стоил только один трюк с истерикой на антресолях. А встреча с Хюбе в фойе? А записка? Она ни на минуту не забывала о ней.
В паузе между выходами Галка попросила у Семенцова сигарету и спички. Семенцов знал, что Галка не курит, но просьба не удивила его.
— С таким партнером, — он кивнул в сторону Кулагина, без всяких эмоций певшего в тот момент известную арию, — не только закуришь, запьешь, пожалуй.
Галка пробормотала что-то невнятное и незаметно спрятала сигарету и спички за вырез платья.
Перед заключительной сценой в зале началось какое-то движение. Вглядевшись в полумрак партера, Галка заметила, что многие офицеры пробираются к выходу. Директорская ложа была пуста. Рейнгардт и дель Сарто покинули театр, не дождавшись конца спектакля.
Галка ожидала скандала. Однако и на этот раз все обошлось благополучно. Оставшаяся в зале публика даже аплодировала артистам, правда, не с большим энтузиазмом, но все же… Логунов ограничился очередными упреками по адресу Кулагина и пространными рассуждениями об актерском мастерстве, сборах и неблаговидных финансовых перспективах. В заключение он доверительно сообщил, что в порту объявлена тревога и что только этим объясняется преждевременный уход Рейнгардта со спектакля.
Автобус, который должен был отвезти их в город, запаздывал. Но, возможно, артистов задерживали умышленно — в порту царило какое-то тревожное оживление: урчали моторы покинувших стоянки сторожевых кораблей, перекликались свистки аварийных буксиров, мимо клуба к пристаням промчались санитарные автомобили.
Никто толком не знал, что произошло. Но Галке было не до этого. Она нервничала. Сообщенное в записке время встречи с посланцем портовой организации неумолимо приближалось. Если бы можно, она ушла бы из клуба пешком, но об этом нечего было и думать — одну ее просто не выпустят из порта. Она не могла себе простить, что из лишней осторожности отказалась от предложенной адъютантом Рейнгардта машины. Беспокоило ее и другое — из головы не выходили слова, сказанные Хюбе в фойе перед началом спектакля. Что имел в виду гестаповец? Необходимо принять меры предосторожности. Но время шло, а она вынуждена была сидеть сложа руки в артистической уборной и с притворным вниманием слушать разглагольствования Логунова о «новом» искусстве. Когда наконец подали автобус, до условленного в записке часа оставалось пятьдесят минут.
Галка понимала, что теперь все будет зависеть от ее расторопности и… выдержки. Она не могла терять больше ни одной минуты, а вместе с тем должна была делать вид, что ей некуда спешить.
Пока автобус натужно полз вверх по крутому Баркасному спуску, она до мельчайших деталей обдумала каждый предстоящий ей шаг.
На Пушкинской улице Галка попросила шофера затормозить и, обернувшись к Сергею, сказала:
— Сойдем здесь.
Прошедший недавно короткий грозовой дождь остудил нагретый солнцем асфальт, заполнил выбоины тротуаров хлюпающей под ногами водой, смыл запорошенные пылью густые кроны каштанов Легкий ветерок стряхивал с деревьев на прохожих крупные капли.
Сергей нечаянно ступил в лужу, и разлетевшиеся веером брызги облепили Галкины ноги, осыпали юбку.
— Нельзя ли поосторожнее, — сердито сказала она, отряхивая юбку.
— Это я… Прости, пожалуйста. — Сергей полез в карман за носовым платком. — На вот, вытри.
В сущности, ничего особенного не произошло: оступился человек и смутился, огорченный своей неловкостью. В другое время Галка, возможно, только улыбнулась бы, глядя на его виноватое лицо, ставшее сразу каким-то совсем мальчишеским. И сейчас в груди вдруг поднялась, хлестнула в сердце и разлилась по всему телу горячая хмельная волна незнакомого ей чувства, и, чтобы заглушить его, она рассердилась. Но в следующее мгновение Галка поняла, что ей уже не отмахнуться, не уйти от него; что не сейчас — вдруг, — а уже много дней назад нежданно-негаданно родилось это новое и, по правде говоря, пугающее ее чувство.
