прятаться и нападать из засады, сама чуять засады и недобрые намерения окружающих. Словом, из нее готовили первоклассную охранницу.
А когда гетеры через три священных года спросили ее, зачем она так старается изучать еще и женские искусства, девочка неожиданно выдала:
— Женщина может поразить коварнее и сильнее, чем самый умелый убийца. Я должна защищать братца и от ядовитых женских чар, а поэтому сама должна знать их.
После такого ответа делегация гетер пришла к Тору и попросила его отдать малолетнюю рабыню в школу гетер, гарантировав, что ее примут туда.
— У Яры есть все данные для выдающейся Высокородной. Грех терять такой талант, — мягко сказала Алисса, пытаясь подействовать на мастера одновременно и силой убеждения, и силой очарования, — Отпусти ее на волю, признай ее своей дочерью и дай ей возможность прославиться на всю Империю, а то и на весь мир.
— Нет. — твердо ответил Тор. — Линии Судьбы Яры и Лира переплелись слишком туго. Вы готовите ей славу, а я хочу ей счастья. Счастлива она может быть лишь рядом с братом. А брат — рядом с нею. Если я ее отпущу и признаю, она вынуждена будет идти своим путем, и их линии разойдутся.
Но, впрочем, мы забежали вперед.
Вернувшись домой, Тор застал всех переругавшимися. Таковы были итоги немногих месяцев правления Ингриссы женской половиной владения. Сама Ингрисса имела наглость привести любовника, молодого дворянчика Дира Инистона, к себе домой, в дом своего мужа, Великого Мастера. Тор, увидев это, велел выбросить ее вещи из дома мужа и быстро построить возле дверей лачужку.
— Ты будешь жить здесь, пока не вернется твой муж и не решит, будешь ли ты дальше его женой. А я ему посоветую прогнать тебя на все четыре стороны самым позорным образом, — отрезал Мастер- Владетель.
Ингрисса бросилась за защитой к Эссе, но та не велела впускать ее в замок, как опозоренную. Когда Ингрисса застала ее врасплох на улице и стала просить прощения, ссылаясь на внезапно вспыхнувшую страсть, Эсса холодно сказала:
— Я тебе доверяла. Муж тебе верил. Ты была уже опозорена своим первым позорным разводом, мы тебе это простили. Ты не знала и не умела ничего, что должна знать и уметь женщина такого положения, до которого ты хитростью и обольщением поднялась. Ты не училась ничему, чему ты должна была учиться. Ты опозорила своего мужа и всех нас своим поведением. Больше никогда не подходи, не разговаривай со мной и не прикасайся ко мне. Я тоже посоветую твоему мужу выгнать тебя и найти себе более достойную супругу.
Диру Инистону сделали выговор, но наказывать его не стали. Эсса убедила мужа, что Ингрисса сама его соблазнила, и ему было стыдно не ответить на призывы дамы. Эсса сказала мужу:
— Ты прав, что не стал жениться неизвестно на ком. Пример Ингриссы это показывает. Если уж брать вторую жену, то достойную. Но пойми, что вторую Толтиссу ты не найдешь. И даже лучше, что ее у тебя увел король. Две таких силищи в одной семье могут взорвать мир. А теперь ты, даст Судьба, станешь отцом-королем или даже Императором-отцом, когда твой сын взойдет на престол, — добавила Эсса ту мечту, которая вилась у нее уже давно, но которую она боялась высказывать вслух.
А чтобы муж не придал большого значения этой оговорке, Эсса сразу же поднесла мужу большую чашу крепкого вина и позвала музыкантов и танцовщиц.
Северный ветер, порою сменявшийся северо-восточным и северо-западным, дул три недели, и за это время колонисты успели доплыть до юго-западной оконечности материка Земли. Они высадились на острове, где через несколько десятков лет возникла хирринская колония Агорасайэ. В те же времена остров, который на картах, имевшихся у принца, назывался Смиптах, был заселен древним миролюбивым и цивилизованным народцем иклич, который уже пережил свои лучшие времена. Этот потерявший дух и желание обороняться народ беспощадно грабили и постепенно изводили окрестные пираты и пиратствующие царьки. Больше половины пути было уже пройдено, но оставалось еще пройти вдоль южного побережья.
Словом,
Ветер попутный
К цели несет корабли.
Что же ждет дальше
Наших героев
За поворотом пути?
Глава 8. Поворот пути
Остров Смиптах, к которому нес корабли попутный ветер, возник на горизонте вечером 9 дня 4 месяца. Уже более четырех месяцев длилось плавание. Необходима была очередная передышка. По данным Монастырей и купцов, остров был самым спокойным местом на раздираемом конфликтами западном побережье. Издали остров производил тоже хорошее впечатление: длинный невысокий горный хребет проходил через весь остров, а берега казались приветливыми и спокойными. Подойти настолько близко, чтобы стать на якорь засветло, переселенцы не успевали, но погода становилась подозрительной, ветер крепчал и капитаны предвидели по крайней мере шторм. Поэтому решили рискнуть и подойти к берегу при луне, благо облаков было пока что немного. Один из кораблей при этом сел на мель, а остальные благополучно бросили якоря. Принц сразу же с несколькими воинами высадился на берег, где его встретили перепуганные, но почему-то невооруженные старики и старухи.
— Каллич-тро сушшангир-ли аст крисп ишнокан э, — заговорил один из них.
— Чего тебе нужно, почтенный? — спросил принц по-валлински.
— Выкуп дать. Ты не трогать. Женщин дать. Еда дать. Водка дать. Все дать. Ты уходить. — затараторил старик на ломаном валлинском.
Принц внутренне рассмеялся. Старик принял их за пиратов. Но какие же трусы островитяне! Даже оружия не взяли! Небось, все смылись в лесок и теперь рассуждают, каких из своих женщин отдадут на потеху разбойникам, чтобы те убрались и не сожгли деревню. Да, это уже совсем не граждане! Их только в рабы или в смерды брать. И такими же могут стать жители Империи, если разучатся защищать себя. А ведь к этому дело идет. Все больше граждан кричат: 'Зачем нам учиться военному делу? Мы платим налоги, и пусть воины нас защищают! А мы будем веселиться да деньги зарабатывать.'
— Успокойся. Мы не тронем. Мы заплатим. Золота не возьмем. — опять по-валлински ответил принц. — А за продовольствие и водку спасибо. И за женщин тоже, если по доброй воле.
И он подал сигнал высаживаться на берег, куда ободренные сельчане стали стаскивать еду и выпивку. Они совсем обрадовались, когда принц в ответ стал им раздавать золотые монеты. Откуда-то вынырнули местные женщины и девушки и стали готовить еду и заигрывать с ободренными таким приемом мужчинами-колонистами. Принц предупредил своих людей, чтобы они вели себя с местными как со слугами, но не обижали их, если те не станут наглеть.
Как выяснилось, это была деревня Чимринт. Столичный город Киракс всего верстах в сорока по прямой, но на противоположном побережье острова. Поскольку шторм неумолимо приближался, принц, после совета с капитанами, велел вытащить все малые корабли на берег, а большие и средние поставить каждый на четыре якоря. На кораблях оставить лишь минимальные команды. В этих трудах прошел весь день.
Окрестные крестьяне, услышав, что пришельцы не грабят, а за все по справедливости платят золотом, вовсю приносили свежую еду, а их женщины прямо рвались в лагерь. Золотом, конечно, больше не платили, но платили по справедливости, а, как потом рассказали, крестьяне из Чимринта, по мужицкой хитрости, сказали другим, что они с радости приврали, что им золотом заплатили. Так что даже зависти
