Опомнившись, краб засеменил к придорожным кустам. Людвиг откинулся в кресле, провожая взглядом членистоногое. Появление краба не было случайным. Вселенная играла с ним, точно маньяк, подбрасывая многозначительные намеки на преступление. Вот только сыщик из него никудышный. Холмсу хватило бы и половины имеющейся у Людвига информации, чтобы найти выход.
– Зачем крабы переходят дорогу? – сказала Венди.
Людвиг нервно пожал плечами; он был не в состоянии отвечать на глупые вопросы.
– Никто не знает, – вздохнула Венди. – Одна из тех задачек, которые не имеют правильного решения. Или имеют бесконечное множество правильных решений. Я к тому, что не забивай голову. Это просто краб, просто проползал мимо: отсюда до океана от силы четыре километра. Кстати, его судьбе не позавидуешь – далеко забрался от воды. Бродячие собаки, еноты и опоссумы не упустят такого шанса. И клешней от него не останется. Бедняга… Может, стоило дать ему мыльных пузырей?
Как всегда, Венди умудрилась разбавить серьезную тему шутками. Людвигу самому ситуация показалась смешной и глупой. Сковывающее напряжение отступило, и он улыбнулся.
– Ну, долго будем стоять? – поинтересовалась Венди. Она щелкнула по часам на приборной панели, напоминая: времени у них немного.
Вскоре Людвиг остановил машину рядом с чернеющим на фоне неба каркасом сгоревшего здания. С улицы стоянку перед пепелищем огораживала желтая целлофановая лента, трепыхавшаяся на ветру, точно змея в припадке эпилепсии. В приоткрытое окно машины прокрался запах мокрого угля, сажи и горелой резины.
– Выключи фары, – посоветовала Венди. – Слишком заметно. Не хочу, чтобы нас приняли за кладбищенских воров…
– Так мы еще больше будем похожи на мародеров, – ответил Людвиг, но свет все-таки выключил. Некоторое время они сидели в темноте, но их ночной визит не привлек внимания. Тишина лежала на Сосновой, как саван. Наконец, когда ожидание практически зазвенело в воздухе, Людвиг громко прошептал:
– Пошли.
Он достал из бардачка карманный фонарик и открыл дверь. Сырой ветер чиркнул по лицу водной взвесью, точно наждачной бумагой.
– Ты знаешь, что ищешь? – спросила Венди.
– Да, – Людвиг уверенно кивнул. – Хотя нет… Когда найду – пойму.
– Лучший из раскладов, – сказала жена. – А как ты поймешь, если не найдешь?
– Там посмотрим, – захватив коробочку, Людвиг зашагал к стоянке. Спустя пару секунд к нему присоединилась Венди.
Луна клонилась к закату и едва виднелась над деревьями. Хлюпая по лужам, они прошли на стоянку. На площадке громоздился горелый хлам: обломки мебели, остовы стульев, битая посуда и съежившийся пластик. Мусор прикрывал обглоданный пламенем кусок фанеры – остатки вывески.
Людвиг огляделся, не зная, с чего начать. Отпихнул ногой барный стул, пошарил фонариком по асфальту. Что он надеется найти? Оплавившихся стеклянных крабиков? Вряд ли – от них ничего не могло остаться. Как, впрочем, и от обычных, положительных крабов. Но должно быть что-то вроде реликтового излучения… Представить реликтовых крабов было сложно. На ум приходили только трилобиты.
Венди осталась посреди стоянки, пряча ладони в рукава и оглядываясь. Людвигу и самому было неуютно рядом со сгоревшим зданием. Нужно скорее заканчивать с этим делом. Вцепившись в липкую от копоти железную трубку, Людвиг выволок ее из общей кучи.
Вся конструкция рухнула с отвратительным лязгом. Он замер. Вот и все: перебудили половину квартала. Какая-нибудь бдительная старушка не замедлит вызвать полицию, и продолжать поиски крабов придется уже в участке. Некоторое время он стоял, не шелохнувшись, прикрыв фонарик ладонью.
– Ты слышишь? – громким шепотом спросила Венди. Людвиг прислушался, готовый к далекому вою сирены или хлопанью соседских дверей. Но вместо этого различил сухой хруст, будто сотни кроликов яростно грызли капусту. Звуки доносились со стороны дома.
