Это будет гарантией того, что она спокойно переживет сегодняшний вечер.
— Но я же сказал, что могу делать только чипсы.
Джесс развела руками.
— Ради всего святого, Луиджи, я уже обварила и порезала картошку, все, что от тебя требуется, — это лишь поджарить ее.
— А омлет?
— Что омлет? Это была твоя идея.
— Идея-то моя, но я не обещал его готовить, — раздраженно возразил он. — В любом случае, я, кажется, дал тебе понять, причем совершенно определенно, что не умею готовить!
— С каких это пор ты стал давать понять хоть что-нибудь?! — взорвалась Джесс. Ее нервы были уже вконец измотаны. В эту минуту она мечтала лишь о том, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от него. — Сначала ты заявлял, что умеешь готовить только порридж, потом принялся толковать о приготовлении омлетов и чипсов. Если ты способен, как теперь заявляешь, делать эти дурацкие чипсы, то нечего меня винить в том, что я предположила, будто ты можешь приготовить и омлет!
— Хорошо, я приготовлю ужин, — огрызнулся Луиджи, — но не обвиняй меня потом, если все окажется несъедобным! — Бросив на нее хмурый взгляд, он принялся небрежно разбивать яйца в кастрюлю. Джесс не выдержала и подошла к нему.
— Ладно, иди отдыхай, я все приготовлю сама.
— Нет, уже поздно! — прорычал Луиджи злорадно. Отодвинув кастрюлю подальше от Джесс, он разбил еще одно яйцо, уронив в кастрюлю изрядное количество скорлупы.
— Если ты все же хочешь принять участие в приготовлении ужина, пусть это будет картошка, — раздраженно крикнула Джесс. — Я не собираюсь терпеть в своем омлете скорлупу.
Все еще хмурясь, Луиджи пожал плечами и с грохотом швырнул на плиту большую сковороду, вывалил туда картошку и побрызгал сверху растительным маслом.
С трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, и мысленно ругая себя за то, что не приготовила ужин сама, Джесс стала вылавливать из кастрюли обломки яичной скорлупы. После этого она принялась искать сковородку для омлета, но ей удалось найти только необъятных размеров посудину, вполне пригодную для того, чтобы накормить из нее полдюжины голодающих. Ничего не оставалось, как взять ее. Джесс поставила ее на плиту как раз в тот момент, когда ее подручный превращал в пюре тщательно порезанный Джесс картофель.
— Что это ты делаешь?! — она уже не могла удержаться.
— Занимаюсь своим делом, — буркнул Луиджи. Метнув на него убийственный взгляд, она все-таки промолчала. Бросив кусок масла на сковороду, она отодвинула ее в сторону и мрачно уставилась в пространство.
— Ну?
— Что «ну»? — бросила Джесс. — Мне нет смысла начинать, пока картошка не будет почти готова, а при таком тихом огне на это уйдет вся ночь, — добавила она, включая горелку под его сковородой на полную мощность.
В конце концов на столе у них оказался омлет, по размеру значительно меньше средних оладьев, и картошка, которая, хотя местами и подгорела дочерна, все же сохраняла привкус недожаренной.
— Если я когда-нибудь покончу с кино, а ты — со своей секретной службой, то мы вполне можем вместе открыть ресторан, — пробурчал Луиджи, убирая пустые тарелки со стола. — Не знаю, как ты, но я лично умираю с голоду. Как насчет доброй миски порриджа?
Джесс подняла глаза и обнаружила, что Луиджи посылает ей печальную усмешку.
— Боже, ужин получился ужасным, — вздохнула она и невольно улыбнулась в ответ. — Но у меня есть идея получше, чем порридж. Ты сваришь кофе, пока я мою посуду, а я сделаю бутерброды с маслом. К счастью, у нас есть чудесный хлеб с изюмом, который принесла миссис Пегги.
Возможно, когда-нибудь в далеком туманном будущем я смогу оценить весь комизм нынешней ситуации, думала Джесс, домывая посуду и чутко вслушиваясь в завывание ветра за окном. Порывы ветра, кстати, ослабевали.
