Наша банда

Господин Президент, простите их, они не ведают, что говорят их плакаты.

ТРИККИ: Ах, Ваше Преподобие, Ваше Преподобие, уверяю вас, при обычных обстоятельствах я бы на уши встал, чтобы их простить. Я склонен считать себя добрым человеком, человеком, способным найти в себе силы простить и худшего своего врага. Чего уж там, я не только простил Элджера Хисса[7], но и послал ему, когда стал Президентом, неподписанную телеграмму с благодарностью за все, что он для меня сделал. А ведь он был лжесвидетелем! Слушайте, я даже самого Хрущева простил бы, прямо там, на кухне, если бы это принесло мне хоть какую-то политическую выгоду. Да вы посмотрите, чем и занимаюсь прямо сейчас: я работаю над тем, чтобы простить Мао Цзе-Дуна, который по моим же собственным оценкам поработил шестьсот миллионов людей!

И все же боюсь, Ваше Преподобие, что в ситуации с бойскаутами нам приходится сражаться за принцип, имеющий столь фундаментальное значение для всей цивилизации, что даже человек моего великодушия обязан встать и сказать: «Нет, на сей раз вы зашли слишком далеко». Ваше Преподобие, они пытаются помешать моему переизбранию на второй срок!

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Я понимаю… понимаю… Должен признаться, эта мысль как-то не приходила мне в голову.

ТРИККИ: Так об этом думать и то противно. Все мы готовы с благосклонностью и уважением взирать на человеческие существа независимо от их расы, верований, цвета кожи или возраста, вообще обходиться с ними в соответствии с догматами нашей религии. И уж конечно, никто в этой стране не желает более моего выглядеть человеком религиозным. Но временами, Ваше Преподобие, люди ведут себя так, что какая бы то ни было религиозность становится попросту неприемлемой, даже для человека, стремящегося выдавить из этой самой религиозности столько же, сколько хочу из нее выдавить я.

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Но в таком случае, раз уж бойскауты решились разрушить вашу политическую карьеру, бросая тень сомнения на вашу достойную воскресной школы нравственность, может быть, вам стоит выступить по телевидению и предоставить народу реальные факты, каковы они есть. Вы ведь сделали это, когда перед выборами 1952 года вас обвинили в использовании средств из незаконного политического фонда. Помните, «Речь о Чекерсе»[8].

ТРИККИ (заинтересованно): Вы хотите, чтобы я произнес ее еще раз?

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Ну, может быть, не ту же самую…

ТРИККИ: А почему? Тогда-то она сработала.

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Это, конечно, так. Но я не уверен, господин Президент, что она непосредственно относится до предмета наших нынешних треволнений.

ТРИККИ: Может, и не относится. Однако знаете, Ваше Преподобие, имея дело с такого рода безрассудными и безответственными обвинениями, очутившись в самой гуще кризиса вроде нынешнего, кризиса, который может в одну ночь разрастись до размеров политического краха, приходится иногда хвататься за средства, которые один раз уже помогли, а всякие там «предметы» оставить на потом. Иначе, боюсь, никакого потом может уже и не быть.

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Что ж, я не политик, господин Президент, и возможно, я бесконечно наивен с моей верой в то, что истина способна сделать человека свободным. Но я полагаю, что если вы вместо повторного зачтения «Речи о Чекерсе», вместо подробного перечисления ваших заработков за многие годы и рассказа о том как много денег вы задолжали своим родителям и тому подобное, если вы произнесете теперь схожую речь, в которой представите нации подробный отчет о своем сексуальном опыте, зачитывая точные даты из еженедельника — где, когда, с кем — в этом случае вы, возможно, сможете спокойно предоставить американскому народу право судить о том, являетесь вы поборником прелюбодеяния или не являетесь.

ТРИККИ: Вы хотите сказать, что мне следует появиться на телевидении со всеми моими еженедельниками…

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Да, и листать их страницу за страницей, пока вы не наткнетесь на место, заслуживающее прочтения вслух. Я думаю, долгие периоды молчания сами по себе будут красноречивейшей частью вашей речи.

