профессора Снэйпа, вдоль стен которого стояли шкафы, заполненные большими стеклянными сосудами. Гарри старался не думать о том, что в них находится. Камин был холодным, тёмным и пустым. Снэйп закрыл дверь и повернулся к ним.
«Неужели, – сказал он мягким голосом, – обычный поезд не годится для знаменитого Поттера и его закадычного дружка Висли? Хотели прилететь с шиком, мальчики?»
«Сэр, но барьер на станции…»
«Молчать! – холодно произнёс Снэйп. – Что вы сделали с автомобилем?» Рон сглотнул. Уже не в первый раз у него появилось ощущение, что Снэйп может читать мысли. Но Снэйп развернул сегодняшний номер
«Вечернего Оракула», и всё сразу стало понятно.
«Вас видели», – прошипел он, показывая заголовок: ЛЕТАЮЩИЙ АВТОМОБИЛЬ ОЗАДАЧИВАЕТ МАГГЛОВ. И он начал читать громким голосом:
«Двое магглов из Лондона убеждены, что видели старую машину, пролетевшую над зданием почты… в полдень, в Норфолке, миссис Этти Бейлис увидела… мистер Ангус Флит из Пиблза доложил полиции, что… Всего шесть или семь человек. Мне кажется, твой отец работает в отделе по злоупотреблениям вещами магглов? – произнес он, обращаясь к Рону. – Ах, несчастный отец… собственный сын…» Гарри почувствовал себя так, как если бы одна из самых больших веток сумасшедшего дерева ударила его в живот. Если бы кто-нибудь обнаружил, что мистер Висли заколдовал машину… об этом он не подумал…
«Я заметил, что очень ценному дереву – Драчливому дубу, – нанесён значительный ущерб», – продолжал Снэйп.
«Это нужно ещё посмотреть, кто кому нанёс ущерб», – вскинулся было Рон.
«Молчать! – снова рявкнул Снэйп. – К огромному сожалению, вы не в моем колледже, и я не могу вас исключить. Мне придётся найти людей, обладающих необходимой властью. Ждите здесь». Гарри и Рон, побледнев, поглядели друг на друга. Гарри больше не хотелось есть. Напротив, его тошнило. Он старался не смотреть на нечто большое и слизистое, законсервированное в зелёной жидкости на полке за письменным столом Снэйпа. Если Снэйп отыщет профессора Мак-Гонагалл, главу гриффиндорского колледжа, едва ли они что-то выиграют. Пусть она и посправедливей Снэйпа, но по строгости могла бы дать ему сто очков вперед. Десятью минутами позже Снэйп вернулся в компании профессора Мак-Гонагалл. Гарри видел её сердитой всего лишь несколько раз, но или он забыл, какими поджатыми могут быть её губы, или она ещё никогда не была настолько сердита. Профессор вскинула руку с волшебной палочкой; Гарри и Рон отпрянули, но она просто ткнула ею в пустой камин, где внезапно загудело пламя.
«Присаживайтесь», – сухо произнесла она. Мальчики плюхнулись на стулья возле огня.
«Объясняйте», – стёкла её очков зловеще сверкнули. Рон начал рассказывать, начиная с того момента, когда они не смогли пройти барьер на станции.
«…так получилось, что выбора у нас не оставалось, профессор, мы ведь не смогли попасть на поезд».
«А почему же тогда вы не послали нам сову? Мне кажется, у тебя есть сова?» – последовал холодный вопрос, обращенный к Гарри. Гарри вздрогнул. После того, как она это сказала, это выглядело очевидным проступком.
«Я… я не подумал…»
«Заметно», – отрезала профессор Мак-Гонагалл. Раздался стук в дверь, и Снэйп, счастливый как никогда, открыл её. Вошел директор, профессор Албус Дамблдор. Гарри оцепенел. Дамблдор выглядел необычайно серьёзным. Он воззрился на них поверх кончика своего ястребиного носа, и Гарри вдруг страстно захотелось вновь очутиться в объятьях Драчливого Дуба. Последовало долгое молчание. Наконец, Дамблдор тихо произнес:
«Пожалуйста, объясните, почему вы это сделали». Лучше бы он кричал на них! Гарри ненавидел себя за то разочарование, которое звучало в голосе директора. По какой-то причине он не мог смотреть ему в глаза, и начал вторично рассказывать историю, обращаясь к своим коленям. Он рассказал почти всё, кроме того, что у мистера Висли была заколдованная машина. Он представил дело таким образом, что они с Роном просто наткнулись на летающий автомобиль, припаркованный у вокзала. Дамблдор не прерывал их и не задавал вопросов. Когда Гарри закончил, он просто продолжал смотреть на них сквозь очки.
