Сьонед без сна пролежала рядом до самого утра, прислушиваясь к тяжелому, неровному дыханию и ударам сердца, точности совпадавшим с ее собственными.
Рохан еще раз посмотрел на Андраде и сказал:
— Его высочество Кунакский.
Поднялся высокий, тощий и неумолимый Мийон.
— Я на стороне принца Масуля.
Ллейн приподнял бровь. Преимущества старости и долгого правления позволяли ему высказываться во время голосования.
— Леди Чиана будет разочарована. Щеки Мийона вспыхнули.
— Я голосую мозгами, а не тем, что у меня между ног!
— В самом деле, — мирно согласился Ллейн. Андраде сделала отметку на пергаменте.
— Его высочество Оссетский. Чейл рывком встал на ноги.
— Я считаю, что этого молодого человека ввели в заблуждение, — рявкнул он, глядя на Масуля, который непринужденно стоял у водяных часов. — Он такой же сын Ролстры, как и я.
— Ну, значит, мы братья, — сказал Масуль и отвесил Чейлу короткий, насмешливый поклон.
— Тихо! — прикрикнула заполнявшая пергамент Андраде.
— Его высочество Дорвальский.
Ллейн, которому понадобилось много времени, чтобы подняться, тяжело оперся на трость с драконом.
— Я пристально следил за всеми обстоятельствами этого дела. Не вижу причин не доверять показаниям леди Андраде и принцессы-регента о событиях той странной ночи. Более того, я не вижу доказательств, которые подтверждали бы справедливость требований претендента. Я сожалею, что это может причинить ему боль, но совесть не позволяет мне признать его права.
— Его высочество Крибский, — сказал Рохан, когда Ллейн сел и перестала скрипеть ручка Андраде. Велден вскочил и принял воинственную позу.
— Не могу согласиться с кузеном Дорвальским! Нет доказательств, которые позволили бы отвергнуть его требования! Хотя кое-кто из присутствующих продолжает питать сомнения, лично я никаких сомнений не питаю и считаю, что лучшее доказательство — это наши глаза. Я верю, что он сын Ролстры.
— Его высочество Фессенденский.
Долговязый Пиманталь неуклюже выбрался из кресла.
— Принц Масуль, — только и вымолвил он, слегка поклонившись в направлении молодого человека.
Следя за тем, как Пиманталь опускается обратно в кресло, Рохан задумался, что такого могла ему предложить Киле…
— Его высочество Сирский.
Давви наклонился и уперся костяшками в стол.
— Я согласен с кузенами Оссетским и Дорвальским и их причинами. Но у меня есть еще одна. Даже если бы этот человек был сыном Ролстры и даже если бы я был убежден в этом, Марка много лет назад была присоединена по праву войны, подтвержденному законом. Я получил Сир почти так же. Правда, я остался единственным наследником мужского пола в нашей семье. Но мои права на престол основываются на тех же законах войны, как и право Пустыни на Марку. Если принцы сочтут возможным нарушить собственное соглашение от весны семьсот пятого года, которое признало права милорда Рохана на Марку, то… — он обвел стол холодными глазами, — тот же самый принцип — или
Изумленный до глубины души как и все остальные, Рохан невольно воскликнул:
— Давви!
Брат Сьонед спокойно встретил его взгляд.
— Я знал, что ты не согласишься с этим, Рохан. Но верь, я не шучу: если завоеванную и по закону присоединенную страну можно так же легко отобрать и отдать другому, то я не желаю иметь дела с другими принцами. — Он сел.
Рохану потребовалось мгновение, чтобы оправиться. Но голос его был по-прежнему твердым.
— Его высочество Кирстский.
Волог встал так, будто вздернул самого себя на канате, бросил пронзительный взгляд на Масуля и сказал:
— Я не собираюсь менять хорошее правление и многолетний мир на никому не известного крестьянина, который не убедил меня ни в чем, кроме того, что обладает невероятной наглостью.
Мийон Кунакский окаменел от оскорбления.
— Осторожнее, кузен, — выдавил он. — Вам до конца дней придется сидеть с этим человеком за одним столом.
Волог вызывающе хохотнул.
— Черта с два, малыш!
— Милорд… — с укором пробормотал Рохан. — Его высочество Гиладский.
Мгновение он надеялся, что Кензе удалось пронять мужа и вырвать его из-под влияния Мийона. Но Кабар встал, вздохнул и промямлил, что согласен с их высочествами Кунакским, Крибским и Фессенденским. Затем он опустился на место, и перо Андраде заскрипело по пергаменту. Рохан мельком поглядел на Саумера. Это был последний сомнительный голос. За Клуту, которому предстояло голосовать сейчас, можно было быть спокойным.
Старик неторопливо поднялся.
— Я хочу сказать, что наиболее мудрыми кажутся мне слова нашего кузена Кирстского. Но, как и кузен Сирский, я хотел бы назвать еще одну причину, определяющую мой выбор. Моя земля не раз была полем битвы между Пустыней и Маркой. Но вот уже пятнадцать лет на ней царит мир, которым я не собираюсь рисковать. Если кто-нибудь думает, что передача Марки этому парню закончится безболезненно, то он ошибается. А кто будет платить за сожженные поля и убитых людей? Я, вот кто! Я провел детство, юность и зрелость, глядя на то, как воюющие армии топчут мои луга, и не собираюсь видеть это в старости. Нет уж, спасибо! — Он плюхнулся в кресло и принялся хмуро рассматривать свои руки.
Пять против, четыре за. Рохан обернулся к Саумеру.
— Его высочество Изельский.
Старинный враг Волога и дед их общего внука неохотно поднялся на ноги.
— Кузены, — сказал он перехваченным от волнения голосом, — я долго думал над этим делом… Я не согласен с тем, что было здесь сказано о доказательствах. Ни та, ни другая сторона не представили свидетельств, которые позволили бы сделать однозначный выбор. И поэтому я хочу задать вопрос. Что дает каждому из них право на эту страну? Верховный принц, еще будучи правителем Пустыни, заявлял, что для успешного правления своими землями каждый принц должен знать, чем именно он владеет. Мы затратили много труда, доказывая свои права на владение нашими землями, и принятые в результате этого соглашения доставили каждому из нас глубокое удовлетворение. Но если эти соглашения являются высшим законом, то о каком «праве войны» может идти речь? Признавая высшим правом силу, мы неминуемо вцепимся друг другу в глотку — как неоднократно случалось прежде. — Он украдкой посмотрел на Волога, который ответил ему вызывающим взглядом. — Если кто-то имеет право на свои земли, это означает, что он имеет право оставлять их сыну. Как правило, старшему и рожденному в законном браке; но есть примеры, когда их передавали младшему или незаконному наследнику. Если мы отступим от этого права и решим, что война является более законным способом обретения власти над страной или поместьем, то тем самым посеем хаос и должны будем готовиться к скорой войне. Никто из нас не будет чувствовать себя в безопасности, от принца до самого последнего атри… — Он надолго умолк, а затем покачал головой. — Я не хочу сказать, что не доверяю леди Андраде или принцессе-регенту. Не хочу сказать, что не доверяю молодому человеку, который стоит перед нами. Я доверяю закону и моей собственной совести. И то и другое говорит мне, что Принцева Марка по праву принадлежит сыну покойного верховного принца Ролстры. — Он быстро обвел взглядом сидевших вокруг стола и опустился в кресло.
Рохан удержал тяжелый вздох, который так и рвался из груди, и загнал внутрь разочарованную усмешку. Саумер сделал это вовсе не назло Вологу или кому-нибудь другому: он был честен в своих
