духновением, и подаема и изливаема на всякую плоть обильно Господем нашим И. Христом». Просители желают, чтобы Рим прислал сюда на место двух компетентных экспертов, «одного грека, а другого от западной церкви, хорошо знающих закон и безупречно соблюдающих обряды обеих церквей и постановления Флорентийского собора». A в заключение авторы смиренно просят прислать им ответ на «послание некое благопотребное», которое недавно посылали по тому же адресу «епископы, князья, бояре и др. благочестивые мужи через легата Антония», ехавшего в Москву к великому князю с царевной Софией (1573 ?). Почему они не удостоены ответом? Нас не должно удивлять это униональное предприятие времени митр. Мисаила, потому что еще до смерти митр. Григория началось сватовство Московскаго велик. князя за Зою — Софью Палеолог, проживавшую в Bенеции. У вел. князя Казимира и его католической среды не могло не возникнуть надежд на оживление проблемы унии, даже с вовлечением в нее и самой Москвы. Еще в 1472 г. посол Ивана II? к папе Сиксту IV, Фрязин, уверял в Литве, что великий князь Иван IIІ «признает папу главой церкви, не отвергает Флорентийского собора и готов ждать в Москву специального римского легата, который на месте точно изучил бы обряды русской веры, и указал бы путь истины». Явно, что такая фантазия сложилась у латинского посла под влиянием дипломатических речей москвичей, которые намеренно — «для снискания благоволения» окутывали все сватовство этим розовым туманом надежд. Дипломатическая ложь обычное явление. Несколько позднее легат Антоний Поссевин, по- видимому, не грубо клевещет на Ивана Грозного, который угощал его как одного из посредников еще не заключенного мира с победоносным Стефаном Баторием. Тут Иван Грозный, по словам Поссевина, величал папу «главой церкви», а несколько позднее пред тем же Поссевином именовал папу «волком». Неудивительно, что и эти московские вольтфасы, и измена унии Григория Болгарина, укрепили в Риме общее недоверие ко всем поспешным проектам унии и к слишком забегавшим вперед. Об ответе на это письмо 1476 г. мы ничего не знаем. Но какие-то секретные последствия оно, по-видимому, имело. Спустя 5 лет (1482 г.) для одной латинской хиротонии в Литве сделано было из Рима указание, что если поблизости не хватит для церемонии латинского епископа, — то можно пригласить и униатского. Кто же мог быть этим униатским епископом? Может быть, это был тайно кто-нибудь из вернувшихся вместе с Григорием в православие? Вообще не исключено, что как от Григориевой унии, так и от этой секретной попытки остались какие-то лукавые и карьерные следы в епископате. Рим не отвергал таковых, но не терял и трезвости, зная, что большинство пока бесспорно на стороне противников унии. Сам митр. Мисаил до самой своей смерти, т. е. до 1480 г., так и не получил благословения на поставление из КПля, управляя церковью с титулом Смоленского. Значит, до КПля слухи об униатской затее дошли, и патр. Рафаил (из сербов) 1477- 1480 не только не утвердил Мисаила, но и решился на поощрение авантюры некоего соискателя митрополичьего сана «на Киев и всю Русь» еще при жизни Мисаила. Это был родом тверяк, но подданный Литвы, начитанный и способный монах Спиридон, носивший фамилию Сатана, прозванный так — поясняет летописец — «за резвость его». КПль произвел его в митрополита и вручил Спиридону соответствующие документы. КПлю такое властное распоряжение судьбой Киево-Литовской митрополии было важно по двум основаниям. Он хотел этим выразить свое неодобрение поведением нареченного митр. Мисаила, а в то же время направить энергию Спиридона на претензию захвата Москвы, чем, по-видимому, поманил КПль сам Спиридон. Правительство Казимира, конечно, имело формальные основания не признать законности посягательств лично явившегося в Литву Спиридона. Пущена была молва, что он поставлен «на мзде по повелению турецкого султана». Спиридон был арестован и пробыл в заточении до 1482 г. B трудном положении Спиридон решил отдать себя под покровительство великого князя Московского Ивана III. B письме к нему он, между прочим, пишет: «я много мощей вез тебе от патриарха, но король все себе забрал». Москва решила заступиться за Спиридона и в тоже время взять его под свой контроль. Экзарх КПльского патриарха в Литве разъяснил Литовскому