заговорил с ней. — Почему я не видел вас в доме? — Он широко улыбнулся, выказывая явный интерес, что было для девушки очень непривычно. — Меня зовут Кевин Этанбарро. Заведую отделом иллюстраций в «Гэллантс». — Он взял ее руку и пожал.
— Здравствуйте. — Она не подскочила от его неожиданного прикосновения, ей удалось даже непринужденно улыбнуться. И это было в высшей степени удивительно. Она проделала все это с такой уверенностью в себе, на какую не могла и рассчитывать. Во всяком случае, так было еще две недели назад.
— Вы, должно быть, новенькая. Я думал, что знаю всех манекенщиц, сотрудничающих с «Гэллантс».
Эмили покраснела.
— Я здесь просто в гостях у Айви Деллин. Я учительница из Айовы.
— Так вы не фотомодель? — удивился мужчина. Оглянулся и крикнул: — Эй, Лайон! Можно тебя на минутку?
Кевин все еще держал ее руку в своей. Она не хотела быть грубой, но решительно освободилась.
— Нет, подождите! — Кевин схватил ее за запястье, желая удержать. — Я поджарю его на угольях за то, что он вас прячет.
Эмили в изумлении уставилась на него.
— Что у тебя, Кев? — спросил Лайон, кивком приветствовав Эмили. — Вижу, ты уже познакомился с мисс Стоун.
Симпатичный блондинистый Кевин ответил широкой улыбкой:
— Черт возьми, Лайон! Она говорит, что учительствует в Айове. Может, нам стоит поискать в Айове в следующий раз, когда нам понадобится всеамериканское лицо и сногсшибательная фигура?
Эмили стояла с открытым ртом, не в силах произнести ни слова. О ком это они говорят?
Лайон бросил взгляд в ее сторону, и от его усмешки у нее запылали щеки.
— Может быть, в этом что-то есть.
— А нельзя ли поставить ее в декабрьский номер? Крис только что сказала мне, что уезжает во Францию, на съемки фильма.
Взгляд хозяина дома прошелся по затянутому в купальник телу Эмили.
— Если таково будет желание леди.
— Мне никогда не отказывают, сам знаешь, — подмигнул боссу Кевин.
Увидев, как Кевин держит ее за руку, Лайон усмехнулся уголком рта:
— Никогда не говори «никогда». — И, взглянув на Эмили, сказал приветливо: — Я рад, что вы к нам все-таки присоединились, мисс Стоун. — Его взгляд задержался на ней еще одно короткое мгновение, но этого оказалось достаточно — она успела уловить в нем насмешливую искорку. Он давал понять, что ему прекрасно известно: она ни к кому не присоединялась, а была втянута против своей воли, а главное — через минуту Кевина ждет первый в его практике отказ.
Как он смеет быть таким всезнайкой! Вот возьму и не откажусь — хороший будет щелчок ему по носу! Эмили замерла, когда он круто развернулся и пошел туда, где начиналась игра в волейбол.
— Ну так как, мисс Стоун? За съемку вы получите тысячу долларов.
Она резко повернулась, ошеломленная, не веря собственным ушам.
— Что вы сказали?
Кевин лучезарно улыбнулся:
— Тысячу. И разумеется, вам останется белье, которое вы будете представлять.
У Эмили округлились глаза. Ее двухнедельная зарплата! Но даже если Лайон и заслуживает того, чтобы проучить его, она никак не может фигурировать в журнале, который читают миллионы людей — не исключено, что в том числе и кое-кто из ее учеников!
Эмили мягко отняла у него руку и улыбнулась, чтобы смягчить отказ.
— Я думаю, это замечательная возможность, мистер… — Она не смогла вспомнить его фамилию и поправилась: — Кевин. Просто я считаю, что демонстрация нижнего белья не совсем мне подходит — ведь я учу молодежь.
Кевин добродушно улыбнулся.
— Чертовски везет этим ребяткам. — Взяв ее под руку, он повел ее туда, где шла игра в волейбол.
Эмили должна была признать, что играть было весело, а Кевин — внимательный партнер. Он научил ее подавать мяч и отбивать через сетку. И у нее неплохо получалось. Хотя выиграла команда Лайона, Эмили все равно чувствовала себя победительницей — она попробовала что-то новое и получила большое удовольствие.
Эмили зашла по колено в набегавший на берег прибой, а Кевин отправился в дальний путь к дому, пообещав принести ей пунша. Впервые после вторжения сюда гостей она стояла одна, наслаждаясь тропической ночью.
— Итак, сможем ли мы увидеть вас на обложке «Гэллантс»?
Она узнала голос Лайона и почувствовала сильное волнение, но постаралась не подавать виду.
— Я решила, что сначала попробуюсь в голом виде в «Плейбое», — колко парировала она.
Он тихонько рассмеялся:
— А знаете, Кевин говорил серьезно.
Она повернулась к нему лицом, и это оказалось ошибкой. Он улыбался своей неотразимой улыбкой, и его взгляд как-то смягчился, стал более доброжелательным.
— Вы прекрасны, дорогая.
Это признание, сказанное тихим голосом, словно расплавило ее — она ощутила странную неустойчивость. Каждый раз, когда вместо имени Лайон употреблял это ласковое обращение, он сводил ее с ума.
— Зачем вы это делаете? — спросила она.
— Что именно?
Он подошел ближе, излучая такое тепло, от которого кружилась голова.
— Ну, иногда вы называете меня «мисс Стоун», а иногда — «дорогая». Почему?
— А вы как думаете?
Шум, создаваемый веселящимися гостями, внезапно стих, и она не сомневалась, что причина — в нем: он обладал способностью поглощать все ее ощущения, до последней капли. Ей стало трудно дышать, она вдохнула.
Лайон усмехнулся:
— А знаете, вы улыбались Кевину той улыбкой, которой я вас обучил!
Ее удивило, что он переменил тему разговора.
— Какой улыбкой?
— Той лукавой улыбкой, которая читается так: «Буду рада дать пинка под зад Лайону Гэлланту». Я польщен, что вы думали обо мне.
Шутка застала ее врасплох, и она невольно улыбнулась:
— Пожалуйста. Всегда рада услужить.
— И это сработало. Он без ума от вас.
Приподняв ее подбородок, Лайон коснулся ее губ почти невесомым поцелуем. И уже повернулся, чтобы уйти, но она, совладав наконец с голосом, спросила:
— Почему вы это делаете?
— Вы о поцелуях? — Он обернулся к ней, глянул прищурившись и словно бы досадуя на себя.
Она облизнула губы. У нее гораздо больше причин сердиться и досадовать, чем у него! Силясь припомнить свой вопрос, она воскликнула:
— Нет! Почему вы называете меня то «мисс Стоун», то «дорогая»?
Лайон усмехнулся половиной рта — получилось не очень весело.
— Потому что иногда вы мисс Стоун, а иногда, вот как сейчас, когда вы так удивились тому, что можете быть желанной для мужчины, вы и есть дорогая.
Он пожал плечами, и от этого движения мышцы волной перекатились у него под кожей.
