заставил кобылу танцевальным шагом обойти весь загон, и зрители задохнулись от удовольствия, когда лошадь сменила направление движения с изяществом птичьего пера, подхваченного летним ветерком. Юноша был среднего роста, темные волосы говорили о том, что предки его происходили из горного Фирона, и тягаться с Сорином красотой ему явно не приходилось. Но когда оруженосец проезжал мимо, одного его взгляда хватило, чтобы Аласен, полностью переменила это мнение. Опушенные длинными черными ресницами, его широко расставленные бархатно-карие глаза с бронзовыми точечками смело глядели из-под прямых, густых темных бровей. Эти поразительные глаза делали его лицо не просто приятным, но почти прекрасным. Оказавшись прямо перед Аласен, он натянул поводья; юноша не шевельнулся в седле, но кобыла внезапно поднялась на дыбы, сгруппировалась, опустилась на передние ноги и лягнула задними. Это было движение боевого коня, точное и смертельное, и толпа взорвалась аплодисментами.
— Отлично проделано! — восхищенно воскликнула Аласен.
— Вы находите? — прозвучал за ее плечом низкий мужской голос.
— О да, — ответила она, не оборачиваясь, очарованная мастерством молодого всадника. — Просто великолепно!
— Вы не знаете, кто это? Он носит цвета Луговины, но каждый оруженосец всегда выступает в цветах своего лорда. У него есть собственные цвета — голубой и коричневый цвет Скайбоула. Его имя Риян, и он мой сын.
Тут Аласен всмотрелась в приятное, улыбающееся лицо. Лоб и нос у них были фамильными, и Аласен поняла, что зрелости сын будет таким же видным мужчиной, как и его отец. Но глаза у них были совершенно разные: те, что смотрели на нее сейчас, были серыми, в тон обильной седине, пробивавшейся в пышных русых волосах.
— Так, значит, вы лорд Оствель, — сказала она, возвращая ему улыбку.
— Он самый. Благодарю за похвалу в адрес моего сына. Отцовская гордость это одно, но услышать комплимент от юной леди… — Он насмешливо развел руками. — А вы, должно быть, принцесса Аласен Кирстская. — Как вы догадались? Я нарочно надела свое самое старое и простое платье и попыталась ничем не выделяться среди толпы! — Она звонко рассмеялась.
— Едва ли это удалось бы вам, миледи. Узнал же я вас очень просто: я был знаком с вашей матерью, а вы очень похожи на нее. Но окончательно подтвердили мою догадку зеленые глаза. Они точно того же цвета, что у принца Давви, а разрез у них такой же, как у принцессы Сьонед.
— В самом деле? Я знаю, что похожа на мать, но неужели вы думаете, что у меня есть хоть немного сходства с верховной принцессой?
— Кажется, это вам льстит. Но могу сказать одно: быть похожей на самое себя тоже очень неплохо. Посмотрите, какое сильное впечатление вы произвели на вон того молодого человека. — Он кивком указал на стоявшего рядом с лордом Чейналем юношу, который не сводил с нее голубых глаз. — Он предпочитает смотреть на вас вместо того, чтобы наблюдать за выступлением родного брата.
— Родного брата? — недоуменно переспросила Аласен.
— Сорина. Ваш юный воздыхатель — это Андри Радзинский, будущий лорд Крепости Богини.
Забыв о достоинстве, с которым должна была держать себя взрослая женщина двадцати двух зим, она уставилась на юношу. Так вот он, близнец Сорина!
— Кажется, они не слишком похожи, не так ли, милорд?
— Когда-то их было невозможно отличить друг от друга. Но в последние годы они росли врозь и сильно изменились. — Голос Оствеля внезапно стал абсолютно бесстрастным, и Аласен испуганно подняла глаза. Заметив это Оствель снова улыбнулся. — Но я отвлекаю вас от окончания зрелища. Они собираются галопом скакать навстречу друг другу. Конечно, эта безумная мысль принадлежит Сорину. Надеюсь, что Риян не опозорится и не вывалится из седла.
— Сомневаюсь, что с ним хоть раз случилось нечто подобное с тех пор, как вы посадили его на пони, — фыркнула она.
