Гарри Поттер и дары Смерти(«Translate Army»)

воздухе.

— А ты, Драко? — поинтересовался Волдеморт, левой рукой поглаживая змею по голове. Драко судорожно кивнул. Теперь, когда женщина пришла в себя, он уже не мог заставить себя взглянуть ей в лицо.

— Но ты ведь не ходил на её уроки? — уточнил Волдеморт. — Для тех из вас, кто не в курсе, сегодня нас почтила своим присутствием некая Черити Барбедж, до недавнего времени числившаяся преподавателем Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.

Раздались возгласы одобрения. Какая-то тучная ведьма с сильно выступающими передними зубами злобно захихикала.

— Да… Профессор Барбедж рассказывала маленьким волшебницам и волшебникам о маглах, утверждая, что не так уж сильно они отличаются от нас…

Один из Упивающихся Смертью сплюнул на пол. Черити Барбедж снова повернулась к Снейпу.

— Северус, пожалуйста!.. Умоляю!..

— Молчать, — бросил Волдеморт. Он снова взмахнул палочкой Малфоя, и Черити замолчала, словно захлебнувшись воздухом. — А на прошлой неделе, как будто недостаточно было забить нашим детям головы этими вздорными и вредными идеями, Профессор Барбедж написала весьма прочувствованную статью в защиту маглов для газеты Ежедневный Пророк. Маги, пишет она, должны протянуть руку тем, кто ворует у нас знания и силу. Уменьшение числа чистокровных волшебников, по мнению Профессора Барбедж, идёт исключительно на пользу нашему обществу… будь её воля, мы бы общались исключительно с маглами… а то и — страшно подумать — с оборотнями…

На этот раз никто не смеялся. В яростном голосе Волдеморта звучала угроза. Черити Барбедж в третий раз повернулась лицом к Снейпу. Слёзы, катившиеся из её глаз, капельками повисли на распущенных волосах. Снейп бесстрастно смотрел на неё, пока женщину не развернуло снова.

— Авада Кедавра.

Вспышка зелёного света осветила самые укромные уголки огромной комнаты. Тело Черити с громким неприятным стуком ударилось о стол, вздрогнувший и заскрипевший под её весом. Несколько Упивающихся Смертью вздрогнули и отодвинулись подальше. Драко Малфой вывалился из кресла и упал на пол.

— Ужин, Нагайна, — почти нежно произнёс Волдеморт, и гигантская рептилия, повинуясь команде, тяжело заскользила с его рук вперёд по гладко отполированной поверхности стола.

Глава 2.В памятной записке

Гарри истекал кровью. Сжимая одну руку другой и тяжело дыша, он собрался с силами и открыл дверь своей спальни. Раздался хруст сломанного фарфора. Это Гарри наступил на чашку с холодным чаем, которая стояла на полу перед дверью в спальню.

— Что за?..

Он огляделся. Окрестности дома номер четыре по Тисовой улице выглядели пустыми. Похоже, чашка чая была частью очередной гениальной идеи Дадли подловить Гарри. Гарри соскрёб с пола осколки чашки и швырнул их в переполненную мусорную корзину, еле видимую в сумраке спальни. Затем он тяжёлыми шагами прошествовал в ванную, чтобы подставить палец под воду.

Было так нелепо, бессмысленно и раздражающе осознавать, что колдовать Гарри сможет только через четыре дня… Но ему пришлось убедить себя, что эта рана в пальце может убить его. Но он никогда не учился лечить раны, и сейчас он понял — в основном в свете недавних событий — что это большой пробел в его знаниях. Сделав в голове заметку, что надо бы спросит у Гермионы, как это делается, Гарри оторвал от газеты большущий кусок, чтобы собрать в неё столько чая, сколько только можно, перед тем как вернуться в спальню и закрыть за собой дверь.

Гарри провёл всё своё утро за полным опустошением чемодана. Он никогда не делал этого с тех пор, как шесть лет назад упаковал его. После того, как Гарри вытащил три четверти вещей из чемодана, внутри остался слой всякого разного хлама — старое перо, чьи-то сушеные глаза и одинокий носок без пары, который уже явно был маловат Гарри. Минутой раньше Поттер, нырнув рукой во всё это безобразие, ощутил острую режущую боль в безымянном пальце на правой руке, и вытащил палец, ожидая увидеть море крови.

Сейчас он повторил процедуру куда более осторожно. Встав перед чемоданом на колени, Гарри детально обшарил дно и вытащил на свет значок с меняющимися надписями “Седрика поддержим, он — настоящий чемпион” и “Поттер — вонючка”, сломанный и изношенный вредноскоп и золотой медальон с надписью R.A.B внутри. Но, в конце концов, Гарри удалось извлечь и то, от чего он поранил палец. Он сразу узнал эту вещь. Это был небольшой осколок того волшебного зеркала, которое подарил ему ныне покойный крёстный Сириус Блэк. Гарри отложил остаток зеркала на пол и осторожно полез на дно в поисках остальных, но ничего больше не напоминало о подарке крёстного, кроме россыпи стеклянных осколков, который, прилипнув к прочему хламу, были похожи на блестящий песок.

