Он не знал, как ей сказать?!
— Он не знал… — Стэдлер, совершенно сбитый с толку, уже ничего не понимал. — Люси, ты не знала, что вы женаты?
Она резко повернулась к нему.
— Послушай, ты не мог бы заткнуться хотя бы ненадолго? — Высунув голову из окна, она изобразила удивление. — Джек, очень мило, что ты все еще притворяешься, но теперь в этом нет необходимости. Я все рассказала Стэдлеру.
Джек возвел глаза к темному небу, и она заметила, как печально он вздохнул — теплый пар из его рта четко обозначился облачком на холодном воздухе.
— Все нормально, Джек, — проговорила она. — Так всем будет лучше. — Потом она сказала чуть громче: — Поехали, Стэдлер.
— Черт побери, Люси, стой! — закричал Джек, а голос его был глухим как из могилы. — Ты замужем за мной.
Стэдлер снова потянулся к ключу, но Люси шлепнула его по руке.
— Не трогай.
— Но ты же сказала…
— Еще секунду. — Вздернув подбородок, она уставилась на Джека. — Знаешь, Джек, твои слова звучат почти убедительно.
— Никогда я не был таким серьезным, как сейчас, — прошептал он. Его лицо стало совсем печальным. И он добился того, чего хотел, — у Люси от жалости защемило сердце. Но она еще не была готова сдаться.
Дернув ручку дверцы, Люси почти вывалилась из машины. Обретя равновесие, она бросила через плечо Стэдлеру:
— Жди здесь. — Потом хлопнула дверцей и повернулась к Джеку, укоризненно глядя на него. — Это что же за лживая змея, которая женится и даже не считает необходимым сообщить невесте об этом? — Зубы у Люси стучали от холода, тело дрожало. Она обхватила себя руками, пытаясь согреться. Но она хотела, чтобы Джек получил сполна за все, через что заставил ее пройти.
У него было такое лицо, как будто кто-то клюшкой двинул ему в живот. Люси видела, что его трясло от холода, но он крепился. Его страдание тронуло Люси, и у нее снова заныло сердце. Тем не менее она сдержала себя.
— Ну? — снова спросила она. — Не лживая ли змея так поступает?
Джек закрыл глаза и покачал головой. Когда он снова посмотрел на нее, Люси увидела в его глазах разочарование и боль. Он вдруг стал таким беззащитным!..
— Так поступает тот, кто настолько ослеплен любовью, что ничего не может поделать с собой, — произнес он шепотом.
Люси показалось, что сердце все же не выдержало и остановилось: никогда в жизни она не слышала более прекрасных слов. Вся ее злость моментально улетучилась, и сейчас она видела только восхитительного мужчину, стоявшего почти голым на морозе и говорившего ей слова, которые она так мечтала услышать.
— Люси, — спросил Стэдлер, — что происходит?
Она не слушала его.
— Почему ты не сказал мне, Джек? — Голос ее потеплел.
— Я сделал бы это, как только бы понял, что ты любишь меня. — Его лицо застыло. — Нейт позвонил мне тем вечером. Он хотел провести церемонию, и у меня не было времени объяснить ему все. — Скулы Джека дернулись. — Потом я узнал о легенде. — Его темные грустные глаза искали ее взгляда. — Черт побери, Люси, я любил тебя все эти годы! Я хотел верить, что эта легенда истинная, что мы предназначены друг для друга. Поэтому я не стал возражать, чтобы Нейт обвенчал нас. По-настоящему.
Не веря своим ушам, Люси подошла поближе.
— Любил все эти годы?
Джек кивнул, и ее переполнило чувство сожаления, что они потеряли столько чудесных лет. Люси машинально ударила его в живот.
Он охнул, боль отразилась у него на лице.
— Я заслужил это. — Положив свои руки на ее, Джек сказал: — Если ты не любишь меня, мы можем расторгнуть наш брак. Но… — он замолчал, пытаясь контролировать свой голос, — но я не могу допустить, чтобы ты стала двоемужницей.
— Да, это было бы слишком. — В ее голосе слышалось больше раздражения, чем она на самом деле испытывала. Джек любит ее! Любил все эти годы. Вот что важно. Впрочем, это не все. Неувязка с Дезире тут же пришла ей на ум. — Прежде чем расторгать брак, нам надо выяснить кое-какие детали.
— А мы можем сделать это не на улице? — спросил Джек, снова задрожав. — Или, если ты хочешь поскорее от меня избавиться, мы можем постоять еще совсем немного, и ты станешь вдовой Джека Галлахера.
Люси посмотрела на него.
— Подожди. — Развернувшись, она подошла к машине Стэдлера и, просунувшись в окно, сказала: — Не уезжай пока, хорошо?
Он кивнул, но радости в его глазах больше не было.
Вернувшись к Джеку, Люси взяла его под руку.
— Идем, мистер. Ты мне должен многое объяснить.
Они поднялись по ступенькам, а Элайза, Хелен, Деймьен и еще четверо гостей расступились, чтобы дать им дорогу.
— Как бы мне хотелось услышать его историю, — сказала Элайза, стоявшая рядом с Деймьеном.
Он улыбнулся.
— Презабавная история — по крайней мере до этого момента.
Люси бросила двусмысленный взгляд на него, и Деймьен подмигнул ей. Смутившись, Люси потащила Джека в свою комнату.
— Итак, — Люси с силой толкнула его в грудь, и он плюхнулся на кровать, — рассказывай, Галлахер! И пусть лучше все будет правдой!
Он подпер рукой щеку и прямо посмотрел ей в глаза.
— А мне нельзя одеться?
— Нет. — Она решительным шагом направилась к нему. — Кто такая эта Дезире?
Джек попытался сесть, но Люси снова толкнула его. И склонилась над ним, руками упершись в его грудь. С самым суровым выражением лица Люси приказала:
— Отвечай на вопрос!
Джек лежал, с опаской поглядывая на нее.
— Если я тебе скажу, ты снова начнешь бить меня.
Ей показалось, что в его глазах блеснули искорки смеха.
— Прекрати смеяться надо мной, Джек Галлахер. Кто такая Дезире?
Он робко посмотрел на нее.
— Ну, хорошо, — сказал он, тихонько вздохнув. — Дезире — это Деймьен.
Люси нахмурилась, не уверенная, что правильно расслышала его слова.
— Дезире — это кто?
Он схватил ее за запястье — на всякий случай, если бы она снова захотела ударить его.
— Звонил всегда Деймьен, притворяясь, будто он некая женщина, известная тебе как Дезире. Обычно он мне говорил что-нибудь вроде этого: «Джек, я сейчас лопну от смеха». Или: «Ты меня пугаешь, приятель». Он научил меня нескольким французским фразам. Я повторял их, а потом он переводил, и выходило, что я говорил: «Свинья ест похлебку». Или: «Вонючие ботинки ставят ближе к порогу». — Джек усмехнулся задорно и бесхитростно. — У этого парня особое чувство юмора.
Сердито посмотрев на него, Люси забралась на кровать и уселась ему на живот.
— Деймьен звонил тебе ночью и днем, днем и ночью и притворялся, что он французская… — она задумалась, пытаясь найти замену неприличному слову, — модель?
