— Не подходи ко мне. — Галка отворачивается. Но отвернувшись, она украдкой косится на него — останется ли на месте или подойдет. Стоит. Нет, идет. Какой тяжелый у него шаг, даже позванивают пустые консервные банки в углу. Но это не шаги. Банки в углу уже не звенят — гремят! Что это?!
Ниша содрогается от чудовищного толчка. Испуганно мигает лампа, валится набок толстостенный баллон-резервуар, звенит содержимое ящиков. Галке кажется, что рушится каменный свод грота. Инстинктивно ища защиты, она бросается к Сергею.
— Что это? Что это?
— Спокойно. — Он берег ее за плечи. — Они рвут завал.
«Они» — это люди в клеенчатых плащах, которых она видела вчера вечером возле дома. Это те, которые прибежали на помощь к дель Сарто, которые ломились в спальню, стреляли через дверь, а потом спустились в катакомбы следом за беглецами. Два часа назад они отстали — им преградил дорогу завал. За эти два часа Галка ни разу не вспомнила о них — не то чтобы забыла, а просто не думала. Завал в подземном коридоре казался ей чертой, за которой она оставила все пережитое за последние часы, за последние дни, за последние месяцы. Но вот эта черта стерта. Люди в клеенчатых плащах пробивают себе дорогу в подземной галерее. Ей становится страшно.
— Сережа, они придут сюда?
— Надо полагать. Но нас они уже не застанут. — Голос его звучит успокаивающе, рука осторожно, едва касаясь, гладит Галкины волосы.
Ну, конечно, сейчас она с Сергеем уйдет под воду. Достаточно надеть эти вот респираторы, и тогда — ищи-свищи. Дель Сарто останется в дураках.
— Сережа, я тоже натрусь вазелином. Вода сейчас холодная.
— Обязательно. Но это лучше сделать перед самым спуском.
— А разве мы не пойдем сейчас?
— Под водой еще темно — двигаться мы не сможем, а сидеть на дне — значит, по-пустому расходовать кислород, запас которого в респираторах, к сожалению, невелик. Подождем до шести.
Еще целый час. За это время люди дель Сарто проберутся к гроту. Но Сергей спокоен, значит, все будет в порядке.
— Галя, возьми автомат. Ты умеешь с ним обращаться? Это предохранитель, а здесь вот переключение на одиночные выстрелы; диск меняется так…
Он показывает, как перезаряжать автомат.
— Перед уходом, возможно, придется поупражняться в стрельбе, а то я стал уже забывать, как это делается.
Сергей улыбается, но Галка уже понимает, что ему совсем не весело и что он не так спокоен, как ей казалось.
Пять двадцать. Остается еще сорок минут. Как медленно тянутся эти последние минуты. Галка прислушивается. Ей чудится, что откуда-то сверху через толщу ракушечника доносятся голоса. Не раздумывая, она берет автомат и, прежде чем Сергей успевает задержать ее, выходит из ниши на площадку. Сергей быстро гасит свет и, натыкаясь в темноте на ящики, идет за Галкой. На площадке он чуть не сбивает ее с ног.
— Тише, — Галка предостерегающе сжимает его руки.
— Что ты услышала?
— Разговаривают.
— Где?
— Справа.
— Тебе показалось. Оттуда они не появятся.
— Там лаз.
— Я закупорил его так, что они не заметят. В грот они могут попасть только верхним ходом, через отверстие, которое ты приняла за чердак. Сейчас оно напротив нас по ту сторону воды. Звук должен идти оттуда.
— Мне показалось…
Они возвращаются в нишу. Но Сергей уже не зажигает лампу аккумулятора — он включает ручной фонарь, узкий луч которого упирается в невысокий штабель мешков со взрывчаткой. Перед тем как Галка выскочила на площадку, Сергей возился с этими мешками.
— Зачем ты сложил их? — спрашивает Галка.
— Так они сдетонируют все разом.
— Ты хочешь взорвать грот?
— Грот, я думаю, выдержит.
— Сережа…
— Что?
— Нет… Ничего.
Он подходит, садится рядом на ящик, берет Галку за руку.
— Тебе холодно! У тебя ладони, как ледышки.
— Они у меня всегда такие.
Он подносит ее руки к губам, греет своим дыханием. Галке вовсе не холодно, но она зябко поводит плечами.
— Да ты совсем замерзла, — тревожится Сергей.
Он кутает ее в свой пиджак и на миг привлекает к себе.
— Галя, прости меня.
— Что я должна простить?
— Тот дурацкий вопрос, который я задал час назад. Пойми, я спросил о дель Сарто только потому…
— Не надо, — говорит Галка и кладет голову ему на плечо. Несколько минут они сидят молча. Неожиданно она вздрагивает — ей снова почудились отдаленные голоса.
— Ты что, Галинка?
— Ничего. Просто так.
— Хочешь, я расскажу тебе о подземном ходе, которым мы пришли сюда?
— Нам об этом рассказывали в школе. Бесплановая хищническая добыча строительного камня, в результате которой под городом образовался лабиринт подземных коридоров. В общем наследие проклятого прошлого.
— Насчет прошлого верно. Но все остальное к этому ходу не имеет никакого отношения.
— Сережа, который час? Ты прости, что я перебила.
— Пожалуйста. Сейчас пять тридцать. Но ты послушай про этот ход. Очень занятная история. Дело в том, что он вырыт специально. Было это лет полтораста назад, а может и больше. В те времена здесь было неспокойно. Какой-то царский сановник, неуверенный в доброжелательстве местного населения, приказал выкопать подземный ход, который вел из его дома к берегу моря, где всегда стояли военные корабли. Этот сановник не отличался большим мужеством, зато ему нельзя было отказать в хитрости. Подземный ход имел ряд ложных ответвлений. Был использован и этот грот, на который строители натолкнулись случайно. Дело в том…
— Сережа, я трусиха? — перебивает Галка.
— Трусиха? Надеюсь, ты шутишь.
— Нет. Мне страшно. Я больше не могу сидеть здесь. Мне все время кажется, что я слышу чьи-то голоса.
Сергей молча встает и уходит в темноту. Проходит несколько томительных минут. Но вот он возвращается, старательно закрывает нишу маскировочной фанерой.
— На этот раз ты не ошиблась. Они подошли к «чердачной дыре». Оттуда, правда, не так-то просто спуститься вниз, но нам, пожалуй, лучше уходить.
Вот и все. За спиной — спаренные баллоны с кислородом, в руке маска, вокруг бедер широкий пояс, к которому принайтован резиновый мешок с одеждой, на ногах — ласты. Последние наставления:
