— Очень возможно. Она сделает свои собственные выводы, но, как я уже сказал, тетя слишком уважает мои чувства, чтобы расспрашивать меня о личных делах. Конечно, она обидится, но не настолько, если я скажу ей, что ребенок от Вито. И у меня хватит сил вынести ее недовольство, если оно последует.
«Да, но хватит ли сил у меня? Естественно, любой невесте даже в присутствии любящего мужа трудно знакомиться с родственниками, но что тогда говорить, если у тебя уже шестимесячный ребенок, а муж из веселого спутника, показавшего ей Париж, вновь превратился в надменного римлянина». Кэролайн не смела вспомнить об ужасе прошлой ночи, когда Доменико показал ей свое истинное лицо. Унижение, которое она испытала от его презрительного отношения, меркло по сравнению с тем, что она обнаружила, проснувшись на следующий день утром, оглушенная и изумленная окружающей обстановкой. На ней тогда была черная ночная рубашка, которую Бриджит положила в коробку вместе с костюмом, надетым на ней сейчас.
Кэролайн вспыхнула, вспомнив, как лежала в постели, не смея думать, кто раздел ее накануне ночью. Она долго медлила, прежде чем выйти в комнату, где они обычно завтракали вместе с Доменико. Но ей не стоило беспокоиться. Он был погружен в какие-то свои неотложные письма, одарил ее холодным взглядом и спокойно пожелал доброго утра.
Доменико занимался делами и во время перелета. Все время, пока они находились в воздухе, он что- то быстро писал, поэтому они почти не разговаривали.
Машина уже мчалась по великолепной автостраде дель Соль — «дороге к солнцу», как объяснил Доменико, построенной на месте старой военной дороги. Кэролайн подумала, что пленные британки, которых везли римляне на своих колесницах, наверное, испытывали тот же трепет при въезде в Рим, что и она. С каждой секундой Кэролайн нервничала все больше, и ей пришлось положить руки на колени, чтобы унять дрожь.
Наконец ужасный миг наступил. Доменико затормозил перед величественным домом, окна которого смотрели на Кэролайн, словно пустые, недобрые глаза. От волнения, выходя из машины, она споткнулась и была рада, что Доменико ее поддержал. Кэролайн распрямила плечи и глубоко вздохнула, прежде чем поднялась по каменным ступеням к массивной двери. Доменико позвонил, и дверь почти сразу же открылась.
— Доменико! Доменико! Наконец-то!
Смеясь и плача одновременно, на пороге появилась хрупкая пожилая женщина и заключила Доменико в объятия.
— Тетя Рина! Ты, как всегда, неотразима! — Доменико поднял маленькую даму так, что ее ноги повисли в воздухе.
Она взмолилась о пощаде:
— Доменико, немедленно отпусти меня! Что подумает о твоем поведении жена?
Доменико бережно поставил тетю на ноги и подождал, пока она придет в себя, затем представил Кэролайн.
— Тетя Рина, хочу познакомить тебя с женщиной, которую я люблю, — убедительно произнес он.
Пораженная Кэролайн готова была поверить его словам, если бы ей не было известно истинное мнение Доменико. Но он играл свою роль и ждал, что она поддержит его.
Кэролайн робко протянула руку пожилой женщине и взглянула в ее теплые карие глаза. На сердце у нее тут же потеплело, и она совершенно успокоилась. «Тетя Доменико волнуется так же, как и я», — подумала она и с облегчением улыбнулась ослепительной улыбкой.
Тетя Рина подставила Кэролайн лицо для поцелуя, и девушка без колебаний прижалась прохладными губами к почти прозрачной щеке.
— Спасибо тебе, мой дорогой. — Тетушка склонила голову перед племянником. — Я боялась, что мы не уживемся, но мне не стоило сомневаться в безупречном вкусе моего Доменико.
— Так ты одобряешь мой выбор, тетя Рина? — с улыбкой спросил он.
— Разве не папа Григорий Великий сказал, впервые увидев англичан: «Это не англы, а ангелы»? Именно об этом я вспомнила, увидев Кэролайн. Такие прекрасные золотые волосы, светлая кожа и невинные, словно у ангелочка, глаза. Да, Доменико, мне нравится твой маленький английский ангел.
