обозреватель Джим. Проходя мимо весёлой симпатичной брюнетки латинского типа, он развязно её поприветствовал и попытался похлопать по туго обтянутому короткой юбкой заду. Та отвела его руку, нахмурив брови:
– Отвали, Джимми!
– Ну что ты, Сеси, уже и дотронуться нельзя…
Джим повернулся к обворожительной молодой мулатке, рывшейся в своей сумочке в поисках какого-то косметического чуда.
– Привет, Линда! Тебе помочь? – Джим как бы ненароком прошёлся ладонью по выдающимся упругим полушариям девушки пониже талии.
Мулатка окинула его презрительным взглядом и молча исподтишка ткнула его кулаком под рёбра. Джим дёрнулся, слегка согнувшись, но тут же вновь принял горделивую осанку и приблизился к очаровательной блондинке, только что отправившей в рот жвачку. С натянутой улыбкой поприветствовал её, протянул, было, руку к её соблазнительной попке в потёртых джинсах, но тут же получил звонкую затрещину.
– За что? – только и смог выдавить Джим.
– За сексуальное домогательство на рабочем месте. Ты, Джимми, законы знаешь?
– Знаю, – буркнул тот и с понурым видом направился к своему столу.
В этот момент в двери появился Аполлон.
– Привет, красавицы! Ох, как же я по вас соскучился!
Все девушки, как по команде повернулись на его голос. С их лиц тут же слетела тень нетерпеливого ожидания, которая почти незримо покрывала их поверх напускной беспечности.
Аполлон подошёл к мулатке.
– Линда, ты бесподобна! Просто Снегурочка! – произнося эти слова, Аполлон украдкой поглаживал мулатку по аппетитной попке, что явно доставляло шоколадной девушке удовольствие.
– Хочешь, я буду твоим Дедом Морозом? Как насчёт сегодняшнего вечера, малышка?
Линда томно улыбнулась, чмокнула Аполлона в щеку и шепнула при этом на ухо:
– Пол, ты же знаешь, для тебя у меня все вечера свободны.
– Тогда – в обычное время в обычном месте.
Аполлон коснулся губами мочки ушка, похожей на райское наслаждение 'Баунти' в засушенном виде, и направился к блондинке. По-дружески её обнял. Рука Аполлона скользнула с талии блондинки вниз.
– О, Мери! Мери Попкинс! Рождество тебе явно на пользу – ты сияешь, как рождественская ёлка! Хочешь, я буду твоим Санта Клаусом? Как насчёт сегодняшнего вечера, моя принцесса?
Блондинка проворковала, млея под взглядом Аполлона:
– Пол, я сгораю от нетерпения!
– Тогда в обычное время в обычном месте.
Аполлон подошёл к жгучей латинской брюнетке Сесилии. Поцеловал её сбоку в шею под иссиня- чёрными завитками, нежно погладил по заднице, которая, казалось, с готовностью оттопырилась навстречу чувственному прикосновению.
Джим, украдкой поглядывая на, видимо, привычный ритуал в исполнении Аполлона, сглотнул слюну.
– О, Сеси, ты прелесть! – Аполлон украдкой сжал соблазнительное полушарие. – Ты похожа на цветущую орхидею! Хочешь, я буду твоим колибри? Как насчёт сегодняшнего вечера, моя радость?
– О, Пол! В обычном месте в обычное время? – Сесилия уже легонько тёрлась попкой о ладонь Аполлона.
– O'Кей! – Аполлон ещё раз поцеловал Сесилию в шею и направился в сторону окончательно скисшего Джима.
– Привет, Джимми! Что-то ты кислый какой-то. Что, Фрэнк заставил тебя в Рождество делать репортаж с кладбища, а на Новый год писать некрологи?
– Привет… Пол, ну вот скажи мне, как тебе удаётся так играючи обращаться с девочками? Я всё делал в точности как ты, но они меня отшили, как сопливого мальчишку…
– А для чего тебе с ними общаться, Джимми?
– Что за идиотский вопрос? – Джим с недоверием посмотрел на Аполлона.
