– Даже нужно, – ответил Аполлон, и, облегчённо вздохнув, добавил: – Как сказала великая Овцина: omne vivum ex ovo (всё живое – из яйца (лат.).
Глава XLVI
Посреди недели Аполлона вызвал к себе директор.
Когда Аполлон зашёл к нему в кабинет, Никита Николаевич стоял у окна, со свёрнутой трубочкой газетой в руке.
– А-а-а, пришёл, – он взглянул на Аполлона поверх очков, снова повернулся к окну и пару раз с остервенением хлопнул газетой по стеклу. – Муха вот… Жужжит и жужжит… Зелёная, зараза…
Никита Николаевич бережно опустил зелёную покойницу за крылышко в урну, и сел за стол. Предложив Аполлону тоже сесть, директор изучающе посмотрел на него.
– Я это… – начал с обычного своего вступления он. – Я чего тебя вызвал… Тут такое дело… Как мы с тобой знаем, бедный Алексей Степанович вышел из строя. Ну, в связи с этим сдвижки у нас в отрасли сверху донизу пошли, новые назначения, перестановки… В общем, меня недельки через три-четыре переводят в Юрасино. Ну, на Юрасинский спиртзавод. Тоже директором… Тот завод в сто раз лучше нашего. Можно даже сказать, это повышение. На днях в объединении выйдет приказ… Так я чего подумал… Там ещё главный инженер нужен… Вот я и подумал, может, ты согласишься?
Аполлон в изумлении уставился на директора.
– Я? – только и смог проронить он.
– Ты, ты… Ты это… Можешь не торопиться с ответом. Подумай. Только чего тебе думать? Соглашайся! Мне там свой человек нужен. А ты уже проверенный в самых тяжёлых условиях. Я знаю, что ты меня в беде никогда не бросишь, – Никита Николаевич хихикнул, подмигнув. – Как мы с тобой операцию 'Троянский конь' провернули? Суворов позавидует… И Жуков…
Никита Николаевич мечтательно поднял глаза к потолку.
– Какая женщина! Она мне часто даже снится…
– Да-а-а, – протянул Аполлон, огорошенный столь неожиданным предложением.
– Ну так как? – директор снова уставился на своего шофёра. – Сообщать мне в объединение, что ты со мной едешь техноруком?
– Кем-кем?
– Ну, главным инженером… техническим руководителем…
– А-а-а… Так я ж шофёр. Кто меня поставит главным инженером?
Аполлон совершенно искренне недоумевал.
– Это не твои заботы, – нравоучительно изрёк Никита Николаевич. – Раз я тебе предлагаю, значит, поставят с превеликим удовольствием… Производство ты знаешь: варщиком работал, и в гараже вон уже освоился, и герой, что аж медаль получил… и с министрами умеешь общаться… А мне как раз и нужен такой грамотный человек, – Никита Николаевич сменил покровительственную мину на просительную. – Соглашайся, а?
Аполлон уже слегка вышел из оторопелого состояния, но всё никак не мог сообразить, как же он будет работать главным инженером.
– Ну, вы преувеличиваете, Никита Николаевич. Я ещё многого не знаю…
– Да я тебя научу… Ты знаешь, сколько у меня образования? Четыре класса нормальных, чтоб ты знал. А в вечерней школе – я её заканчивал, когда 'подвальным' был – мы больше в карты играли за стопариком, чем в книжки те смотрели… Да это производство от корки до корки в сто раз легче изучить, чем запомнить, кто песни для Сличенки писал… Ну, биографию Брежнева ты подучишь… 'Малую землю' прочитаешь…
Никита Николаевич так убедительно доказывал, что работа главного инженера в миллион раз проще, чем шофёра, что Аполлон хотел уже, было, сразу согласиться, но решил, на всякий случай, оставить пути к отступлению:
– Я всё-таки подумаю.
