«Перси», – автоматически поправил его Рон.
«Неважно, – сказал Малфой. – Я заметил, он довольно часто ошивается тут последнее время. И я догадываюсь, почему. Он считает, что сможет поймать Наследника Слитерина в одиночку». Он коротко усмехнулся. Гарри и Рон обменялись взволнованными взглядами. Малфой остановился около участка голой влажной стены.
«Ну вот… какой новый пароль?» – спросил он у Гарри.
«Гм…»
«Ах, да, „чистая кровь“!» – не слушая, сказал Малфой, и скрытая в стене каменная дверь, открываясь, скользнула в сторону. Малфой прошествовал внутрь. Гарри и Рон последовали за ним. Гостиная Слитерина была длинной низкой комнатой с потолком и стенами из необработанного камня. Сверху на цепях свисали зеленоватые лампы. Перед ними под покрытой сложной резьбой каминной полкой потрескивал огонь, вокруг, на стульях с высокими спинками, маячили силуэты слитеринцев.
«Подождите здесь, – сказал Гарри и Рону Малфой и указал им на два стула, стоявших в стороне от огня. – Я сейчас пойду принесу то, что только что получил от отца…» Сгорая от любопытства, что же Малфой хочет им показать, Гарри и Рон уселись, стараясь не показать, что они тут в первый раз. Через минуту Малфой вернулся с чем-то, похожим на вырезку из газеты, и ткнул это Рону под нос.
«Это тебя насмешит», – сказал он.
Гарри увидел, как расширились глаза Рона. Он быстро пробежал заметку, натужно хихикнул и передал её Гарри. Это была статья из «Ежедневного Оракула», в которой было написано следующее:
РАССЛЕДОВАНИЕ В МИНИСТЕРСТВЕ МАГИИ. Артур Висли, начальник отдела злоупотреблений вещами магглов, сегодня был оштрафован на 50 галлеонов за заколдовывание автомобиля магглов. Мистер Люций Малфой, попечитель школы волшебства и колдовства Хогвартс, где ранее в этом году разбилась заколдованная машина, предложил мистеру Висли подать в отставку.
«Мистер Висли подмочил репутацию Министерства – заявил мистер Малфой нашему корреспонденту. – Он совершенно не подходит для работы в законодательных органах, и его „Законопроект о защите магглов“ надо немедленно сдать в утиль». Мы не смогли получить комментарии от мистера Висли, однако его жена предложила репортерам исчезнуть с глаз долой, иначе она спустит на них семейного вампира».
«Ну, – нетерпеливо сказал Малфой, когда Гарри вернул ему вырезку, – смешно, правда?»
«Ха-ха», – натужно произнёс Гарри.
«Артур Висли так любит магглов, что ему следовало бы сломать свою волшебную палочку пополам и присоединиться к ним, – презрительно продолжал Малфой. – Кто бы мог подумать, глядя на поведение Висли, что они чистокровные?» Лицо Рона, а точнее – Крабба, исказилось от ярости.
«Крабб, что с тобой?» – удивился Малфой.
«Живот болит», – хрюкнул Рон.
«Ну так поднимись в больницу, а заодно дай от моего имени пинка всем этим нечистокровным», – сказал Малфой и заржал.
«А знаете, странно, что
«Ежедневный Оракул» до сих пор ничего не написал про все эти атаки, – задумчиво продолжил он. – Я полагаю, Дамблдор пытается замять дело. Его уволят, если всё вскоре не закончится. Отец всё время говорит, что хуже старикашки Дамблдора для Хогвартса не придумаешь. Он обожает магглорождённых. Прежний директор никогда бы не позволил появиться здесь такому слизняку, как Криви».
Малфой стал щёлкать воображаемым фотоаппаратом и жестоко, но точно изображать Колина.
«Поттер, а можно тебя сфотографировать, а, Поттер? А можно получить твой автограф? А можно облизать твои ботинки, ну пожалуйста, Поттер?» – Малфой опустил руки и посмотрел на Гарри с Роном.
«Эй, да что с вами такое?» С опозданием Гарри и Рон заставили себя засмеяться, однако Малфой остался доволен. Очевидно, Крабб и Гойл не отличались понятливостью.
«Святой Поттер – друг нечистокровных, – медленно сказал Малфой. – У него нет настоящего чутья чародеев. Иначе он не стал бы так носиться с этой беспородной выскочкой Грангер. А люди думают, что он – Наследник Слитерина!» Гарри и Рон ждали, затаив дыхание: ещё секунда, и Малфой скажет, что это он, но…
«Хотел бы я знать, кто это, – раздраженно сказал Малфой, – я бы ему помог».