— Слава Богу, ветер стихает, — воскликнул Луиджи, подкрепляясь солидным ломтем хлеба с маслом, когда Джесс разлила кофе в гостиной. — Если повезет, утром мы будем на почтовом катере.
Джесс кивнула с отсутствующим видом, протягивая ему чашку. Вопреки всякой логике, она ощутила горькую острую обиду от его слов, хотя он всего лишь произнес вслух версию ее собственных горячих молитв.
— Я стучу по дереву. — Она надеялась, что ей удалось вложить в эти слова хотя бы немного энтузиазма.
— Да, пора возвращаться, — тихо проговорил Луиджи. — За эти дни я явно не сделал твою жизнь легче.
— Да, не сделал, — угрюмо откликнулась Джесс, в то же время чувствуя, как что-то будто тисками сжимает ей грудь. — Но этот хлеб возмещает мои страдания, он просто замечательный…
Необходимо быстрее допить кофе и отправиться в постель. А завтра мне предстоит пережить последнее испытание — возвращение на материк, убеждала себя Джесс, и я буду на пути к свободе. Впрочем, у меня будет больше свободы, чем я в состоянии вынести, признала она с горечью, порожденной предстоящей разлукой с этим невыносимым, но таким любимым мужчиной.
— Да, хлеб очень вкусный, — согласился Луиджи, но в его голосе звучала злость. — Хотя, боюсь, он не вызывает у меня тех восторгов, что у тебя.
— Бедный ты, несчастный! — поддразнила его Джесс.
— Да, бедный, — протянул Луиджи, — но осмелюсь заметить, что я никого не виню, кроме себя. Я уже говорил, как твердо полагаюсь на свои инстинкты, если мне больше не на что опереться. Возьмем, к примеру, Монику…
— Нет уж, давай не будем говорить о Монике! — взорвалась Джесс. — Меня совершенно не интересуют тайны твоих запутанных отношений с нею. — Она хотела вскочить и броситься вон из комнаты, но сомневалась, что ноги станут ее слушаться. Вместо этого она только крепче сжала в дрожащих руках пустую кофейную чашку.
— Ты серьезно думаешь, что я в это поверю?
— Нет. — Она резко встала. — Почему ты должен мне верить, если все, что я когда-либо тебе говорила, это сплошной поток лжи? — Она вся похолодела, почувствовав, что в ее опрометчивом заявлении содержится доля правды.
— Почему бы тебе, черт возьми, просто не сказать мне правду? — взревел Луиджи. В его глазах, когда он встал и навис над ней, полыхал гнев.
— Ты можешь наконец оставить меня в покое? — Голос Джесси прозвучал устало и горько. — Почему для меня должны быть одни правила, а для тебя — другие? Дело в том, что я не больше готова быть откровенной с тобой, чем ты — со мной!
— Тебе не приходит в голову, что одно зависит от другого?
— По-моему, именно это как раз не приходит в голову тебе! — вспыхнула Джесси, отталкивая его и намереваясь уйти.
— Ну, давай, — издевательски бросил Луиджи, не пытаясь следовать за ней, — демонстрируй свой коронный выход. Я уже говорил, что со мной такие фокусы не проходят!
Джесс спотыкаясь побрела в свою комнату, не заботясь о том, что ее глаза почти ничего не видят из-за подступивших слез. Главное, что она успела удалиться до того, как сделала из себя посмешище. Она стягивала с себя одежду и переодевалась в ночную рубашку, переполненная злости по отношению к себе. Она весь вечер знала, как близка к истерике, и постоянно старалась сохранять самоконтроль. Знала она и то, что ее поведение может быть совершенно непредсказуемым. Так какого же черта она так явно выказала ему свою ревность!
Бросившись на кровать, Джесс уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания, сотрясавшие ее тело. Она пыталась успокоить себя тем, что погода устанавливается и к завтрашнему вечеру она вернется в Лондон.
— Джессика!
