Эрмионе.
«Сделай что-нибудь», – в отчаянии сказал он. Эрмиона шагнула вперед.
«Невилл, – сказала она, – мне действительно очень, очень жаль». Она подняла палочку.
«Окаменелус абсолютус!» – выкрикнула она, направив палочку на Невилла. Невилл вытянулся по стойке смирно, не в силах пошевелить и пальцем. Он покачался немного на месте и упал плашмя лицом вниз, прямой как доска.
Эрмиона подбежала, чтобы перевернуть его. Зубы Невилла были крепко стиснуты и он не мог говорить. Только глаза двигались, глядя на них с ужасом.
«Что ты с ним сделала?» – прошептал Гарри.
«Это обездвиживатель в сильной форме, – сказала Эрмиона с несчастным видом. – Ох, Невилл, мне так жаль».
«Мы были вынуждены, Невилл, нет времени объяснять» – сказал Гарри.
«Потом поймешь, Невилл», – сказал Рон, когда они перешагивали через него и натягивали плащ- невидимку. То, что они бросили Невилла беспомощно лежать на полу, не было похоже на доброе предзнаменование. В их взвинченном состоянии каждая тень от статуи казалась им Филчем, каждое легкое дуновение ветерка напоминало Пивза, готового свалиться им на головы. У подножия первого пролета лестницы они заметили крадущуюся Миссис Норрис.
«Ой, давайте пнем ее, хотя бы разочек», – прошептал Рон на ухо Гарри, но Гарри отрицательно покачал головой. Когда они осторожно поднимались мимо нее по лестнице, Миссис Норрис повернула к ним свои светящиеся глаза, но осталась на месте.
Никого больше не встретив, они добрались до лестницы, ведущей на третий этаж. Посередине лестничного пролета возился Пивз, прилаживая ковер так, чтобы идущие по лестнице спотыкались.
«Кто тут? – внезапно сказал он, когда они начали подниматься. Он прищурил свои злые черные глаза. – Я знаю, что ты здесь, хотя и не вижу тебя. Молви, кто ты, невидимка: дьявол, дух иль животинка?» Он поднялся в воздух и поплыл над лестницей, косясь в их сторону.
«Позову-ка Филча, я должен позвать, если что-то невидимое ползает поблизости». Гарри внезапно осенило.
«Пивз, – просипел он страшным шепотом, – у Кровавого Барона есть свои причины быть невидимым». Пивз чуть не шлепнулся на пол от потрясения, но вовремя спохватился и повис на высоте около фута над ступенями.
«Простите, Ваша Кровавость, Господин Барон, сэр, – запричитал он вкрадчиво. – Виноват, виноват – я вас не узнал – конечно, вы же невидимы – простите старому Пивзу эту выходку, сэр».
«У меня здесь дела, Пивз, – хрипел Гарри. – Держись отсюда подальше этой ночью».
«Конечно, сэр, можете не сомневаться, – сказал Пивз, снова взмывая в воздух. – Желаю удачи в ваших делах, Барон, не буду вам мешать». И он поспешно ретировался.
«Отлично, Гарри!» – прошептал Рон. Через несколько секунд они были на месте, перед коридором третьего этажа – и дверь была уже приоткрыта.
«Ну, вот, – сказал Гарри тихо, – Снэйп уже прошел Пушка».
Вид открытой двери заставил всех троих задуматься о том, что ждало их дальше. Под Плащом Гарри повернулся к остальным.
«Если хотите вернуться, я не буду вас осуждать, – сказал он. – Можете взять Плащ – мне он больше не нужен».
«Не говори ерунду», – сказал Рон.
«Мы идем», – добавила Эрмиона. Гарри толкнул дверь.
На скрип двери отозвалось низкое рокочущее рычание. Пес неистово принюхивался всеми тремя носами в их сторону, хотя и не мог их видеть.
«Что там около его лап?», – прошептала Эрмиона.
«Похоже на арфу, – сказал Рон. – Должно быть Снэйп бросил ее».
«Он просыпается, как только перестаешь играть, – сказал Гарри. – Ну, начнем…» Он поднес флейту Хагрида к губам и подул. Это не было настоящей мелодией, но при первых звуках глаза чудовища начали закрываться. Гарри боялся вздохнуть. Постепенно рычание пса затихло – он немного постоял, пошатываясь на лапах, опустился на колени и, наконец, растянулся на полу в глубоком сне.