У Рона отвисла челюсть, так что лицо Крабба потеряло остатки осмысленности. К счастью, Малфой ничего не заметил. Гарри быстро сориентировался и сказал:
«Должны же быть у тебя хоть какие-то идеи, кто за этим стоит…»
«Ты же знаешь, что нет, Гойл, сколько раз можно тебе повторять!» – огрызнулся Малфой.
«И отец тоже ничего не рассказывает про то, как в последний раз открылась Комната. Это было пятьдесят лет тому назад, ещё до того, как он учился, но он, конечно, всё знает. Он говорит, всё хранилось в секрете, и если я буду слишком много об этом знать, это вызовет подозрения. Я знаю лишь одно: когда Потайная Комната открылась в последний раз, умерла нечистокровная. Я полагаю, это просто вопрос времени, когда эта штука убьет ещё кого-нибудь… Надеюсь, это будет Грангер», – с наслаждением закончил Малфой. Рон сжал огромные кулаки Крабба. Понимая, что сейчас, пожалуй, бесполезно бить Малфоя, Гарри кинул на него предупреждающий взгляд и спросил:
«А в прошлый раз поймали того, кто открыл Комнату?»
«Да… Кто бы это ни был, его исключили, – сказал Малфой. – Должно быть, он всё ещё в Азкабане».
«В Азкабане?» – недоуменно спросил Гарри.
«Азкабан – это колдовская тюрьма, Гойл, – сказал Малфой и подозрительно на него посмотрел. – Честно говоря, ты тормозишь, как маггл…» Он поёрзал на стуле и продолжил:
«Отец говорит, чтобы я не высовывался и дал Наследнику Слитерина сделать своё дело. Отец говорит, надо очистить школу от всей этой нечистокровной заразы, но нам впутываться нельзя. Конечно, он ведь в своё время получил по полной программе. Вы знаете, что на прошлой неделе Министерство магии устроило налёт на наше поместье?» Гарри попытался придать лицу Гойла озабоченное выражение.
«Да, – продолжал Малфой. – К счастью, они не много нашли. У отца есть несколько очень ценных предметов Темного Искусства. К счастью, у нас есть своя Потайная Комната под полом в гардеробной…»
«О-o», – произнес Рон. Малфой посмотрел на него. Гарри тоже. Рон рыжел. Кончики волос уже посветлели, нос медленно удлинялся – их час закончился, и Рон превращался в самого себя. И Гарри, видимо, тоже, судя по ужасу, внезапно появившемуся во взгляде Рона. Они оба вскочили на ноги.
«Лекарство для живота», – прохрюкал Рон, и без дальнейших объяснений они пронеслись через длинную гостиную Слитерина, бросились на стену, промахнули переход, молясь всем святым, чтобы Малфой не успел ничего заметить. Гарри чувствовал, как его ноги выскальзывают из огромных ботинок Гойла и вынужден был приподнять мантию, чтобы не запутаться в ней. Они с грохотом ввалились в тёмный зал, наполненный звуками приглушённых ударов из кладовки, в которой они заперли Крабба и Гойла. Оставив свои ботинки около двери, они в носках понеслись вверх по мраморной лестнице к туалету Мрачной Миртл.
«Итак, это было небесполезно, – выдохнул Рон, закрывая за собой дверь. – Хотя мы так и не узнали, кто же предпринимает все эти нападения, но завтра я напишу папе, чтобы он проверил, что творится у Малфоев под полом в гардеробной». Гарри взглянул на собственное лицо в треснувшем зеркале. Это было его настоящее лицо. Он надел очки, а Рон постучал в дверь кабинки Эрмионы.
«Эрмионa, выходи, у нас есть новости».
«Уходите», – пропищала Эрмиона. Гарри с Роном посмотрели друг на друга.
«В чём дело? – спросил Рон.– Ты уже должна стать сама собой, мы…»
В этот момент из соседней кабинки выплыла Мрачная Миртл. Гарри ещё никогда не видел её такой счастливой.
«О-о-о-о, подождите, сейчас вы её увидите, – сказала она, – это ужасно…» Они услышали щелчок замка и увидели рыдающую Эрмиону с натянутой на голову мантией.
«Что случилось? – неуверенно произнес Рон. – У тебя всё ещё нос Миллисент или ещё что?» Эрмиона позволила мантии упасть, и Рон сел в раковину. Её лицо было покрыто чёрной шерстью, глаза стали жёлтыми, а из причёски торчали длинные заострённые уши.