правительству, что непринятый Литвой Спиридон теперь уже КПль-ским патриархом отставлен от бывшего его назначения. После этого Литва отпустила Спиридона под контроль Москвы. Для Спиридона это было значительным облегчением. Фигура Спиридона символизировала осуждение КПлем фактической автокефалии Москвы и была ей с этой стороны неприятной. И личные объяснения Спиридона и вся его личность вообще имели много данных для благосклонного и примирительного к нему отношения. Спиридон отправлен был на жительство в Ферапонтов монастырь, где и прожил до своей смерти около 1503-1505 гг. Москва таким образом защищалась не лично от Спиридона, а от КПля. И даже в архиерейскую присягу того момента внесено было следующее обещание: «отрицаются (после Исидора и Григория (Болгарина)… и Спиридона, нарицаемаго Сатана, взыскавшаго в Цареграде поставления, в области безбожных турок поганаго царя, такожде и тех всех отрицаюсь, еже по нем, когда случится придти на Киев от Рима латинскаго или от Царьграда турецкия державы». Умственные способности и начитанность Спиридона сразу оценены были москвичами, и к нему потянулись с различными просветительными и богословскими запросами деятели московского церковного просвещения. Соловецкий игумен Досифей предложил Спиридону переработать и заново написать житие Зосимы и Савватия, мотивируя тем, что Спиридон «бе тому мудр добре, умея писания ветхая и новая». И Спиридон написал существующее житие в 1503 г. Знаменитый Геннадий Новгородский пользовался советами и помощью Спиридона в его больших полемических против еретиков предприятиях. Геннадий говорит о Спиридоне так: «сей человек в нынешняя роды беше столп церковный понеже измлада навыче священная писания». От Спиридона сохранилось написанное еще в Литве: «Изложение о православной истинней нашей вере».
Случай с назначением Спиридона из КПля без воли Казимира и готовность духовенства и народа принять его (из-за недоверия к Мисаилу, как изменнику) заставили правительство Казимира считаться с фактом народно-православной воли. Казимир решил, что лучше считаться с этой волей в форме выборов, чем иметь дело с властной инициативой и произволом патриарха. Поэтому Казимир откликнулся на представление православных: — дозволить им выбор своего митрополита. Православные избрали епископа Полоцкого Симеона. С этого времени установился избирательный порядок в русские митрополиты с посвящением их через патриаршего экзарха уже на месте. Так размежевались роли и влияния сторон: — Литовской власти и патриарха.
Митрополит Сименон (1480-1488 гг.)
За подписью и Казимира, соборный выбор обратился за благословением в КПль, и в 1481 г. патриарх Максим прислал «благословенный лист» и двух экзархов для участия в посвящении Максима. Видимо, послы от избирательного собора к патриарху посвятили патриархат во все опасности для судеб православия слагающейся в Литве государственной политики. И КПль на это откликнулся. Начал впредь более внимательно и активно принимать участие в делах русской церкви. Тревога за судьбы своей церкви в это время ощутительно возрастает. До смерти Симеона избран был и поставлен в регулярном порядке преемником на митрополию опять Полоцкий епископ Иона Глезна.
Иона Глезна (1488-1494 гг.)
Введенная в обычай выборная процедура митрополита давала повод представителям православного общества подавать свой голос в форме очередных докладов высшему главе церкви, КПльскому патриарху, и прибегать к его заступничеству в защите теснимых прав православия. В данном случае до нас дошел текст такого обращения русских князей к патриарху. Уже самый возвышенный стиль обращения и титуляции патриарха свидетельствует о противопоставлении высокого авторитета, стоящего во главе восточной церкви, униатской идеологии, слепившей глаза соблазняемых высотой папского титула. Русские князья величают патриарха; «первостоятельным по чину великого архиерея Господа Иисуса, имеющим равную власть со всеми его учениками и апостолами, обручителем, правителем, православным светильником восточной христианской церкви по вселенной, изливающим на всех по вселенной источники живодательных вод, святейшим, благословеннейшим, отцем отцев». Пишущие представляют себя «живущими под державою великого господаря, короля польского, великого князя литовского и русского,