На углу Пушкинской и Садовой улиц возле неказистого кинотеатра, где ежедневно с утра крутили немецкую хронику, Галка остановилась и повернулась к Сергею. «Почему он?» — мысленно спрашивала она себя, глядя в его зеленоватые, слегка прищуренные глаза. Почему он, а не Сашка Болбат и даже не тот отчаянный парень-связной, который обнимал ее на улице возле явочной квартиры?..
Она смотрела на Сергея, не таясь, внимательно и пытливо.
Он по-своему понял ее взгляд.
— Можешь мне верить.
Но Сергей мог не говорить ей это. Она знала, что ему можно верить, иначе бы не было этого неуемного, отдающего в виски тревожного и радостного стука в груди!
— Пойдем в кино, — громко сказала Галка, а тихо, чтобы слышал только он, добавила: — Надо проверить, не увязался ли кто за нами.
Сергей понимающе кивнул.
На Галкином месте трудно было придумать более удачный, а главное — более быстрый способ проверки «тыла». В театре кинохроники не было перерыва между сеансами, а потому зрители могли в любое время входить в узкий и длинный, похожий на госпитальный коридор зрительный зал и в любое время выходить из него, но уже в другую дверь в противоположном конце. Выход был удобен еще и тем, что он через подъезд жилого дома вел на Садовую улицу, тогда как вход в кинотеатр был с Пушкинской. Галке некогда, да и незачем было рассказывать обо всем Сергею; она только шепнула, когда они вошли в полутемный зал, дрожащий от грохота ползущих через экран танков:
— Стой здесь и смотри, не пойдет ли кто за мной. Я иду сразу на выход. Буду ждать тебя в подъезде.
Вглядываясь в ряды кресел, будто отыскивая свободное место, Галка неторопливо прошла через весь зал, но, едва поравнявшись с выходом, быстро юркнула за дверь
В подъезде дома, к которому примыкал кинотеатр, была лестница, ведущая на верхние этажи. На площадке второго этажа Галка, не подходя к перилам, остановилась, достала из сумочки пудреницу и зеркало. Делая вид, что пудрится, она слегка повернула зеркало вниз и одновременно вбок так, чтобы ей был виден весь подъезд.
Следующие пять минут показались ей вечностью. За это время из кинотеатра вышло несколько человек, но Сергея среди них не было. Звеня пустыми бидонами, на лестницу поднялись две женщины. Одна из них — маленькая худенькая старушка в выцветшем ситцевом платке, — проходя мимо, смерила Галку пристальным колючим взглядом.
— Видала кралю? — услышала девушка ее скрипучий голос.
— Наверно, лейтенанта немецкого, что квартирует у Зворыкиных, поджидает, — отозвалась ее соседка.
Женщины уже скрылись за поворотом лестничной клетки, но Галка расслышала, как маленькая старушка сказала зло:
— И носит же земля, прости господи, таких потаскух.
Галка вспыхнула и до боли прикусила губу, но в это время увидела выходящего из кинотеатра Сергея. Она подождала, пока он поравняется с лестницей, и сбежала вниз.
— Идем, — быстро беря его под руку, сказала она.
На улице Сергей шепнул ей:
— Все в порядке.
Галка благодарно сжала его руку.
— А теперь иди домой, — сказала она. — Я постараюсь вечером зайти к тебе.
— Почему — «постараюсь»? Ты обещала. Нам надо поговорить.
— Не все зависит от меня, Сережа, — невесело улыбнулась Галка.
— А завтра?
Галка промолчала. Какое-то тревожное предчувствие неожиданно сжало ее сердце.
— Ты придешь завтра? — настаивал Сергей.
— Если я не приду сегодня вечером, не жди меня и завтра, и послезавтра не жди.
