неожиданно губы Холлис похолодели, и она вырвалась из объятий молодого лорда, напомнив, что его ждут…
Продвигаясь через толпу к мосту, он увидел ее в группе других «Гонцов Солнца». Холлис крепко держалась за руку Сеяста. Родня Мааркена шла впереди, пока они не достигли поля. Теперь с ним остался только Оствель, придерживавший коня, пока Мааркен спешивался. Подбирая поводья, он сверху вниз взглянул в лицо старого друга.
— Помни, что он грузнее тебя, — сказал Оствель. — Проверь его. Если громоздкость помешает ему двигаться, надо будет этим воспользоваться. Но если он быстр и силен… — Внезапно Оствель фыркнул. — Слышал бы кто-нибудь, что я даю советы человеку, который сражается с одиннадцати лет! Как будто я что- то смыслю в воинском искусстве!
— Ты смыслишь многое, — улыбнулся Мааркен, — хоть и никогда не использовал свои знания. Я помню уроки, которые ты мне давал перед моей поездкой в Грэйперл. Вы с Маэтой учили меня фехтовать на мечах, пока… — Он оборвал себя на полуслове, вздрогнув при звуке ее имени.
— Сейчас она бы гордилась тобой! — сказал Оствель. — Впрочем, так было всегда. Мааркен безмолвно кивнул.
— Ну, мне пора идти к остальным.
— Не беспокойся, Оствель. Быстрая победа для меня, медленная смерть для него, как я и обещал.
— К черту твои обещания! Убей его как получится и тогда, когда сможешь. — Он помедлил. — Я присмотрю за твоей леди.
— Спасибо, — как-то неловко ответил Мааркен, не желая о ней думать. Он не должен думать ни о ком, кроме Масуля.
Поле было окружено людьми, расположившимися на расстоянии в половину меры от того места, где стоял конь Мааркена. Высокородные разделились на две части. Место между ними заняло простонародье. Все молчали. Мааркен взглянул наверх и подумал, что небо кажется сделанным из серого пепла, раздумавшего разлетаться, словно дух Андраде замешкался, чтобы стать свидетелем поражения самозванца.
На другом конце образованного стражами Рохана круга появился проем. Толпа раздвинулась, и он ясно увидел Масуля. Проклятый самозванец, одетый в фиолетовый цвет Марки, ехал на загнанном до полусмерти коне. Мааркену доставит удовольствие забрать бедное животное и позаботиться о нем так, как оно того заслуживает.
Несмотря на затянувшие небо облака, день стоял теплый, словно позднее лето и ранняя осень не разобрались, кто из них сегодня главный. Мааркен почувствовал, что кожу и внутреннюю сторону доспехов увлажнил пот, и подавил желание дернуть плечом, чтобы смахнуть струйку влаги между лопатками. Наконец он услышал голос своего брата, плохо различимый на большом расстоянии. Однако он и так знал, что скажет Андри.
Сначала перечень взаимных требований. Затем обвинение в совершенном Масулем преступлении. Претендент проехал вперед и остановился перед верховным принцем. Он не сделал попытки поклониться; впрочем, никто этого и не ждал. Высокомерно вскинув подбородок, он произнес официальный вызов на поединок. Андри выслушал его, повернулся и что-то произнес. Мааркен различил свое имя и титулы, тронул пятками бока жеребца, проехал ровно половину расстояния, отделявшего его от Масуля, и склонил голову перед дядей и кузеном.
— Будь нашим защитником, лорд Мааркен, — произнес традиционную формулу Рохан. — Раз этот человек хочет доказать свои права собственным телом, ты докажешь наши права своим.
— Да, мой принц, — ответил он.
Андри дал знак обоим спешиться. Однако Масуль хотел еще что-то сказать.
— Я требую, чтобы он не пользовался в поединке колдовством «Гонцов Солнца».
— Принято, — бросил Мааркен, прежде чем кто-либо успел возмутиться.
— Тогда сними кольца, фарадим.
Мааркен пристально посмотрел на него. Конечно, Масуль не верил в старую сказку, будто «Гонец Солнца» без колец лишается своей силы. Доказательством лживости этой легенды была Сьонед, пятнадцать лет не носившая никаких колец, кроме подаренного мужем, но все вокруг видели достаточно примеров того, что ее могущество не уменьшается. Он взглянул на Андри. Тот лишь презрительно улыбнулся.
