зятю своему мы того не спустим: у нас с ним будет беспрестанная рать».
Эта защита оружием русскости и православия оправдалась на долгий сравнительно срок. Навязывание унии отступило на задний план. К Москве навсегда перешло все княжество Чернигово- северское, церковно составлявшее Чернигово-Брянскую епархию. В рамках Московской митрополии она была временно упразднена и вновь восстановлена лишь при патриархах. Победный для Москвы мир ободрил и поднял самосознание православных в Литве. Они почувствовали себя под защитой. Тем более, что во время войны православные князья и вельможи жертвенно защищали Литовское государство и на русском фронте, и от крымских татар, и от молдавских господарей. Великий князь Александр в такой атмосфере мог смело перейти к политической дружбе с православным панством и отдалиться от фанатичного бискупа Войтеха. Не нарушая формально основного литовского закона о не дозволении русским вновь строить каменные церкви, Александр начал в нужных местах дарить земли великой княгине Елене, а та уже по своему панскому праву восстанавливала и вновь строила православные церкви. Вел. кн. Александр испросил у нового либерального папы Юлия II и формально освободить себя от миссионерских обязательств по отношению к своей жене, наложенных на него папой Александром VI. Но папе Юлию при этой уступке все-таки нужно было «сохранить свое лицо». В своем письме 1505 г. он разрешает вел. кн. Александру терпеть Елену, несмотря на ее упорство, не принуждать к католической вере пока… не скончается ее дряхлый отец и не представится другого случая. Все эти с точки зрения папы милостивые уступки он делает под условием, что Елена «будет содержать декреты Флорентийского собора, не будет презирать обрядов латинских и никого не станет приводить к своей русской секте». Двусмысленная фразеология делает вид, что Елена как бы является формально униаткой.
Иван III умер 28 октября 1505 г. Его сын и преемник Василий Иванович, родной брат Елены, прислал с своей стороны литовскому князю напоминание, чтобы в силу состоявшегося договора сестре его Елене не было никаких принуждений в деле веры. И Александр остался в этом верен до своей смерти в следующем 1506 г.
Митрополит Иона II (1503-1507 гг.)
Результаты победы и укрепившегося через нее положения вел. кн. Елены выразились, между прочим, и в том, что именно по ее предложению в преемники скончавшемуся еще в 1501 г. митр. Иосифу I Болгариновичу был выдвинут самой Еленой кандидат совершенно противоположного, не оппортунистски- униатского, а «москвофильского» настроения. Он был духовником великой княгини. Говорили, что он был родом из москвичей, прибывших в свите Елены. Смолоду был женат и имел детей, затем принял сан и монашество. B начале 1502 г., по протекции вел. кн. Елены, был назначен настоятелем Минского Вознесенского монастыря. Человек простого благочестия в твердом православном духе. После почти 2- летнего перерыва по смерти униатствовавшего Иосифа Болгариновича, избирается и поставляется на митрополию именно Иона II — фигура, символизирующая временную победу над униатской интригой и мир с Москвой. B последние годы своей жизни († в конце 1506 г.) вел. кн. Александр еще более сблизился с православными, отдалил от себя советников из римо-католиков и приблизил к себе православного кн. Мих. Ивановича Глинского.
