граф, чиновник и староста объявили семейство очищенным от долгов.
Затем чиновник обратился к собравшимся крестьянам с речью:
— Граждане и смерды! Видите, что случается с теми, кто пытается схитрить. Я объявляю вам, что милостивый губернатор решил на четверть уменьшить недоимку и разрешить рассрочку ее на три года для тех, кто внесет в ближайшую неделю четверть суммы. Жду вас завтра в замке графа. А вам, соседи, я добавлю следующее. Если кто найдет припрятанное Ликаринами богатство или же поймает их, когда они сами попытаются его извлечь из тайника, он получает половину найденного, четыре десятых обязан раздать крестьянам своей деревни, а одну десятую отдать государству. Ликарины же после этого потеряют статус граждан за вторичный обман, а отданные в услужение станут рабами.
Здесь положение явно было рассчитано не столько на дополнительное обогащение фиска, сколько на то, чтобы сделать других соучастниками случившегося.
На следующий день зашел сосед Кун.
— Всякое в жизни бывает, сосед Син! Ты потерял жену, и теперь тем более нужно заботиться о наследниках. Лурунисса по-прежнему невеста твоего сына, мое слово твердо, но свадьбу придется чуть отложить и справить весьма скромно. Я дам за дочерью приданое, и вы начнете поправлять свои дела. А там и внуки у тебя, сосед, пойдут, — утешал он отца.
Урс в смятении убежал на край двора, к забору соседа. Там он лежал целый час, и вдруг услышал голоса:
— Зачем ты хочешь, чтобы я вышла замуж за него? — спросила Лурунисса.
— Неужели ты не понимаешь? Какое счастье я тебе сватаю: свекрови не будет, все хозяйство приберешь к рукам. А надел у них богатейший: скоро опять зажиточными станут.
Дальше Урс не слушал. Он потихоньку поднялся и ушел к себе. Парень по-прежнему любил свою невесту, и на душе у него было горько: она его запрезирала как труса и опозоренного… Достоин ли он теперь ее?
Принц со спутниками скакали в усадьбу Тора, когда все трое: Тор, принц и Эсса, согласно рассмеялись. Они прочитали мысли барона как на ладони, и им было забавно, поскольку все ведь совсем не так… Принц не намерен был охотиться за Эссой, а она и Тор это прекрасно понимали. Тор был несколько раздосадован на принца, но не мог на него долго сердиться. Он ворчал под нос: 'Придется теперь бездельничать с этими высокородными… На охоту с ними мотаться… На балы разные ходить… И кто тянул принца за язык? А без надзора дела в кузнице могут паршиво пойти…' и так далее.
За ужином принцу прислуживала одетая лишь в гирлянды из цветов прелестная семнадцатилетняя рабыня Имир. Она взирала на принца с некоторым страхом, принца это развеселило, и Клингор с удовольствием принял предложение хозяина, чтобы ночью его услаждала Имир. А Эсса повела Тора учиться танцевать.
Наутро принц с Тором отправились в замок барона. Охотничье снаряжение у принца было наготове, а Тор выглядел даже несколько забавно: за спиной у него висел арбалет, а не лук, к поясу был приторочен молот, а не меч, и лишь копье было почти как у людей. Принца охота привлекала по нескольким причинам сразу. И развлечение, и урок, как управлять чужими малознакомыми людьми, и возможность осмотреть подробнее здешние места: а вдруг в этих предгорьях придется воевать? Конечно же, принц предпочел бы сам или вместе с одним верным егерем выслеживать зверя, но в чужой монастырь со своим уставом не лезут, и он предался облавной охоте.
Охотники подняли пару семейств вепрей, и один из секачей, убив десяток собак, заодно покалечил и баронского слугу, да так, что не было ясно, выживет ли тот. А Тор потерял свою лошадь: второй секач выскочил из засады прямо на него. Тор промазал из арбалета, неловко сломал копье, но удар молотом оказался столь мощен и точен, что раздробил вепрю череп. Но тот по инерции свалил лошадь. Тор отделался легкими ушибами, а лошадь пришлось добить. На долю принца пришлось пара оленей. Барон был доволен, поскольку его добыча была больше всех: веприха с несколькими поросятами, олениха с детенышем да еще секач, убитый его слугами. Другие охотники довольствовались мелочью.
После охоты состоялись пир и пьянка, а у Тора принца уже поджидала с горящими глазами Имир, которая сразу же поднесла ему отрезвляющего напитка и в эту ночь вновь его услаждала. Наутро Имир вышла вся счастливая, глядя на принца преданными глазами.
