за нашей странной любви… лжи.
Глупая Джо, неужели ты не знала, что в жизни не бывает сказок? И ты не принцесса, а Дон не твой принц на белом коне!
Не выдержав того как он всхлипывал, я протянула руку, прилагая почти все силы и легко коснулась его лба, будто боялась обжечься или обжечь его…
Вздрогнув, он поднял голову и посмотрел на меня.
Я никогда не видела его таким… пустым. Глаза Дона были красными, зрачки небесно голубого цвета стали еще ярче из-за слез, быстро вытерев влагу рукавом, он стиснул зубы, тяжело выдыхая через нос.
— Привет. — Мой голос неожиданно сорвался. У нас всегда сводится к тому, что после разговоров мы остаемся вместе и теперь я испугалась.
— Как ты могла, Джордан? Так поступить с собой! — Лэнни говорил сквозь зубы, будто испытывал отвращение ко мне. — Ты подумала о своей семье?
Не подумала. Я эгоистка, моя мама до сих пор не оправилась после смерти брата. Из-за Дэвиса я стала глупой как Пэрис Хилтон.
— Это было обдуманным шагом, Дэвис. Не тебе винить и тем более осуждать меня. Если бы не ты, ничего бы этого не было! — неожиданно для себя я начала кричать и мне было плевать на боль, как на физическую, так и на душевную.
Вскочив с кресла, Дон быстрыми шагами направился к двери.
И все?!
— Ты просто уйдешь?! — снова. Когда дело касается Дэвиса, я не могу мыслить рационально, будто мой чертов мозг, разделяется на тупую и умную часть меня. Учитывая, что тупая часть еще и влюбленная, я совершенно проигрываю.
Он замер у самой двери. Обернулся. Я не могла понять что с ним, полная отрешенность в глазах делала мне еще больнее, чем его ложь.
— Да. — Я слышала, как мое сердце разбилось вдрызг. — Ты же этого хотела? — Дон сделал паузу. — Хотела больше не быть со мной, так, почему бы, мне не облегчить твою жизнь и не уйти самому?
Я замялась с ответом. Он прав, столько разных причин и упреков, даже моя попытка собственного убийства, это все, такой громадный намек, на то, что без него, без нас, нам будет лучше. — Вот видишь, ты даже не можешь ответить. Прощай, Джордан. Это последний раз, когда я побеспокою тебя.
Нет. Нет. Нет. Так просто уйти?! После всего?!
— До свидания. — Ответила не я, я была где-то далеко. Ведь это конец истории. Конец дневников сердца, конец нас.
Я люблю тебя Лэнни.
Горячие слезы побежали по щекам. Теперь я должна отпустить его. И себя. Я попытаюсь жить без него. Без нас. Нашей одержимости пришел конец.
Дон залез в карман джинс, а затем не спеша подошел ко мне, его лицо исказилось отчаянием, я видела, как ему плохо.
Склонившись надо мной, любимый предатель, дотронулся моего лба, сжатыми губами. Теплая влага капнула мне на лоб. Он снова плакал.
— Прости, я пытался, я боролся за нас. Но одна ошибка не позволила тебе принять меня, перевесив все-то счастливое, что было у нас. — Взяв мою руку, он вложил в нее маленькую коробочку, она была мягкой на ощупь. — Теперь, я плакала, не переставая, понимая все, то, что он сказал. — Твоя гордость будет твоей спутницей, вместо меня. В этой коробочке тот кусочек счастья, который был бы у нас, теперь я свободен от тебя и этого счастья.
Словно ветер, Лэнни развернулся и резко вышел из палаты.
Оставил меня разбитой, с кольцом в руке и без будущего.
Без себя.
Part 153
Конец?
Да.
Поэтому, сломя голову, я уходил от этого места как можно дальше. Уносил ноги, будто псы Ада гнались за мной. Я говорил с ней, как полный идиот. Обвиняя ее во всем, в моей глупости и безрассудстве, в моих ошибках и слабостях.
Уходя от нее, я не просто оставил часть себя, я выдернул к чертовой матери всю мою душу, приправил ее сердцем и бросил вместе с кольцом в ее руки. Теперь мне это не нужно. Моля всевышние и все нижние силы о ее возвращении, после чертовой попытки своего убийства, я пообещал, что оставлю ее. А я держу свое слово, я не знаю, как она будет жить без меня, но и со мной ей только хуже.
Мать твою, даже мне хуже с самим собой! Зная о том, какой я долбаный идиот, мне хотелось взять и набить себе морду!
Меня передергивала мысль о том, что я оставил ее одну в таком состоянии, но я знал, о ней позаботятся, это самое главное.
Вывернув к главному входу или выходу, я подождал, когда эти чертовы автоматические двери, откроются, двинув по ним кулаком, я получил недовольный взгляд от охранника.
Послал, его ко всем чертям вместе с дверями. Я выскочил на улицу и налетел на Джоша. Конечно, наш Ромео уже тут.
Пытаясь игнорировать его, я, опустив голову, помчался к своему Вольво.
— Дон, как она?!
— Не знаю! Теперь хорошо! — зло ответил я, почти добираясь до машины.
— Не нужно так, Дон! — Джош догнал меня, резко одернув мою руку, остановил. — Ты не убежишь от нее!
— Отвали, Джош! — я сбросил его руку, достал ключи, чтобы разблокировать машину. — Увидишь палату заставленную цветами это ее. Удачи. — Злость на парня, на себя и на то, что он может быть с ней, раскаляла меня до предела. Ведь я больше не мог быть рядом.
— Прекрати, ты ведешь себя, как чертов мудак!
Развернувшись, я схватил друга за грудки, тряхнув его мощным рывком, кажется, я просто рычал от злости.
— Так и есть! Все, я уезжаю.
— Куда? — Джош вел себя странно. Блин, как мамочка незрелого сопляка.
— Спасибо, но у меня уже есть мама и папа тоже, отвали, сказал! — оттолкнув его от себя, я разблокировал машину и уже собирался сесть, как он снова вцепился в меня.
— Ты будешь жалеть, — я не узнавал своего друга. Пришлось применить приемы 'мордой в асфальт'.
— Да! — сказал я, разворачиваясь и ударяя его прямо в челюсть. — Я дьявольски жалею, только это ничего не исправит!
Воспользовавшись временным нокдауном Джоша, я прыгнул в машину. Моя детка завелась как по волшебству. Дав по газам, я вывернул на уличную дорогу. Мне нужно подумать.
Прошло пятнадцать минут, и я уже был на одной из городских развязок. Мой Вольво гордо рассекал дорогу, а я гордо провозгласил себя званием 'осел тысячелетия'. Ко всему еще и дождь полил, мои стеклоочистители еле справлялись. Я ехал почти вслепую.
Мобильный звонок застал меня врасплох.
Найдя кнопку перевода разговора в какую-то хрень, в виде громкоговорителя, я принял звонок.
— Куда ты несешься?
— Черт, Ламберт, тебе все не сидится на заднице ровно? Я хочу подумать, отвали, пожалуйста.
Говорить и концентрироваться на дороге весьма сложное дело.
