забыть, для чего я здесь, вызвать такую боль, что мне станет не до чаши, либо еще как-то воспрепятствовать моим намерениям. Если так, Гарри, твоя задача — проследить, чтобы я все выпил, даже если тебе придется меня заставлять. Ты понял?
Их глаза встретились над чашей; бледные лица были подсвечены зеленым. Гарри молчал. Так вот зачем он здесь — чтобы насильно вливать в Думбльдора зелье, которое может причинить невыносимую боль?
— Ты помнишь, — сказал Думбльдор, — на каких условиях я взял тебя с собой?
Гарри нерешительно посмотрел в голубые глаза старого колдуна, ставшие зелеными в свете чаши.
— Но что если…?
— Ты поклялся, не так ли, повиноваться моим приказам?
— Да, но…
— Я предупреждал, верно, что путешествие может быть опасным?
— Да, — отвечал Гарри, — но…
— Что ж, в таком случае, — сказал Думбльдор, вновь отодвигая рукав и поднимая пустой кубок, — ты слышал мой приказ.
— Почему я не могу выпить зелье? — в отчаянье воскликнул Гарри.
— Потому что я намного старше и умнее и при этом не так ценен, — ответил Думбльдор. — Раз и навсегда, Гарри: даешь слово сделать все, что в твоих силах, чтобы я выпил зелье до конца?
— А нельзя…?
— Даешь?
— Но…
—
— Я… хорошо, но…
Прежде чем он успел произнести еще хоть слово протеста, Думбльдор опустил хрустальный кубок в чашу. У Гарри еще оставалась надежда, что кубок не сможет коснуться зелья, однако хрусталь погрузился туда с легкостью. Когда кубок наполнился до краев, Думбльдор поднес его ко рту.
— Твое здоровье, Гарри.
И выпил до дна. Гарри в ужасе следил за ним, вцепившись в края чаши так, что онемели кончики пальцев.
— Профессор! — встревоженно позвал он, едва Думбльдор опустил кубок. — Как вы себя чувствуете?
Думбльдор потряс головой. Он плотно сжимал веки. «Так больно?» — испугался Гарри. Думбльдор не глядя сунул кубок в чашу, заново наполнил его и выпил еще раз.
В полном молчании он выпил три кубка, а на середине четвертого пошатнулся и упал вперед, на чашу. Он по-прежнему не открывал глаз и очень тяжело дышал.
— Профессор Думбльдор! — тревожно воскликнул Гарри. — Вы меня слышите?
Думбльдор не отвечал. Его лицо подергивалось, как будто он очень глубоко спал и видел кошмар. Рука, державшая зелье, ослабела; питье вот-вот могло вылиться. Гарри потянулся и выровнял хрустальный кубок.
— Профессор, вы меня слышите? — громко повторил он, и его слова гулко разлетелись по пещере.
Думбльдор часто и тяжело дышал. Потом он заговорил, и Гарри не узнал его голоса; раньше Думбльдор никогда не выказывал при нем страха.
— Я не хочу… не заставляй меня…
Гарри смотрел на побелевшее лицо, такое знакомое, на крючковатый нос и очки в форме полумесяца, и не понимал, что делать.
— Мне не нравится… я больше не хочу… — стонал Думбльдор.
— Надо… надо, профессор, — твердо сказал Гарри. — Надо все выпить, помните? Вы велели заставлять вас пить. Вот…
Гарри, испытывая жгучую ненависть к себе, решительно подтолкнул кубок ко рту Думбльдора и наклонил его. Думбльдор покорно выпил остатки зелья.
— Нет… — пролепетал он, когда Гарри заново наполнил кубок. — Я не хочу… не хочу… отпусти меня…
— Ничего, ничего, профессор, — сказал Гарри. Его рука отчаянно дрожала. — Ничего, я с вами…
— Пусть это прекратится, пусть прекратится… — плакал Думбльдор.
— Да… да, выпейте еще и все прекратится, — солгал Гарри и вылил зелье в открытый рот Думбльдора.
Тот закричал; крик эхом разнесся по огромной пещере, над мертвой черной водой.
— Нет, нет, нет… нет… не могу… не могу, не заставляй меня, я не хочу…
— Все хорошо, профессор, все хорошо! — воскликнул Гарри. Его руки так сильно тряслись, что он еле сумел в шестой раз зачерпнуть зелье; чаша опустела наполовину. — С вами ничего не случится, это безопасно, не по-настоящему, правда, не по-настоящему… вот, пейте, пейте…
Думбльдор послушно выпил, будто получив противоядие, но, едва опустошив кубок, рухнул на колени. Он дрожал мелкой дрожью, рыдая:
— Простите меня, я больше не буду, не буду! Пожалуйста, прекратите, я знаю, что поступил плохо, но, пожалуйста, пусть это прекратится, и я больше никогда, никогда…
— Выпейте, и все прекратится, профессор, — страдая, пообещал Гарри и вылил в рот Думбльдору седьмой кубок.
Бедный старик съежился, словно защищаясь от невидимых палачей, случайно махнул рукой и чуть не вышиб из трясущихся рук Гарри новый кубок зелья, стеная:
— Не мучайте их, не мучайте, пожалуйста, пожалуйста, это я виноват, возьмите меня…
— Выпейте, выпейте, вам станет лучше, — исступленно молил Гарри, и снова Думбльдор повиновался и открыл рот, хотя не разжимал век и дрожал с головы до ног.
Потом он упал на землю, опять рыдая и стуча кулаками по земле. Гарри снова наполнил кубок.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, нет… не это, только не это, я все сделаю…
— Просто выпейте, профессор, выпейте…
Думбльдор выпил, как ребенок, умирающий от жажды, и тут же завопил, словно ему обожгло все внутренности:
— Все, все, пожалуйста, больше не могу…
Гарри в десятый раз зачерпнул зелье и почувствовал, что хрусталь царапнул по дну чаши.
— Уже почти все, профессор, пейте, пейте…
Он поддержал Думбльдора за плечи, и тот осушил кубок; Гарри встал за новой порцией, и вдруг Думбльдор закричал в смертной муке:
— Я хочу умереть! Хочу умереть! Прекрати это, прекрати, я хочу умереть!
— Пейте, профессор, пейте…
Думбльдор повиновался, но, не допив, взмолился:
— УБЕЙ МЕНЯ!
— Вот… это убьет! — в ужасе выдохнул Гарри. — Просто выпейте… и все кончится… кончится!
Думбльдор, громко глотая, выпил зелье до последней капли, издал отчаянный, прерывистый стон и упал на землю лицом вниз.
— Нет! — выкрикнул Гарри, который встал за очередной порцией; он уронил кубок в чашу, бросился к Думбльдору и с трудом перевернул его на спину. Очки старого колдуна перекосились, веки были сомкнуты, рот открыт. — Нет, — Гарри затряс Думбльдора, — вы не можете умереть, вы сами сказали, что это не яд, очнитесь, очнитесь…
Веки Думбльдора дрогнули; сердце Гарри с надеждой подскочило в груди.
— Сэр, вы…?
