— Да, — кивнула женщина и встала, — её ему надолго хватит.
Она бросила сигарету в стоявшую посередине курилки широкую и низкую бочку с водой и вышла. Мажордом посторонился, пропуская её, и шагнул вперёд, закрыв за собой дверь. Гаор насторожился.
После того дня, когда он бился с собаками, а Мажордома пороли, они ещё ни разу не разговаривали. Сутки Мажордом отлёживался у себя в комнате, и Милок бегал по его поручениям, а потом, бледный, похудевший и осунувшийся, снова вышел на работу. Гаор видел его издали, слышал голос, отдававший распоряжения, но вот так лицом к лицу… Ну, и что теперь?
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— А что ещё я тебе должен? — ответил вопросом Гаор.
Мажордом раздвинул бледные губы в улыбке.
— Одни неприятности из-за тебя, Дамхарец.
— Я Рыжий, — поправил его Гаор. — У кого неприятности? У тебя? Ну, так ты сам виноват. С собаками ты меня подставил, ты смерти моей хотел. Не так разве? Что выжил я, не твоя заслуга. — Гаор зло усмехнулся. — Ты ещё со мной не рассчитался, помни.
— Чего ты хочешь? — резко спросил Мажордом. — Ты жив, тебе этого мало?
— Давай, — Гаор докурил сигарету и щелчком отправил окурок в бочку. — Хочешь, Мажордом, на себе проверить, много это или мало, жить?
— Тебя запорют. Насмерть.
— Мг, — кивнул Гаор. — Только ты на это уже от Огня смотреть будешь.
Разговор явно для обоих заходил в тупик. Либо они сейчас от угроз переходят к делу, либо… Гаор прямо слышал, как скрипят у Мажордома мозги в поисках достойного выхода.
— Чего ты хочешь? — повторил Мажордом уже другим тоном.
— Этот разговор не я, а ты начал, — ответил Гаор. — Вот сам и подумай, как ты со мной за тот бой расплатишься, — и вздохнул. — На фронте я бы тебя на огневой суд выставил, а здесь…
И, видя, что Мажордом его не понял, пояснил:
— Ну, отправил бы проход в минном поле делать. Пройдёшь, кончен счёт, не пройдёшь… тоже. К мёртвому счёта нет.
— И часто ты так… на смерть посылал?
Гаор усмехнулся.
— Это война, Мажордом. И посылал, и меня посылали, и сам шёл.
Он резким рывком встал и выпрямился. Мажордом отшатнулся, хотя между ними было не меньше двух шагов. Гаор улыбнулся. Мажордом понял его улыбку и нахмурился.
— Фрегор не вечен, тоже помни.
— Ничего вечного нет, — ответил Гаор. — Ты про жизнь говорил, так… живи и давай жить другим. И как ты к другим, так и другие к тебе.
— Чем тебе плохо? Чего тебе не хватает?
— Тебе всё равно не понять, — усмехнулся Гаор. — Распорядка я не нарушаю, а в остальном… рассчитайся со мной за собак и живи, как сам знаешь, а меня не трогай.
— Не нарушаешь?! — возмутился Мажордом. — Да к тебе каждую ночь бабы бегают! Это разврат!
— А когда с родным сыном спят, а потом его под своего же брата подкладывают, это что? — ехидно спросил Гаор.
— Воля хозяина священна!
— Так ты Милка по хозяйскому приказу трахаешь? — удивился Гаор. — А я думал, он тебе нравится.
— Ты… — Мажордом задохнулся, — ты…
— Да, я, — этот никчемный разговор уже надоел Гаору. — Я дамхарец, Рыжий и так далее, а если ты, дурак, сразу моего клейма не посмотрел, то я за твою дурость страдать не собираюсь.
Мажордом кивнул.
— Так что, в первую спальню тебя перевести?
Гаор на мгновение растерялся, не зная соглашаться или отказываться.
— Мне всё равно.
— Не хочешь с личными жить? — удивился Мажордом.
— Мне всё равно, — повторил Гаор и, пройдя мимо Мажордома, вышел из курилки.
По коридору бегали возвращающиеся с работы к ужину. Слышали — не слышали… да пошли они все. Каждый сам за себя. И он тоже. В спальне Гаор сунул сигареты в тумбочку, и почти сразу вбежала Снежка.
— Рыжий, я зашила всё и выстирала. Чего ещё тебе сделать?
Он посмотрел на неё и невольно улыбнулся.
— Пока ничего.
— А давай я тебе штаны поглажу.
Гаор шутливо ущипнул её за нос.
— Это я сам.
Выездную одежду он всегда гладил и чистил сам. Так как ещё по Дамхару помнил, что с формой управляться не умеют. Да и у малявки силёнок попросту не хватит, чтоб как следует стрелку на брюках навести.
Отчаяние от потери категории ненадолго, но отпустило его, вернее, стало не таким острым. Что ж, эта, в бордовом, тоже права: пока жив, надо жить. Вот когда он встанет на сортировке и 'зеленые петлицы' будут тыкать в шрамы и спрашивать, тогда и будет… что-то делать. А пока надо жить. И ему, чего там врать и придуриваться, лучше, чем многим. А что порядки здесь такие поганые… ну, так в каком полку служишь, по тому Уставу и живёшь.
Гаор уговаривал себя этими и другими столь же расхожими истинами, предчувствуя скорое подтверждение слов Туала. Мужайтесь, худшее впереди.
Ему повезло. Весенний праздник в 'Орлином Гнезде' прошел без него. Фрегор с утра укатил в Дом- на-Холме, оттуда на загородный пикник с сослуживцами, с пикника поехали в 'Парадиз', оттуда в 'Розочку' — самый дорогой бордель Аргата. Из 'Розочки' Фрегор вывалился уже за полночь, в очень хорошем подпитии, довольный собой и жизнью, и, плюхнувшись на заднее сиденье лимузина, приказал:
— Домой.
— Да, хозяин, — ответил Гаор, срывая лимузин с места.
Любовь хозяина к быстрой езде была ему уже хорошо известна, и в дополнительных приказах он не нуждался. Несмотря на мучивший его голод — за весь день его так и не удосужились накормить — он был доволен сегодняшним днём. Во-первых, он выяснил, что Венн — сослуживец хозяина, то есть тихушник, во-вторых, на пикнике были только тихушники, и он многих разглядел и запомнил, на всякий случай, вдруг пригодится, и в-третьих, а пожалуй, и главных, праздничные развлечения 'Орлиного Гнезда' обошлись без него, а он без них.
— Рыжий, — вдруг позвал его Фрегор.
— Да, хозяин, — откликнулся Гаор.
— Есть хочешь? — и, не дожидаясь его ответа. — Гони в 'Охотничий'!
— Да, хозяин, в 'Охотничий', — Гаор резко вывернул руль, бросая машину в разворот.
'Охотничий' ресторан на выезде из Аргата был любимым местом утреннего опохмела богатых гуляк. Но сейчас ехать туда было, пожалуй, и рановато. И что означает вопрос хозяина, хочет ли он есть? Он что, собирается его в 'Охотничьем' кормить? Да кто ж туда раба пустит?
— Рыжий, — опять позвали его.
— Да, хозяин, — ответил Гаор, готовясь услышать новый адрес.
Бывало уже такое, когда пункт назначения менялся чуть ли не каждые пять долей.
— Все бабы шлюхи, — доверительным тоном сообщил ему Фрегор.
Ни спорить, ни соглашаться Гаор не счёл нужным. Но Фрегор в его высказываниях и не нуждался.