– Ну, думай, думай, время ещё терпит. Только потом не забудь согласиться… Тут ещё такое дело, – Никита Николаевич поскрёб лысину. – В понедельник, как я тебе уже говорил, Олег должен ехать в Горький за новым 'Газоном'. Только я вот чего подумал… С него толку, как с козла молока. Даже колёса у него отваливаются на ходу… А мне в Юрасино как новому директору не помешала б и новая 'Волга'. Да только выбить её не так-то просто. Вот я и подумал, что ты как мой новый технорук мог бы там, на заводе, заодно прощупать почву насчёт этого дела. Ну, конечно, не сразу, но связи мог бы там наладить… С твоими способностями… Ты на Алексея Степановича такое впечатление произвёл… Да ещё канистрочку прихватишь…
На лице Аполлона появилась заинтересованность. Как мы знаем, у него уже возникала мысль приобрести свою собственную машину. Ну, привык он разъезжать в своей машине по своей Америке, что тут поделаешь? Но в Советском Союзе личный автотранспорт – это не предмет первой необходимости, а предмет роскоши, поскольку цены на этот предмет такие, что такому простому работяге как Аполлон, чтобы его приобрести, нужно лет пять ни есть, ни пить, а всю зарплату откладывать на эту покупку. К тому времени, смотришь, как раз и очередь на машину подойдёт. Потому что желающих их купить всё-таки больше, чем самих машин. Правда, можно купить и побыстрее, но тогда, чтобы на неё заработать, честному человеку не хватит и всей жизни, какая бы длинная она ни была. А тут предоставлялась такая возможность, как выразился Пуритин, 'прощупать почву' прямо на заводе!
– В общем, ты как, согласен съездить на Горьковский автозавод за Олеговым 'ГАЗ-52'? – вывел его из задумчивости голос директора. – Конечно, ты можешь отказаться – машина-то его…
– Что вы, что вы, Никита Николаевич! – поспешно воскликнул Аполлон. – Я с превеликим удовольствием!
– Ну вот и хорошо, – обрадовался директор. – Я знал, что ты мне не откажешь. Я скажу Польчихе, чтоб командировку тебе приготовила, и командировочные чтоб сразу выдала… Ты к ней зайди. Паспорт у тебя с собой?
– Да. Только у него срок заканчивается, надо менять.
– Что, юбилей у тебя скоро? Ну, мы это дело отметим… Давай договоримся так… – Никита Николаевич снова почесал лысину. – Фотографии у тебя на паспорт есть?
– Где-то были.
Директор посмотрел в перекидной календарь, перевернул несколько листков.
– Принесёшь мне фотографии до отъезда, а приедешь, новый паспорт уже будет готов. Напишешь только заявление, что старый потерял… Ну, заплатишь 'десятку' штрафа… Я тебе на него премию выпишу – всё равно ты заслужил… А старый паспорт можешь себе на память оставить.
У Никиты Николаевича был весьма довольный вид.
– Ну вот, всё у тебя будет новое: и паспорт, и должность, – подвёл он черту под аудиенцией своего будущего главного инженера.
Возвратившись от Пуритина, Аполлон снова принялся 'вылизывать' свой 'Уазик', обдумывая так неожиданно свалившееся на голову заманчивое предложение.
Из-за 'подвала' появился Глиста с подозрительно толстым, слегка квадратным, животом и, проходя мимо поливающего из шланга капот 'Уазика' Аполлона, задержался, как будто что-то вспомнив.
– Да, всё забываю тебе сказать, – Глиста подтянул слегка сползшие штаны, – тебя тут земляк разыскивал… Ещё когда вы с Никитой Николаевичем в Дебрянск ездили.
– Какой земляк? – насторожился Аполлон.
– Из Закидонска твоего. Какой-то учитель. Ведёт кружок следопытов… Видишь, о твоих подвигах уже на твоей родине знают… А то – не совершал я никакого подвига, – передразнил Глиста, вспомнив, как Аполлон открещивался от своего героического поступка.
– Каких следопытов? – Аполлон с трудом скрывал охватившее его беспокойство.