Доменико улыбнулся женщинам, которые все еще стояли, взявшись за руки, а когда тетя направилась в гостиную, он перехватил взгляд Кэролайн и весело приподнял бровь. Кэролайн показалось, что она вот- вот задохнется от стыда. Ей был отвратителен спектакль, который они разыгрывали перед этой милой женщиной. Кэролайн сразу почувствовала, что тетя Рина очень добра, и поняла, что полюбит ее.
Они вошли в такую огромную гостиную, что у Кэролайн перехватило дух. Однако у комнаты, несмотря на размеры, был жилой вид. Уютные кресла и кушетки, обтянутые белым узорчатым шелком, так и манили опуститься на них и расслабиться. Хрустальные подвески на великолепной люстре слегка зазвенели, когда дверь открылась и молодая служанка вкатила чайную тележку. Восхитительные полотна на стенах были настолько яркими и живыми, словно картины написали только сегодня утром, но Кэролайн понимала, что перед ней бесценные сокровища.
Тетя Рина указала на место на кушетке рядом с ней, приглашая Кэролайн сесть. Доменико устроился напротив и снисходительно наблюдал, как она разливает чай в чашечки из тончайшего фарфора.
— Это большая честь для тебя, Кэролайн. Обычно тетя Рина не пьет чай, ее любимый напиток кофе. Ты должна чувствовать себя польщенной, раз она ради тебя готова пить то, что обычно называет отвратительной смесью.
Тетя Рина нахмурилась и хлопнула Доменико по колену:
— Чушь! Я часто пью чай с моими английскими друзьями. И рассержусь, если ты станешь говорить подобные вещи твоей жене. Ты должен изо всех сил стараться, чтобы она чувствовала себя здесь как дома. Но ты всегда был таким. Постоянно приводил моего сына Вито в ярость своими шутками. Дразнил его безжалостно, особенно когда вы были детьми. — Ее губы слегка задрожали, но усилием воли она сдержала слезы.
Неловкое молчание нарушило хныканье ребенка. Слуга тети Рины Эммануэль разбирал багаж, внес мирно спящего в детском креслице Вито в прихожую и бережно поставил на стул. Очевидно, малыш решил, что его время настало, и, когда издал второй, более громкий крик, его усилия были вознаграждены.
Кэролайн и Доменико поспешили взять его на руки и передали тете Рине, которая умело подхватила непоседливого младенца.
Когда Вито широко распахнул карие глазки, тетя Рина с изумлением воскликнула:
— Доменико! Это же мой Вито. Сходство просто невероятное. Мой дорогой Вито!
— Мы назвали его в честь вашего сына, тетя Рина. Мы подумали, что вам будет приятно, — мягко произнесла Кэролайн.
— Вы назвали его Вито? — Женщина протянула руку Кэролайн и благодарно взглянула на Доменико. — Спасибо, дети мои, — с чувством проговорила она.
Доменико приподнял ее лицо и заглянул ей в глаза:
— Ты же знаешь, что мы сделаем все, чтобы тебе было хорошо, тетя Рина. Я очень многим обязан тебе. И Вито тоже, ведь он делил со мной и тебя, и ваш дом, и я буду вечно благодарен вам обоим.
— Глупости, Доменико. Вам никогда не нужно было ничего делить, ты всегда был для меня вторым сыном, а для Вито — любимым братом. Я больше не желаю слышать это слово «благодарность». Ты и так дал нам намного больше, чем мог получить от нас за всю жизнь. — Глаза пожилой женщины затуманились, потому что она все еще не могла спокойно говорить о погибшем сыне. И чтобы не разрыдаться, резко сменила тему. — Меня очень удивило твое письмо, в котором ты сообщил о своей женитьбе и о том, что стал отцом ребенка. — В голосе тети Рины не было и тени укора, лицо ее оставалось спокойным, но было ясно, что она обижена, и Кэролайн увидела, как Доменико глубоко вздохнул. Но не успел он ответить, как пожилая женщина обернулась к Кэролайн и сказала: — Последние несколько лет я все ждала, что один из моих мальчиков или оба приведут ко мне своих невест. Меня удивляло, что они так долго не женятся, но, возможно, они просто были немного испорчены: бесконечные поездки, красивые женщины и развлечения привели к тому, что они не захотели связывать себя узами брака. Возможно, они думали, что женитьба помешает им наслаждаться жизнью, ведь так, Доменико?
— Возможно, — улыбнулся он, — но, может, просто наши запросы были слишком высоки, потому что мы привыкли считать идеалом тебя, а множество женщин, которых мы встречали, были далеки от него,