Гарри сел, взял в руки единственный уцелевший осколок и вгляделся в него, но не смог увидеть там ничего, кроме своих зелёных глаз. Тогда он положил зеркало на утренний “Пророк”, который так и лежал нечитанным, и попытался справиться с волной горьких воспоминаний, уколами сожалений и волной страстного желания, которое породило найденное зеркало.

Около часа ушло на то, чтобы полностью опустошить чемодан и рассортировать вещи на две категории — нужные и ненужные. Его формы для школы и квиддича, котёл, пергамент, перья и большинство учебников лежали грудой в углу, больше ему ненужные. Ему было очень интересно, что сделают с этим дядя с тётей, когда увидят. Наверное, сожгут под покровом ночи, как будто бы это следы какого-то чудовищного преступления. Магловская одежда, мантия-невидимка, набор для составления зелий, пара-другая книг, альбом, однажды подаренный Хагридом, стопка писем и волшебная палочка были упакованы в старый рюкзак. В переднем кармане были Карта Мародёров и медальон Р.А.Б… Медальон был положен в передний карман не из-за своей ценности, — по сути, он был безделушкой — а из-за того, что для его получения были затрачены огромный усилия.

На столе, за белоснежной совой Буклей, лежала большая пачка газет — за каждый день, который Гарри провёл на Тисовой улице этим летом.

Он поднялся с пола, потянулся и подошёл к газетам. Букля осталась неподвижна, даже когда он начал разбирать бумаги прямо рядом с ней, отбрасывая одну газету за другой. Сова спала, или притворялась — она была в обиде на Гарри, потому что в последнее время он не давал ей вволю полетать.

Приблизившись к дну стопки, Гарри стал просматривать газеты более медленно и тщательно. Он искал конкретную статью, которая была в том номере, который был выпущен как раз через некоторое время после прибытия Гарри на Тисовую улицу. Наконец, он нашёл её. Там рассказывалось о Чэрити Бэббидже, преподавателю Изучения Маглов в Хогвартсе. Гарри сел на стул и углубился в чтение.

Памяти Альбуса Дамблдора.

Подготовил Элфиас Додж.

Я встретил Дамблдора впервые, когда мне было 11 — мы оба переступили порог школы. Наш взаимный интерес был явно обусловлен нашей непохожестью на остальных. У меня тогда ещё, помнится, была драконья оспа, и, пока я не поправился полностью, моё рябое лицо с зеленоватым оттенком не добавляло ребятам желания приблизиться ко мне. А Дамблдор в это время находился под гнетом дурной славы. Ведь совсем недавно его отца, Персиваля, обвинили в диком публичном нападении на трёх юных маглов.

Альбус никогда не пытался отрицать вины своего отца (Который уже умирал в Азкабане), он наоборот признавал, что он совершил преступление. А когда я набрался смелости, чтобы спросить его об этом, он даже сам меня уверил, что Персиваль был виновен. Более того, Дамблдор вообще отказывался упоминать всю эту печальную историю, сколько его не просили. Некоторые, напротив, были склонны восхвалять действия Персиваля и считали Дамблдора таким же маглоненавистником. Но любой, кто хоть немного знал Альбуса, уверил бы вас, что будущий директор всегда поддерживал маглов. Более того, эта опёка неволшебного населения даже нажила ему врагов в будущем.

Через несколько месяцев, к тому же, слава Дамблдора начала затмевать славу его отца. В конце первого учебного года он уже был известен не как сын маглоненавистника, а как, ни больше, ни меньше, самый лучший ученик в истории школы. Все те, кто имел честь дружить с ним, не могли не следовать его примеру, полному желания помочь, храбрости и щедрости. Позднее Альбус признался мне, что самое главное удовольствие его жизни сокрыто в обучении.

Он не только выигрывал все призы и награды в школе, но уже и поддерживал общение с наиболее известными магами того времени — Николас Фламель, известный алхимик, Батильда Бэгшот, известный историк, Адальберт Уофлинг, великий магический теоретик… Некоторые его работу нашли своё место в “Трансфигурации сегодня”, “Магические дуэли” или в “Практике Зельеварения”. Карьера Альбуса строилась со скоростью летящего метеорита, и оставался только один вопрос — как скоро он станет министром магии. Хотя все и предсказывали, что кресло вот-вот будет его, Дамблдор, к удивлению, не проявлял совершенно никаких амбиций по отношению к власти.

Спустя три года после начала учёбы в Хогвартс приехал младший брат Альбуса, Абефорт. Он никогда не был усидчивым и разумной дискуссии предпочитал волшебную дуэль. Однако, как ни странно, нельзя сказать, что два брата не дружили. Они уживались друг с другом настолько хорошо, настолько только могли ужиться два кардинально разных человека. Абефорта, в принципе, можно