– Да, – ответил он. Луч фонарика скользнул в темноту, осветив обуглившиеся балки, гнутые перекрытия из черного железа. Пятно света уперлось в стену, поползло вверх и остановилось, поймав свою жертву. Круглую и красную, с четырьмя парами ног и овальными клешнями. Краб полз по горизонтальной балке, бешено вращая глазами. С границы тени появился еще один и поспешил следом.
Фонарик в руке дернулся, высветив колышущуюся живую массу. Бугристый красный ковер раскинулся на десяток метров. Крабы: тысячи, сотни тысяч, а то и миллионы. Треск клешней, удары панцирей сливались в ритмичный рокот. Они приближались с неотвратимостью цунами.
Людвиг и Венди переглянулись и, не сговариваясь, бросились к машине. Крабы выплеснулись на стоянку, растекаясь по асфальтовой площадке и скрывая мусор под грудой хитиновых тел.
Людвиг не понял, как очутился на крыше автомобиля. Вроде бы стоял среди горелых обломков, а уже помогает Венди забраться следом. Спустя секунду крабы, подобно волнам, штурмующим затерянную в океане скалу, ударились о борта машины.
«Орикс» предательски зашатался. Людвиг запоздало выругал себя за то, что не догадался залезть внутрь. Ничего не стоило взять и уехать, а они оказались на тесной и скользкой крыше, окруженные крабами, точно миссионеры каннибалами. Но в критической ситуации рефлексы работают быстрее мозга. Люди чаще вышибают двери, чем проверяют, не открываются ли они в другую сторону.
Крабы бессильно скреблись, соскальзывая с металла. Людвиг подумал, не разорвут ли они клешнями шины, но решил, что это маловероятно.
– Что им от нас надо-то? – голос Венди заметно дрожал.
– Отрицательный заряд, – громко сказал Людвиг. – Мог бы сразу догадаться, он притягивает их как магнит. Плюс к минусу.
Он потряс коробочкой в подтверждение своих слов. Делать этого явно не стоило: все равно что размахивать тряпкой перед мордой носорога. Крабы устремились к машине с утроенной яростью.
– Больше так не делай, – попросила Венди, вцепившись в крепление багажника.
Людвиг нервно кивнул. Хотя крабы пока не могли до них добраться, крыша машины перестала казаться надежным убежищем. Членистоногих было слишком много, и при усилии им ничего не стоило опрокинуть «орикс». Прояви они чуть больше сообразительности, ситуация стала бы плачевной.
– И что теперь делать? Сидеть до утра и ждать, пока нас кто-нибудь спасет? Даника скоро проснется. Из кроватки она не выберется, однако расплачется… Не хотелось бы ее огорчать.
– Пока у нас отрицательный краб, они не уйдут, – покачал головой Людвиг. – Если мы отсюда выберемся, крабы последуют за нами. Будут ползать по дому, пока не найдут. Примитивные создания… Слышала про животный магнетизм? Вот он во всей красе.
– Так отдай им эту игрушку! Что ты за нее цепляешься?! Людвиг дико посмотрел на жену. Венди отшатнулась.
– И все взлетит к чертовой матери?! Из всех извращенных способов самоубийства… У тебя под носом самая наглядная демонстрация неосторожного обращения с крабами.
Он махнул на горелый остов бывшего ресторанчика.
– Не кипятись, – сказала Венди. – Я только предложила. Должен же быть выход?
Некоторое время Венди хмурилась, обдумывая ситуацию. Маленький проворный краб умудрился забраться на капот. Но вскарабкаться на крышу было выше его сил: он соскальзывал с лобового стекла. Бесплодные попытки ничуть не уменьшили энтузиазма. Точно десятиногий Сизиф, он упрямо лез наверх.
– Мыльные пузыри? – сказала Венди. – Если верить этикетке, они защищают крабов?
– А не от крабов, – заметил Людвиг. – Есть разница… Обхватив голову руками, он пытался заставить себя думать. Треск клешней, стук и шорох мешали сосредоточиться. Мысли проплывали и исчезали в неведомых глубинах. Он будто пытался в кромешной темноте поймать руками скользкого угря. Сколько ни старайся, а получалось выудить только плети водорослей.
Столкновение частицы и античастицы приводит к их аннигиляции с образованием пары гамма-квантов. И как ни переноси это на крабов, схема оставалась той же. Теория была беспощадна.
– А если все-таки попробовать с пузырями? Мы ничего не теряем, а если получится…