— Позволяется, — громко сказал лорд Крепости Богини. — Мы не хотим, чтобы претендента смущали его суеверия.
Мааркен чуть не рассмеялся. Как бы ни был Андри молод, у него был просто нюх на такие вещи. Он кивнул брату и снял красные кожаные перчатки. Одно за другим исчезали с таким трудом заработанные кольца… Сделав это, он попытался улыбнуться, но не смог. На ладони лежали шесть серебряных и золотых колечек, пять с маленькими рубинами, Шестое с гранатом, которые были его гордостью, частичкой того, чем он был. Мааркен немного поколебался, а затем подошел к Полю и с поклоном вручил их ему на хранение. Он заметил, как что-то мелькнуло в лице Андри, но сразу исчезло.
— Мой принц, — сказал он кузену. — Скоро я заберу их.
— Мааркен, они все еще на твоих пальцах, посмотри.
На смуглой коже остались белые полоски. Если у Андри был нюх, то Поль продолжал оставаться воплощением доброты. Мааркен улыбнулся мальчику, и у того засияли глаза.
Вышел Чейн и увел под уздцы жеребца Мааркена. Мийон сделал то же с конем Масуля. Мааркен надел перчатки, продевая пальцы в тонкую, мягкую кожу, которая будет крепко и надежно держать рукоять меча, и жестом пригласил Масуля выйти в центр поля.
Идя следом, он вдруг всей кожей почувствовал присутствие Холлис, но не сделал ошибки и не стал смотреть на нее.
Сегев нервно придвинулся к Холлис. Сейчас он был предоставлен себе и прекрасно знал это. Мирева ничем не могла помочь: она не могла заставить Сегева выполнить ее волю или хотя бы подсказать, что ему следует делать. Ее оружием был свет звезд, а сейчас стоял день. Она могла работать и с солнечными лучами, но небо было затянуто облаками. Сегева должна была радовать свобода, но он не ощущал ничего, кроме мрачного предчувствия.
Он украдкой осмотрел толпу. Многие за и многие против Масуля, но никто из них не сможет сделать то, что сделает он. Если захочет. Если у него хватит смелости. Если он пожелает рискнуть всем ради человека, которого Мирева все равно обрекла на смерть.
Нет, не ради Масуля. Ради себя самого. Сегев подсчитал свои возможности, прикинул план действий и их возможные последствия. Если он сумеет убить Мааркена или кого-нибудь помудрее, Миреве придется выбрать его, а не Руваля, когда придет время бросить вызов Полю. Но если Звездный Свиток станет принадлежать ему, то он обойдется и без Миревы.
Он всмотрелся в лица, пытаясь определить, кто из «Гонцов Солнца» может представить для него опасность. Они не смогут плести свет — солнце скрыто тучами… Сегев презрительно усмехнулся. Но кто из них в состоянии почувствовать его магию? Самую очевидную угрозу представляла Пандсала. Ее мать обладала даром диармадимов. Пусть считает себя «Гонцом Солнца»; он знает лучше… Возможно, Уриваль. Сегев не забыл, как тот весенней ночью почувствовал наблюдение Миревы.
Но только Андри достаточно знал и понимал Звездный Свиток, чтобы представлять прямую угрозу. И если Сегев будет неосторожен, то так оно и случится.
Он внимательно следил, как столкнулись Мааркен и Масуль. От первого удара стали о сталь по всему телу Холлис пробежал спазм. Сегев чуть не забыл про нее. Этим утром она куда-то убегала — возможно, чтобы увидеть Мааркена. Как будто кому-нибудь из них эта встреча могла доставить удовольствие… Он взглянул на бледное, осунувшееся, большеглазое лицо и подбадривающе пожал женщине руку.
Мааркен был на ширину пальца выше Масуля, а самозванец превосходил его в плечах. Они казались равными соперниками. Сегев быстро взглянул на водяные часы, принесенные из шатра Рохана для измерения продолжительности поединка. Когда вода в верхней сфере опустится до нижней отметки, Сегев начнет действовать. К тому времени усталость ляжет грузом на соперников и измотает нервы публике. Никто не обратит внимания на молодого фарадима, который и решит исход поединка.
Он спрятал усмешку и полной грудью вдохнул туманный воздух. Можно было подождать.
ГЛАВА 28
