Гарри машинально потянулся рукой ко лбу и потер шрам в виде молнии.
— Нет, — ответил он, — и меня это удивляет. Я думал, что теперь, когда Вольдеморт снова набирает силу, он будет жечь постоянно.
Он взглянул на Дамблдора и заметил довольное выражение на его лице.
— А я думал как раз наоборот, — сказал тот. — Лорд Вольдеморт наконец-то осознал, как рискован доступ к его мыслям и чувствам, которым ты пользовался. Похоже, теперь его очередь использовать Окклюменцию против тебя.
— Ну, я не жалуюсь, — сказала Гарри, который совсем не скучал ни по тревожным снам, ни по неожиданным проникновения в сознание Вольдеморта.
Они повернули за угол, оставляя позади телефонную будку и стоянку автобусов. Гарри снова повернулся к Дамблдору.
— Профессор?
— Гарри?
— Э-э… где именно мы находимся?
— Это, Гарри, очаровательная деревенька Бадли Баббертон.
— А что мы здесь делаем?
— Ах, да, конечно, я же тебе не сказал, — произнес Дамблдор. — Ну, я уже сбился со счета, столько раз мне приходилось говорить это в последние годы, но мы, уже в который раз, лишились одного из сотрудников. Мы здесь, чтобы убедить одного моего старого коллегу выйти из отставки и вернуться в Хогвартс.
— А в чем заключается моя роль, сэр?
— О, я думаю, тебе найдется применение, — уклончиво ответил Дамблдор. — Сейчас налево, Гарри.
Они продолжили путь по невероятно узкой улочке, по сторонам которой высились дома. Во всех окнах было темно. Здесь, как и в течение уже двух недель в Бирючинном проезде, было необычайно холодно. Гарри бросил взгляд через плечо, вспомнив о дементорах, и на всякий случай нащупал палочку в своем кармане.
— Профессор, а почему мы не аппарировали прямо в дом вашего бывшего коллеги?
— Потому что это было бы, по крайней мере, так же невежливо, как вышибить входную дверь, — ответил Дамблдор. — Этикет предоставляет возможность нашим друзьям волшебникам отказывать нам в гостеприимстве. В любом случае, большинство домов защищены от нежелательных вторжений при помощи заклинаний. В Хогвартсе, например…
— …нельзя аппарировать куда-либо внутри здания или на окружающую территорию, — быстро закончил Гарри. — Гермиона Грейнджер рассказывала мне.
— И она совершенно права. Снова налево.
Церковные часы позади них отзвонили полночь. Гарри удивился, почему Дамблдор не счел невежливым явиться к своему коллеге так поздно, но теперь, когда у них завязалась беседа, он вспомнил о более неотложных вопросах, которые нужно было задать.
— Сэр, я читал в «Ежедневном Пророке», что Фаджа уволили…
— Точно, — ответил Дамблдор, теперь поднимаясь на крутую сторону улицы. — Его, как ты наверняка тоже читал, сменил Руфус Скримджер, бывший начальник главного управления авроров.
— Он… Вы считаете, что он хорош? — спросил Гарри.
— Занятный вопрос, — сказал Дамблдор. — Он способный, конечно же. Более решителен и суров, чем Корнелиус.
— Да, но я имел в виду…
— Я знаю, что ты имел в виду. Руфус человек дела и, большую часть трудовой жизни посвятив борьбе с темными волшебниками, не недооценивает лорда Вольдеморта.
Гарри ожидал, что Дамблдор расскажет что-нибудь о разногласии со Скримджером, о котором сообщалось в «Ежедневном Пророке», но тот молчал. У него не хватало смелости продолжать расспрос, поэтому он поменял тему:
— И… сэр… Я читал про мадам Боунс.
— Да, — тихо произнес Дамблдор, — ужасная потеря. Она была замечательной волшебницей. Вот сюда, я думаю… ой!
Он указал поврежденной рукой.
— Профессор, что случилось с вашей…
— Сейчас некогда объяснять, — ответил Дамблдор. — Это увлекательная история, я бы хотел отдать ей должное.
Он улыбнулся Гарри, давая понять, что он не пренебрегает его расспросами и позволяет продолжить их.
— Сэр… сова из Министерства магии принесла листовку, там говорится о мерах безопасности, которые мы должны соблюдать, чтобы защититься от пожирателей смерти…
— Да, я тоже получил такую, — сказал Дамблдор, продолжая улыбаться. — Нашел в ней что-нибудь полезное?
— Не совсем.