«Продолжай играть, – предупредил Рон, когда они, сбросив Плащ, крались к люку. До них долетало горячее зловонное дыхание гиганта. – Надеюсь, мы сможем открыть люк, – сказал Рон, вглядываясь поверх чудовища. – Хочешь пойти первой, Эрмиона?»
«Ну уж нет!»
«Ладно». Рон стиснул зубы и аккуратно перешагнул через лапу. Он нагнулся и потянул за кольцо. Крышка люка качнулась вверх и открылась.
«Что ты там видишь?» – нетерпеливо спросила Эрмиона.
«Ничего – только темнота – и тут нет возможности спуститься, нам придется прыгать. Гарри, который продолжал играть на флейте, помахал Рону, чтобы привлечь его внимание, и указал на себя.
«Ты пойдешь первым? Ты уверен?» – сказал Рон.
«Не знаю, насколько глубока эта штука. Дай флейту Эрмионе, она не даст ему проснуться». Гарри передал флейту. Во время короткой паузы пес зарычал и начал подергиваться, но, как только Эрмиона начала играть, он снова крепко заснул. Гарри перелез через него и заглянул в люк. Там не было никакого намека на дно. Он опустился в отверстие и повис, держась только кончиками пальцев. Затем он посмотрел вверх на Рона и сказал, «Если со мной что-то случится, не лезьте сюда. Бегите в совятню и пошлите Хедвиг к Дамблдору. Хорошо?»
«Хорошо», – кивнул Рон.
«Ну, скоро увидимся. Надеюсь…» И Гарри разжал пальцы. Холодный, сырой воздух проносился мимо, когда он падал, падал, падал и – ШЛЕП. Со странным, приглушенным звуком он приземлился на что-то мягкое. Он сел и пошарил вокруг, его глаза еще не привыкла к темноте. То, на чем он сидел, было похоже на какое-то растение.
«Порядок! – крикнул он вверх, в сторону светящегося отверстия люка, казавшегося не больше почтовой марки. – Здесь мягкое приземление, можете прыгать». Рон сразу же прыгнул и упал, растянувшись рядом с Гарри.
«Что это за дрянь?» были его первые слова.
«Не знаю, какое-то растение. Я думаю, оно здесь специально, чтобы не разбиться. Давай, Эрмиона!» Отдаленная музыка умолкла. Послышался громкий лай пса, но Эрмиона уже прыгнула. Она приземлилась с другой стороны от Гарри.
«Мы должны быть очень глубоко под школой», сказала она.
«Нам повезло, что эта штука здесь растет…», – сказал Рон.
«Повезло? – заорала Эрмиона. – Посмотрите на себя!» Она вскочила и прорвалась к сырой стене. Ей пришлось прорываться, потому что в тот момент, как она приземлилась, растение начало обвивать своими змееподобными отростками ее лодыжки. Что касается Гарри и Рона, то их ноги были уже крепко опутаны длинными плетьми. Эрмионе удалось освободиться до того, как растение сковало ее в своих объятиях. Теперь она с ужасом наблюдала, как мальчики пытались сбросить с себя его плети, но чем больше они сопротивлялись, тем теснее и крепче сжимались путы.
«Не двигайтесь! – приказала им Эрмиона. – Я знаю, что это – это Лапа дьявола!»
«О, я так рад, что мы знаем, как оно называется, это так помогло!» – проворчал Рон, уклоняясь от отростка, который пытался обвиться вокруг его шеи.
«Заткнись! Я пытаюсь вспомнить, как с ним справиться!» – ответила Эрмиона.
«Отлично, скорей, я не могу дышать!» – выдавил Гарри, борясь с плетью, обвившей ему грудь.
«Лапа дьявола, Лапа дьявола… что говорила профессор Росток? – оно любит темноту и сырость».
«Ну, так зажги огонь!» – прохрипел Гарри.
«Да – конечно – но ведь тут нет дров!» – вскричала чуть не плача Эрмиона.
«ДА ТЫ В СВОЕМ УМЕ? – завопил Рон. – ТЫ ВЕДЬМА ИЛИ КТО?»
«Ой, точно!» – воскликнула Эрмиона. Она выхватила палочку, взмахнула ей, пробормотала что-то и послала в растение струю того же голубоватого пламени, которое она использовала против Снэйпа.