ТРИККИ: А как насчет графиков? Диаграмм? Понимаете, я не уверен, что люди согласятся сидеть всю ночь перед телевизорами, дожидаясь когда я им чего-нибудь скажу. А вот если там будут графики, на которых мы покажем в часах время, которое я посвятил нормальным человеческим занятиям вроде махинаций, интриг, клеветы и так далее, в сравнении с тем, какое я потратил на совокупления, — я думаю, это может произвести сильное впечатление.

И потом, я смогу тыкать указкой! Рискуя показаться нескромным, должен сказать, что, по-моему, я умею обходиться с указкой и графиками не хуже любого учителя, хотя по образованию я, как вам известно, юрист… Да, и надо будет, все-таки, занять у кого-нибудь собаку!

Ну, а вы, остальные, что на это скажете?

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: На мой взгляд, вся идея насчет использования правды или собаки ни к черту не годится. Конечно, один раз мы собаку использовали, и не без успеха, и хотя у меня нет с собой записей, я почти уверен, что когда-то, в прошлом, мы и правду использовали тоже. Так вот, на вскидку, мне точной даты не вспомнить, но если хотите, я могу утром попросить секретаршу порыться в архиве. Однако мне кажется, что в данный момент, с учетом истерического настроения бойскаутов и внимания, которое им уделяет пресса, если вы появитесь на телевидении и скажете, что за всю свою жизнь участвовали только в одном половом сношении, ну, к примеру, при исполнении своего рода ритуала инициации, когда вы еще служили во флоте и, допустим, пересекали экватор, и дескать, вся эта штука продолжалась меньше шестидесяти секунд и вам было до того противно от начала и до конца, что вас пришлось держать трем здоровым мужикам и так далее, — даже этого хватит, чтобы вас сочли виновным по обвинениям, которые выдвигают против вас бойскауты.

ТРИККИ (задумчиво): Конечно, если оставить собаку и правду и прочее в стороне, то может быть, самое лучшее для меня все отрицать? Например, выступить по телевизору с заявлением о том, что я никогда ни в каких половых сношениях не участвовал.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР (покачав головой): Вы эту толпу видели, господин Президент? Они вам не поверят, во всяком случае, в данный момент.

ТРИККИ: А допустим, я выступлю с заявлением прямо из Министерства здравоохранения, образования и социального обеспечения, а рядом будет стоять наш Главный врач, и он зачитает медицинское заключение, согласно которому я ни сейчас, ни в прошлом не имел способности к совершению коитуса?

ДУХОВНЫЙ ТРЕНЕР: Господин Президент, опять-таки рискуя показаться политически наивным, должен заметить, что вы, как никак, отец двух детей… то есть, если это вообще что-нибудь значит, в данном, то есть, контексте…

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Политически наивным — черт возьми, Преподобный, а голова у вас варит!

ТРИККИ: Так давайте скажем, что они приемные.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Нет-нет, это проблемы не решит. Даже если нам удастся доказать, что вы не только бесплодны, но и являетесь стопроцентным импотентом, даже если нам удастся уверить американскую публику, что эти дети, столь на вас похожие, являются приемными, — и заметьте, я не утверждаю, будто мы не сможем этого сделать, если понадобится, — вы, как мне представляется, все равно останетесь скомпрометированным, хотя бы тем, что приняли в дом побочный продукт соития, совершенного кем-то еще. Обвинения в благосклонном отношении к прелюбодеянию так и останутся висеть на вашей шее.

ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Совершенно верно. Абсолютно очевидный случай соучастия. Будь я судьей, я бы вам впаял на всю катушку. И еще одно возражение. Если он вылезет на экран и объявит себя импотентом, большинство даже не поймет о чем идет речь. Не сомневаюсь, что половина зрителей решит, будто он признал себя педрилой.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Минутку-минутку! Одну минутку! А вот как насчет этого, господин Президент?

ТРИККИ: Насчет чего?

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРЕНЕР: Насчет выступить по телевидению и объявить себя педерастом? Сможете?