– Жаль, не знал прежде, стоило бы не просто читать, а еще мне заносить, – вздохнул он. – Ладно, вернемся к старой гнусной истории с массовой дракой. Тогда язык княжества Карн, предоставившего для Академии земли и обустроившего новый город айри, признали официальным человеческим для обучения, построили общую систему мер и весов, согласовали десятичный счет.
– В чем же подвох? Вроде обошлось наилучшим образом, и ты стал деканом.
– Очень плохо было, Ник. Этого нет в архиве. Погибли трое весьма значимых людей и один наш, из старейших. Все шло к полному расколу. Мы бы не докатились до такого безобразия без «добрых» советов и «помощи» этого типа. А потом в сопровождении Риана появились твоя милая трижды-пра и ее муж. Най с людьми разбирался, она – с айри. Так, знаешь, пальчиком старейших поманила – и пошли они, как на поводке. Для всех айри Тиннара-Ника была совершенно особым существом. У женщин-драконов есть над нами гораздо большая власть, чем у старейших. Это закрытая тема.
– И подробностей мне из тебя не вытянуть, – хмыкнула я понимающе. – Поищу более говорливого айри. Что она им сказала?
– Я не старейший, о чем они целый день разговаривали, закрывшись отдельно от всех, не знаю, – пожал он плечами. – Могу только добавить, что у нее был жутковатый для многих дар, особенно яркий в поздние годы, – безошибочное предвидение. Та еще шутка Великого. В общем, вышли наши айри очень тихие и задумчивые, сели за общий стол. Все, кроме одного. Догадываешься, кто отказался? Уже к двери подошел, и она ему лениво в спину бросила: когда следующий раз ты затеешь подобную склоку, помни – она тебя уничтожит. И тебя, и прочих, истративших долгую жизнь айри во зло.
– А он?
– Обернулся, рассмеялся. Мол, Ника не настоящая женщина драконов, раз состарилась в один век и к тому же выжила из ума. – Эл уселся поудобнее, ему явно было приятно вспоминать старшую Нику. – Она задумчиво так посмотрела на него и тихо пообещала: «Следующий раз будет тебе настоящая, коли сам захотел. Только уж тогда не выживешь, не обессудь, сотрет из мира окончательно, без права на возрождение.» Я стоял возле Ялитэ, и могу точно сказать: у нее глаза стали ненадолго золотыми, драконьими, с узким зрачком. Ни разу не видел, чтобы Грийен так резво выскакивал из помещения. Приятное зрелище.
– Не везет ему в Академии, – посочувствовала я. – То пугают, то бьют.
– Не везет, – охотно согласился Эл. – Вообще-то он теперь постоянно использует иное имя, а прочие о том, что было, молчат, не хотят нашу грязь выставлять на общее обозрение. Дело-то прошлое. Он сказочно богат и вполне доволен своим объемом власти, строит мобили, осмелел, давит на Ялитэ, требуя разрешения генетических исследований. Свита при нем, и не все там дураки. Старейшие поголовно добились высокого положения и стремятся нас вынудить следовать традициям.
– Из-за генетики Лимма и поссорилась впервые с мужем. Грустно все это. Ялитэ боится гаденыша?
– Ник, мы все чувствуем друг друга, а когда нас много в одном месте, это подобно единому сознанию. Оно давит, диктует, навязывает, а может и покалечить или вовсе уничтожить. За Грийеном сила, его сдерживаете лишь вы – снави, Риан, с которым не станет спорить ни один айри в своем уме, и Великий. У Ялитэ сторонников куда меньше. Меня решили убрать из игры, потому что не могли иначе добиться контроля над Академией, ты стала просто поводом. Вопиющее нарушение традиций, хочешь жениться – уходи в дикий лес… А мы пока нового, своего декана подсунем, ведь никого из свиты Грийена в числе преподавателей нет. Со временем это изменит ситуацию, но мы слишком долго живем, у нас так мало молодых! – он вздохнул и снова разжал ладонь. – Ну? Я сегодня и так говорлив не в меру.
– Не ну, а давай сюда, – радостно сдалась я. – Знаешь ведь, «да, согласна», куда я денусь? Без тебя никак, даже полное имя уже вызубрила для церемонии.
– Лимма говорила, давно надо было тебя увезти еще разок куда-нибудь на остров и там поспрашивать попридирчивее, – усмехнулся он.
– Рассветная гавань Таира, – торопливо заказала я, пользуясь случаем. – Сезон – осень.
Про пленника мы вспомнили не скоро, поскольку точно нашли надежный способ борьбы с эффектом ряби, в отличие от отчаявшегося Хо. Он к тому времени уже не просился и не плакал.