На следующий день был бой. Эссе пришлось поработать, поскольку в таком бою было сломано несколько костей и получено много ушибов. Но никто не покалечился серьезно и не был убит. А вечером теперь уже Тор задавал пир, и на третье утро Имир вышла вся сияющая от счастья и вместе с тем чуть грустная.
Следующий день принц провел в прогулках по окрестностям, а Эсса в ускоренном обучении своего Медведя начаткам танцев, в подготовке своего костюма и образа, а также костюма и образа Тора. Тор с рыком позволил себя постричь и немного завить. А Эсса после всего этого дня до полуночи со служанками выбирала прическу себе. Ей очень хотелось хорошего общества и восхищения окружающих. Имир просто млела от счастья и потихоньку плакала.
На четвертый день Тор, с утра потренировавшись с Эссой, наконец-то вырвался в мастерскую, где устроил всем разнос. Имир все время вилась около принца, и тот с улыбкой смотрел на нее. А вечером, перед закатом солнца, принц с Эссой и Тором, с двумя солдатами принца, двумя подмастерьями Тора, слугами принца и Тора и служанкой Эссы (ей вызвалась быть Имир) двинулись в замок. Женщины ехали на повозке. Управлял лошадьми подмастерье, одетый в роскошный костюм, с молотом на поясе и арбалетом за спиной. На запятках стоял слуга с арбалетом. Принц, Тор и все остальные ехали верхом.
Принц не раз видел балы и получше этого. Но ему было приятно сидеть на почетном месте рядом с Эссой и танцевать с ней. Первый и последний танец были его. В промежутке с Эссой танцевал сначала Тор, который чуть не разорвал ей платье, неловко наступив на подол, потом барон, потом несколько местных дворян и Косъатир. Эсса была на седьмом небе от счастья. Все галантно ухаживали за нею, не допуская даже тени неприличия, она чувствовала себя в полной безопасности, радостно улыбалась мужчинам, зато высокомерно смотрела на женщин, которых она затмила и богатством своих украшений, и своей свежей красотой. Она даже не замечала, как вокруг ее мужа вьются местные красотки, которые уже узнали, что Тор не ниже по положению барона, да и вышел в свет Мастер впервые, было соблазнительно первой его очаровать.
Тор был просто опьянен. Женские груди, прижимающиеся к нему, женские губы, раскрывающиеся в томной улыбке, и вообще, оказывается, он так привлекателен для женщин! А он считал себя уродом! Тор не замечал, как подшучивают над его неуклюжими манерами и неумением танцевать. Все как будто кружилось в море улыбок, запахов, прикосновений, двусмысленных разговоров и намеков.
Дамы даже не пытались атаковать принца, прекрасно прочитав серебристое платье и нефритовый пояс Эссы. Но принцу от этого было не хуже. Принц спокойно танцевал, смотрел вокруг и внимательно слушал. Он наблюдал за балом несколько иронично, рассчитывая холодным разумом полководца, как скоро атаки местных благородных дам заставят Эссу сдвинуть мужа с места и принять предложение переселиться в Карлинор. Эсса вызывала у него горделивую улыбку: рассмотрел такую жемчужину, извлек ее из раковины и огранил. И ведь эта драгоценность будет скоро блистать при его дворе. А будет она или нет его возлюбленной — это уже дело второе. Эсса ценнее как жена Тора, как мать его собственного сына и как прекрасная целительница. Только нужно, чтобы она не тянула с переездом. В последнее время, как призналась Эсса, она почувствовала опасность прогулок в потаенных местах, где растут лучшие травы, да и обращаться к ней за помощью стали бояться: вдруг вылечит, а вдруг и залечит? Она же теперь ведьма… Да и положение у нее было промежуточным: для крестьян оно стало слишком высоким, чтобы просить о помощи, а для дворян до сих пор оставалось слишком низким. А теперь оно и для дворян может стать слишком высоким. Ведь так она может растерять свои способности. И все из-за этого упрямца Тора!
Когда наши трое героев вернулись с пира, Эсса вдруг поняла, что ей хочется обнять принца, что она вспоминает их месяц любви. Но принц глянул на нее, поцеловал (правда, в губы), улыбнулся, пожелал ей спокойной ночи и ушел с рабыней к себе в комнату. Эсса даже почувствовала легкий укол ревности.
Ночью Эссе снились танцы, танцы, комплименты, улыбки, и она, просыпаясь, думала, как прекрасно будет в Карлиноре. Она уже не сомневалась, что в конце концов их семья и домочадцы туда переедут.