Всадники построились в шеренгу, а затем разделились пополам. Молодые люди рысью разъехались на противоположные края лужайки, развернулись на месте и по сигналу Сорина поскакали навстречу друг другу со скоростью, которая должна была уничтожить их. Однако каким-то чудом они умудрились не столкнуться, проскочили в интервалы между лошадьми и снова выстроились в шеренгу, наслаждаясь устроенной толпой овацией.
— Замечательно… — пробормотал лорд Оствель. — Только не передавайте сыну мои слова, — попросил он.
— Но он заслуживает вашей похвалы, милорд. Если не считать Сорина, он здесь лучший всадник. Из груди Оствеля вырвался смешок.
— Не поощряйте отцовскую гордость, миледи! Лучше скажите, что вы думаете о кобыле, на которой он выступает?
— Как боевой скакун, она великолепна. Но как простая верховая… — Девушка покачала головой. — Эта лошадь захиреет, если ей не дадут каждый день скакать бешеным галопом.
— Согласен. Она слишком нервная. Нужно будет подарить Рияну настоящего рыцарского коня. А какая лошадь понравилась вам больше остальных?
Она запнулась, но предпочла ответить честно:
— Конечно, серая Сорина.
Лорд Оствель тяжело вздохнул.
— Этого я и боялся… Я снова согласен с вами. Но Чейн потребует за нее половину моего годового дохода и не согласится уступить даже ради старой дружбы!
Толпа зашевелилась, направляясь на трибуны, чтобы полюбоваться первым заездом, и Аласен прижали к перилам. Оствель поддержал ее.
— Все в порядке, — заверила она. — Но думаю, что надо переждать, пока не схлынет толпа.
— Не надо ждать. Если позволите, я провожу вас. Вы не хотите поздравить Сорина?
— О да, пожалуйста!
Вместе они прошли туда, где стоял лорд Чейналь, окруженный своими сыновьями и Рияном. Оствель взъерошил темные волосы сына, как будто тот был десятилетним мальчиком, а не без двух дней рыцарем; Риян перенес это спокойно, улыбнулся, и в его глазах замерцали золотые и бронзовые искорки. Аласен была представлена и заметила, что Риян не чета Сорину — помимо только что подтвержденной искушенности в рыцарских искусствах он обладал галантностью, вполне достаточной для того, чтобы не вспыхнуть от смущения при виде хорошенькой девушки. Риян поклонился, любезно улыбнулся, и снова Аласен увидела в нем черты Оствеля.
Ее вниманием тут же завладел Сорин, потребовавший своей доли похвал. Аласен засмеялась.
— А что ты такого сделал? Просто сидел! В таком огромном седле я и сама бы усидела!
Разобиженный Сорин обернулся к отцу.
— Позвольте поблагодарить вас, милорд, что вы избавили нас от сестер! Андри, это та самая девушка, о которой я тебе рассказывал, и которая вот уже восемь лет отравляет мне существование. Принцесса Аласен Кирстская — мой брат, лорд Андри.
Аласен ожидал сюрприз. Андри очень изящно поклонился, прямо посмотрел ей в глаза и, не изменившись в лице, повторил титул и имя девушки голосом, который заставил ее вспыхнуть.
— Так вы младшенькая Волога, — сказал лорд Чейналь. — Мужчине, в замке которого хранится такое сокровище, можно только позавидовать. Видно, придется попросить у вас прощения за моего совершенно безнадежного детеныша, который за все время пребывания в Новой Ритии так и не сумел научиться хорошим манерам.
Хотя от улыбки Чейна у девушки заискрились глаза, она состроила унылую гримасу.
— В самом деле, милорд, мне очень жаль. Мы перепробовали все, но — увы… — На нее смотрели глаза такие же серые, как у лорда Оствеля, но пронизанные блеском солнечного света на лунном камне, в то время как глаза последнего больше напоминали темное серебро.
— Она имеет в виду, — пожаловался Сорин, — что в классной комнате швыряла в меня книгами. Не пытайся отпираться, Алли, ты знаешь, что это правда. У меня до сих пор остались шрамы.
— А если она хорошо целилась, то и пустая голова в придачу, — поддразнил его Андри. Лорд Чейналь застонал.