Обратно в «Птенца» его запускал Эл, благодушно пообещав при обнаружении очередной неожиданности обрядить в скафандр и вывесить на пару часов за борт, произвольно регулируя процент кислорода в смеси. Хо побледнел и стремительно удалился в сторону грузовых трюмов, явно намереваясь обезвредить сюрпризы. То ли не знал, что при работающих пустотниках люк заблокирован, то ли допустил возможность их отключения ради ТАКОГО случая. Интересно, что же должно было нас безмерно потрясти? Впрочем, лучше не знать.
Утро третьего дня полета было ознаменовано общим сбором и зачтением пассажиру его скромных прав. Потом мы в два голоса попытались вразумить ребенка: «Птенец» – не игрушка, Космос – не детская площадка; нас хоть и не ждут, но другой надежды у загадочных волвеков нет; потому отныне пусть все свои пакости копит врагу на погибель… И так далее.
Пообещал. Вид имел убитый, твердил про помутнение и осознание, всем своим одаренным чутьем отвечаю – искренне. Простили. То же чутье усмехнулось: вы с ним еще хлебнете!
Собственно, благодаря ускоренной программе полета, наше безделье подошло к концу. Хо пришлось быстро обучать основам наблюдения, поскольку найти купол непросто. Бортовые системы едва ли помогут отыскать столь незнакомое. Пока я все отстроила под сортировку и выявление точных геометрических фигур. Купол – он наверняка круглый, в сознании волка – точно был круглый…
Хьёртт нас сразу не вдохновил. Серо-бурый, в слабых разводах дохленькой атмосферы, холодный и неприветливый. Для моего чутья – пустой, сухой, мертвый. Зато безопасный. На границе смены дня и ночи бывают бури, но для настоящего размаха стихии плотности атмосферы не хватает. Кстати, в отношении бактериальной угрозы можно полагаться на опыт жителей купола, гулявших по поверхности в видении неизвестного существа в масках и тонких костюмах с подогревом. Да и шлюз у них явно примитивный, а вот живы до сих пор, так что и мы после посадки выживем. Надо только сесть.
Орбита, на первый взгляд, чиста, лишь малая группа спутников, а вот обломков корабля нет. Вдруг Эл прав, и он внизу? Мой айри с третьего витка уверенно указал на основной район поисков: предгорья, идеальные с точки зрения его родичей – ровный скальный стол на многие сотни километров. Кручи с Севера, обрыв южнее.
На пятнадцатом витке мы наконец обнаружили купол: крупный радужно-прозрачный пузырь, отчетливо видимый в лучах заката. Еще три витка мы торопливо решали, как близко стоит садиться и заметят ли нас. Эл наспех посчитал орбиту и выбросил новый, уже наш, спутник связи. Три дня на Релате пьют валерьянку вместо чая и что посерьезнее – на второе. Скоро получат сигнал и временно успокоятся.
А потом автоматика опознала еще одну правильную фигуру в сотне километров к западу от купола, и спор тотчас прекратился.
Тор корабля выглядел на малом экране вполне целым и очень чужим: то ли сухой тощий бублик с кляксой посередине, то ли тележное колесо. Его будто прятали, разместив в узком горлышке скал, вплотную к северной гряде. Я обреченно вздохнула, вспомнив про жалкие остатки топлива, почти бесполезные в редкой атмосфере тормозные парашюты и ширину скального стола к югу от корабля в жалкую пару километров. Да, баллистика тут – себе дороже, без плотной атмосферы Релата мы не погасимся, тяжелы слишком. («И весла нет!» – шепотом посочувствовал Эл. Зря я ему рассказала…).
Мы вдвоем упаковали заранее зеленого Хо, до последнего не верившего, что посадка состоится вопреки всем приказам Релата. Впрочем, он не упирался, прекрасно зная, что назад ему спешить незачем. Эл рассказал, что застал юношу у открытого сейфа директоров, так что и до истории с прогнозом ужасной нелетной погоды для Хо все было отменно плохо.
Проверив надежность систем кресел, мы остались вполне довольны. Впрочем, это – примитивное самоуспокоение, будто они хоть раз подводили. Еще раз обсудили возможности реверсных дюз. Потом Эл ловко подхватил на руки и устроил в кокон своего капитана, поцеловал в макушку и пообещал в случае удачной посадки по возвращении исправить «хорошо» по астрономии и даже навигации на «отлично». Всегда говорит глупости, когда переживает за меня.
«Птенца» жалко.
Я завозилась, устраиваясь, подключаясь и запуская механизмы кресла. В любом случае кораблику, похоже, предстоит стоять на серой унылой равнине до конца времен. Памятной вехой, если обшивка
