились ей в волосы. Не успела Ли крикнуть, как Джошуа впился ей в рот жадным поцелуем.
Когда его язык прорвался сквозь преграду ее зубов, из темного, скрытого источника хлынул мутный поток воспоминаний и захлестнул Ли. Воспоминаний, надежно заблокированных ее сознанием много лет назад…
Ей не хватало месяца до шести лет, когда однажды папа пришел поправить ей постельку.
– Чья это маленькая девочка? – задал он привычный вопрос.
– Твоя, – как всегда, ответила Ли.
– Красивая девочка, – пробормотал он, гладя ее по волосам. – Самая красивая в мире!
Он потянул за розовую ленточку на ее белой хлопчатобумажной ночнушке.
– Красивее Лоры Лэнг? – лукаво спросила она, называя «звездочку» детских кинофильмов.
– Рядом с моей принцессой Лора Лэнг выглядит Злой Ведьмой Запада, – ответил Джошуа, лаская открывшуюся между оборками ворота атласную шейку. В его поведении было что-то новое, непривычное.
У Ли побежали мурашки по спине. Джошуа почувствовал, что она дрожит.
– Тс-с-с. Все в порядке. – Его рука скользнула ниже по плоской грудке ребенка.
– Няня говорит, я не должна давать себя трогать, – прошептала Ли, а коварная папина рука ползла дальше, делала медленные вращательные движения по животику.
– Няня имела в виду чужих. А я – твой папа. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. – Ее голос прозвучал приглушенно: Джошуа как раз стаскивал с нее через голову рубашечку. – Больше всего на свете.
– Я знаю. – Он ласкал ее дрожащей рукой, гладил все ее тельце, играл с розовыми складочками, которых еще никто не касался. Даже няня после купания давала девочке мягкое белое полотенце, чтобы та вытерлась «там». Ли инстинктивно сдвинула ноги.
– Не отстраняйся от папы. – Он легко, но уверенно надавил ей на низ живота. – Я люблю тебя, принцесса. Знаешь как?
Прозвучало волшебное слово – и Ли расслабилась, позволила его длинным пальцам вторгнуться в потайные местечки ее тела. Ей было больно, но она не плакала. Просто закрыла глаза и напомнила себе: папа меня любит.
Его пальцы проникли глубоко-глубоко. Пробуя. Причиняя боль. Папа меня любит.
Он впился своим ртом ей в губы, грубо раздвинув зубы языком. Любит.
Джошуа завозился со своей одеждой. И вдруг схватил ее ручонку и обвил ею пенис – твердый, пульсирующий. Ли отдернула руку.
– Нет, черт возьми! – хрипло пробормотал отец и, вернув руку на место, накрыл ее своей и стал двигать