– Вопрос, может, и идиотский, да только в нём вся суть… Держу пари, что, когда ты с ними разговариваешь, у тебя одна мысль: поскорее их всех перетрахать. У тебя все твои мысли написаны на твоей роже. Угадал?
– А у тебя какие мысли? Болтать с ними о звёздах и диетах?
– Дурак ты, Джимми. Для того чтобы общаться с ними играючи, нужно играть с ними… И лучше играть в куклы. Понял? Женщина – очень тонко организованное существо, она все твои крамольные мысли за милю чует. Когда ты с ней треплешься, думай о куклах – когда сопливый мальчишка думает о трахе, это вызывает в ней подозрение…
Джим с недоумением уставился на усаживающегося за свой стол Аполлона.
В этот момент на столе Аполлона зазвонил телефон. Аполлон снял трубку, приложил её к уху, затем посмотрел в сторону конторки Фрэнка. Сквозь стекло конторки было видно, что Фрэнк говорит что-то в телефонную трубку, глядя в общее помещение, в сторону Аполлона. Аполлон положил трубку и направился к конторке редактора.
Войдя в конторку, Аполлон улыбнулся начальнику:
– Привет, Фрэнк!
Редактор встретил Аполлона у самой двери, пожал ему руку.
– Ну, Пол, вижу, ты так и рвёшься в бой. Кстати, как тебе бой быков, коррида, то есть? – Фрэнк тоже добродушно улыбался.
– Терпеть не могу эту живодёрню! Мне быков жалко. Я всегда за них болею. Я только для того иногда смотрю эту бойню по телевизору, чтобы увидеть, как бык всаживает рога матадору в задницу. Жаль, что это бывает раз в сто лет!
– И это говорит человек, в жилах которого течёт испанская кровь, – Фрэнк по-дружески похлопал Аполлона по плечу. – А как же национальная гордость?
– Плевать я на неё хотел. Ты, Фрэнк, не забывай, что во мне ещё и русская кровь. Ты обещал мне после Рождества командировку в Россию… Ты мне её уже третий год обещаешь. Так что, паковать чемодан?
Фрэнк почесал затылок, прошёл к столу, сел.
– Садись, – Фрэнк кивнул Аполлону на стул, откинулся в кресле, водрузив ноги на стол. – Тут дело такое… – он замялся. – Пол, ты что-нибудь слышал о коста-риканской корриде?
Аполлон сел, привычным жестом закинул щиколотку одной ноги на колено другой.
– А что она, какая-то особенная? Коррида она и есть коррида, хоть на Марсе.
По лицу Фрэнка было видно, что его, начавшее, было, падать, настроение улучшается. Он улыбнулся и сказал:
– А вот тут ты, Пол, ошибаешься! В Коста-Рике она, действительно, особенная. Вот скажи мне, как перевести с испанского слово 'коррида'?
– Ну, если дословно, то – 'беготня'.
– Вот! – Фрэнк обрадованно хлопнул ладонью по колену. – Коррида де торос – беготня быков! Заметь, не бой, а именно беготня. В Коста-Рике, Пол, быков не убивают! У них там изначальный смысл корриды сохранён – беготня, и никакого кровопускания! И каждый желающий может выйти на арену и подразнить 650-килограммового торо. Костариканцы гордятся своей гуманной корридой…
– Ладно, Фрэнк, – Аполлон сделал нетерпеливый жест рукой, – спасибо, что просветил… Так чтС, паковать чемодан?
– Пакуй! Завтра вылетаешь в Сан-Хосе.
У Аполлона отвисла челюсть. Он попытался что-то сказать, но только открывал и закрывал беззвучно рот. Торопливо наполнил из стоявшей на столе бутылки минералки стакан, и тут же осушил его.
– Повтори, что ты сказал, Фрэнк!
– Да не кипятись ты, Пол, – в успокаивающем тоне, которым вещал редактор, сквозили нотки некоей вины. – В Россию всегда успеешь. А в Сан-Хосе послезавтра последнее представление – у них коррида только на рождественские и новогодние праздники. Мне некого послать, кроме тебя – никто у нас не