«Наверное, нам лучше пойти собрать вещи…» – безнадёжным голосом сказал Рон.
«Ты о чем говоришь, Висли?» – промолвила профессор Мак-Гонагалл.
«Вы же нас исключаете, верно?» – ответил Рон. Гарри кинул быстрый взгляд на Дамблдора.
«Не сейчас, мистер Висли, – сказал тот. – Я надеюсь, вы осознаёте серьезность того, что натворили. Я напишу вашим семьям. К тому же я обязан вас предупредить, что, если случится ещё что-нибудь подобное, у меня не останется выбора, кроме как исключить вас из Хогвартса». Выражение лица у Снэйпа было таким, словно неожиданно отменили обещанный Новый Год. Он прочистил горло и хрипло произнёс:
«Профессор Дамблдор, эти юноши нарушили все правила, устанавливаемые „Постановлением о разумном ограничении деятельности волшебников с незаконченным колдовским образованием“! Они причинили значительные повреждения старому и ценному дереву – такие проступки, несомненно…»
«Оставим вопрос об их наказании на усмотрение профессора Мак-Гонагалл, Северус, – спокойно произнес Дамблдор. – Они учатся под её контролем и под её ответственностью».
«Да, мне ещё нужно произнести пару слов, Минерва. Придётся вернуться на праздник. Пошли, Северус, там осталось ещё немного замечательного молочного пирога…» Снэйп ожёг Гарри и Рона взглядом, полным яда, пока Дамблдор уводил его на вечеринку. Мак-Гонагалл следила за мальчиками, словно ястреб.
«Висли, сходи в лазарет, на тебе кровь».
«Пустяки, – быстро вытирая кровь над глазом, сказал Рон. – профессор, можно мне пойти посмотреть на Сортировку? Мне хотелось бы повидать свою сестру…»
«Церемония Сортировки уже завершена, – отрезала профессор Мак-Гонагалл. – Твоя сестра тоже попала в Гриффиндор».
«А, замечательно», – ответил Рон.
«Кстати, о Гриффиндоре…», – резко начала профессор, но Гарри перебил её:
«Профессор, когда мы брали машину, семестр ещё не начался, поэтому Гриффиндор не должен быть оштрафован, не так ли?» – на одном дыхании выговорил он, с тревогой следя за выражением её лица. Профессор Мак-Гонагалл метнула на него пронизывающий взгляд, но Гарри был почти уверен, что она едва сдержала улыбку.
«Я не сниму очков с Гриффиндора, – сказала она, и тяжёлый камень свалился с сердца Гарри. – Но вы оба будете наказаны». Всё сложилось лучше, чем Гарри рассчитывал. Что касалось письма к Десли от Дамблдора, это была ерунда. Гарри отлично понимал, что они будут крайне разочарованы только тем, что Драчливый дуб не расплющил его в лепёшку. Профессор ещё раз взмахнула своей волшебной палочкой, на этот раз в направлении стола Снэйпа. С негромким хлопком возникли большое блюдо сэндвичей, два серебряных кубка и графин ледяного тыквенного сока.
«Поужинайте здесь, а затем отправляйтесь в свою спальню, – распорядилась она. – А мне надо вернуться к Дамблдору». Когда дверь за ней закрылась, Рон восхищенно присвистнул.
«Я уж было подумал, что наша песенка спета», – признался он, хватая сэндвич.
«Я тоже», – согласился с ним Гарри.
«Поверить не могу нашей удаче, – невнятно произнёс Рон, утоляя голод. – Фред и Джордж летали как минимум раз пять, и ни один маггл их не увидел… Но почему мы не смогли проскочить сквозь барьер?» Гарри пожал плечами, делая порядочный глоток тыквенного сока:
«Нужно будет последить за собой… Эх, неплохо бы было пойти на вечеринку наверху…»
«Ей не хочется, чтобы мы показывались там, – мудро заметил Рон. – А не то все решат, что прибывать в школу на летающих машинах очень весело». Когда ребята насытились (сэндвичи вновь появлялись на блюде, лишь только их съедали), они вышли из кабинета Снэйпа и поднялись наверх. В замке было тихо, празднество, судя по всему, завершилось. Мальчики шли мимо говорящих портретов и скрипучих доспехов, развешанных по стенам, взбирались по узким лестницам, пока, наконец, не достигли секретного входа в гриффиндорскую башню, который был спрятан за портретом Толстушки в розовом шёлковом платье.
«Пароль?» – спросила она.
«Э…» – ответил Гарри.