С 1501 г. произошло объединение короны польской и литовской в лице единого монарха. Таковым стал Александр с званием «короля польского и вел. кн. литовского». По смерти его в 1506 г., его преемник, родной брат его, Сигизмунд I продолжал объединять корону и носить тот же двойной титул. Сигизмунд, однако, продолжал вместе с тем и мирную по отношению к православию политику покойного брата. При его королевстве создалось самое спокойное время в жизни православной западнорусской церкви. Контроль победоносной Москвы все еще поддерживал это создавшееся положение. Почетному посольству, пришедшему в Москву с известием от Сигизмунда ? о вступлении его на королевско-княжеский трон, вел. кн. Василий Иванович заявил: «молвите от нас брату и свату нашему Сигизмунду, чтобы и ныне сестра наша Елена, а его сноха, ведала свой греческий закон во всем, а он бы ее жаловал и берег и держал в чести, как пригоже, и к римскому закону ее не нудил бы ничем». И нужно признать, что Сигизмунд продолжал не только соблюдать привилегии Елены, но и расширять их, жалуя ей новые земли, в частности, замок Бельск с двумя городами. A Елена чем могла содействовала миру с Москвой. И твердо стояла на этом, несмотря на изменчивые политические настроения самой русской аристократии. Так, например, в 1507-1508 г. тот же М. И. Глинский с братьями и другими своими друзьями перешел от Литвы к Москве, а московское войско вошло в его владения. Елена вместе с послами Сигизмунда в Москву отправила совместно и свое собственное посольство, упрашивая московского брата — быть с королем «в любви и в братстве и в приязни» и осуждая Глинского с товарищами в измене. Княгиня-королева Елена дожила до 1513 г. в своем имении Бреславле и погребена была в Виленском Пречистенском соборе.
Для характеристики внутреннего религиозного состояния православной народной массы, независимой от протекающей над ней политико-униатской интриги, очень показательно одно специально на эту тему написанное сочинение краковского каноника Ивана Сакрана, как раз датированное 1500 г.: «Изъяснитель заблуждений русского обряда». «Из всех народов, носящих христианское имя, но отделенных от римской церкви, нет ни одного, который был бы так непоколебимым в защите своего схизматического заблуждения как народ русский. По упорству в своей схизме русские не верят никакой предлагаемой им истине, не принимают никакого доказательства и на все возражают. Избегают ученых католиков и даже мужей своего обряда (вероятно подразумеваются люди кружка Иосифа Болгариновича), — ненавидят их учение, отвращаются от их наставлений. Признают только самих себя истинными последователями апостолов и первоначальной церкви. A все анафемы против них из Рима считают для себя вечным благословением». Упомянув далее об изгнании митр. Исидора, Сакран ссылается на жгучие военные события текущего дня. «Всем известен» — пишет он — «у всех перед глазами новый поступок русских, какой совершали они в нынешнем 1500 г. по отношению к той же самой унии. Едва только вел. кн. Литовский Александр возымел намерение и начал в своих обширных владениях кроткими убеждениями обращать их — русских к единству с римской церковью, как князья и вожди их с яростью поспешили предаться московскому великому князю, защитнику их схизмы. A этот последний, считая намерения Александра обидой для себя, рад был случаю напасть на литовские области и произвел в них страшные опустошения. Русские до того ненавидят веру латинян, что желали бы не только всячески вредить ей, н о даже искоренить ее во всем мире». В дальнейшем длинном списке фактических разностей религиозного быта русских и латинян автор свидетельствует о некоторых чертах, характерных для национальной русской религиозности, об ее напряженности и тотальности, которая породила и нашу драму старообрядчества. Например, «русские говорят, что христиане совершают смертный грех, когда бреют себе бороды и едят удавленину или едят мясо в последнее воскресенье перед постом». «Говорят, что священники их впадают в грех, когда убивают воробья или другую птицу, за это они подлежат епитимии». «Отвращаются от католических икон и бесчестят их, а иконы своего писания почитают, когда они помещены или написаны в их синагогах (!)». «Презирают и поносят католические церкви, не признавая их священными. И не оказывают никакого почтения даже к святейшему таинству, в них совершаемому, говоря, что оно не может совершаться на опресноках».
Митрополит Иосиф II Солтан (1507-1522 гг.)
Избранный на митрополию в 1507 г. из епископов Смоленских, он был поставлен на митрополию по благословению КПльского патриарха в 1509 г. Иосиф II Солтан был русским аристократом, сородичем родовитых панов и богатым человеком. Это дало ему чувство независимости в его церковной карьере. В 1502 г., при осаде Смоленска московскими войсками, Иосиф, как местный епископ, оказал патриотическую
