Чувство опустошения, будто от меня оторвали часть тела, боль, увечья, вот что я чувствовала.
Каждый чертов день без него. От части меня это подхлестывало к борьбе, с этой чертовой несправедливой жизнью. Я боролась, чтобы выжить без него. И эта борьба привела меня к нему.
К нему! А потом, кажется, снова забрала его, когда я подумала об измене. Боже, какая же я глупая, мое невежество, мое горделивое сознание решило не брать, в расчет объяснения Дона и вчера… я снова почти потеряла его. А что если бы я из-за опять своей же проклятой гордости не побежала бы за ним? Дон навсегда бы покинул меня. И это равносильно, если бы солнце перестало греть. Он — мое персональное солнце. Его слова, пусть и не всегда правильные, согревают меня, подталкивая к жизни, к новому дню, подобно лучам. Я росту для него. Из-за него.
И я не представляю, что со мной станет, если это солнце потухнет для меня. Найдет себе новую Луну, или просто сделает то, что я не смогу простить. А я не прощаю лишь одного — обмана.
Дон знает об этом, он никогда не поступит так со мной. Потому что он просто 'убьет' меня таким образом. Или я просто не захочу жить в этом мире, где не будет моего солнца…
Все это похоже на сумасшествие. Потому что это так и есть.
И мы обречены, сходить с ума вместе. Сходить с ума друг от друга. Заражая друг друга этой страшной болезнью под названием 'любовь' еще больше… и от этого не убежать. Никогда.
Мотнув головой, я словно отошла от этого странного раздумья. Открыла глаза, ища, взглядом свое солнце и поняла, что он смотрит на меня. В его взгляде было что-то странное, я бы даже сказала болезненное и одновременно обжигающее меня до глубины моей почти мертвой души. И я поняла, что он также думал о чем-то, возможно о нас или обо мне, или просто о том, что будет дальше.
Мы смотрели друг на друга долго, не решаясь прервать столь напряженный, до боли в голове, момент. Это была близость, особенная, духовная. Только наша. Первая. Тишина. Звук двух бьющихся в груди сердец, которые, наконец, должны перестать писать эти проклятые дневники, пропитанные болью, слезами, алкоголем… Шрамы должны затянуться. Рубцы исчезнуть, потому что мы вместе.
Я не выдержала и заговорила первой.
— Доброе утро. — Нежно сказала я, проведя ладонью по его щеке. Мое сердце бешено забилось, от того, что он перехватил мою руку и поцеловал каждый пальчик.
— Теперь оно доброе, — не с меньшей нежностью, тихо проговорил он.
— О чем ты думал, Дон? — Его взгляд был по-прежнему задумчивым, только сейчас, там загорелись искорки. Огонь.
Еще раз, поцеловав мою руку, он не спеша ответил.
— О многом. — Немного не тот ответ я ожидала услышать. Увидев мое почти недовольное лицо, Дон улыбнулся, моей любимой улыбкой, как всегда прикусывая нижнюю губу. — Глупышка, я думал о тебе.
Теперь я не смогла сдержать свою улыбку. Все меняется, а его улыбка осталась прежней. Милой, сексуальной и даже немного неуверенной, и черт, мне она так нравится. Ей я могу любоваться бесконечно. Его пальцы переплелись с моими. Я пододвинулась совсем близко.
— Я тоже думала о тебе. Дон, спасибо…
— За что? — Его взгляд изучал меня, мое лицо, а затем он словно замер над моими губами. Не знаю, ждал ли он моего ответа или просто он хотел поцеловать меня.
— За то, что ты дал мне возможность узнать мне твою любовь… — Глупо сказала я. Все это так по- детски, наивно и одновременно необходимо.
— Я люблю тебя, Джо больше чем ты можешь себе представить, даже я сам, не знаю где рамки у этого чувства… — Медленно, Дон склонился над моим лицом, нежно целуя меня в уголок губ. А затем он отстранился, будто не хотел торопить меня.
— И не надо… — Руки сами потянули его за футболку, двигая его ко мне, еще ближе.
— Это не нормально… — Шепнул он, прямо над ухом. Горячее дыханье обожгло меня как кислота. Я недовольно выдохнула. Я хочу большего.
— Это нормально… это просто большее… это наше, Дон… и я хочу… — Я замолчала, не решаясь, продолжить, этот новый для нас разговор.
— Чего? — Дон опалил мое лицо, его дыхание стало еще горячее, еще тяжелее… — Чего ты хочешь, Джо? — Его голос стал жестким и одновременно нежным. Его губы припали к моей шее, дразня меня легкими поцелуями…
Не выдержав, я обхватила его лицо ладонями, заставляя взглянуть Дона себе в глаза, чтобы он прочитал мое желание. Но вместо этого он лишь криво улыбнулся. Я отомщу ему за это.
— Скажи мне! — Приказал он, дотрагиваясь губами до моих прикрытых глаз.
— Теб… — Черт, я просто не могла сказать ему об этом. — Дон, просто поцелуй меня! — Не выдержав, взорвалась я. Моя ярость проснулась с диким желанием быть только его…
— Я просто поцелую тебя…
Страсть. Огонь. Искры поглощающего желания. Стоны. Шепот. Нервы на грани. Агония. Неутолимый голод. Наши имена, срывающиеся с губ друг друга. Поцелуи. Необходимость ощущать его касания на своей коже. Необходимость чувствовать Дона каждой клеткой своего тела. Широко распахнутые глаза. Смятые простыни. Переплетенные тела. Мы. Навсегда. Вечно.
Part 125
Я открыл глаза.
Она была рядом. Теперь она моя.
— Люблю тебя, — тихо шепнул я, ей над ухом, крепче прижимая Джо к себе…
Part 126
По всей квартире разносились звуки чертовой гитары Дона. Боже и почему кругом такой сквозняк?! Я вернулась с репетиции и меня, чуть не сдуло, стоило мне открыть дверь. Тяжелые аккорды били по голове, словно дубинкой.
— Дон?! — Крикнула я во весь голос. Месяц я живу здесь, не легально. Как ни странно, мы не объявили о своих отношениях. — Ты глухой пень! — Молчит.
Кинув сумку в кресло, я поднялась по лестнице, пару раз споткнувшись об ступеньки. Я ее ненавижу!
Я отправилась в импровизированную студию на втором этаже.
Звуки становились вся тяжелее. Ну, держись, Дэвис. Сейчас ты получишь этой гитарой по своей пустой голове. Усмехнувшись собственной жестокости, я подошла к двери и реально озверела.
— Мать твою! — Завопила я, наклоняясь к приоткрытой двери и доставая оттуда черную туфлю от Сальваторе Феррагамо! Пихнув дверь ногой, я залетела внутрь. — Ты в своем уме?! Дон!
Увидев меня, он улыбнулся. Увидев в моих руках туфлю, Дон поперхнулся.
— Привет.
— Зачем ты засунул туфлю за пятьсот баксов между косяком и дверью?!
— Да?
— Черт, Дон.
Я вышла из комнаты, хлопая дверью.
