- Если следовать вашим рассуждениям, - начал я, - единственное, что может принести торговцу успех в бизнесе, - так это акт благотворительности: то есть нужно отдавать с целью удовлетворить нужды других.
- Именно, - прокомментировал он, впервые улыбнувшись успехам своего явно подающего надежды ученика.
- А единственным результатом мошенничества, обмана других является собственная нищета, - продолжал я.
Он опять улыбнулся и слегка кивнул.
- Таким образом, когда мы извлекаем прибыль, обводя кого-то вокруг пальца, то на самом деле наблюдаем два никак не связанных между собой события: созревание благого отпечатка, оставленного нашей благотворительностью в прошлом, и сев новых семян собственной бедности, которую нам, и только нам, предстоит испытать в будущем.
Он снова кивнул.
Тут у меня в голове что-то взорвалось, и я возбужденно выпалил:
- А это, в свою очередь, объясняет, почему одни люди вроде бы процветают на своем мошенничестве, другие бедствуют, независимо от того, жульничают они или нет, а третьи благоденствуют в обоих случаях!
Мир как таковой работает вовсе не так, как нам кажется!
Наставник кивнул мне в ответ, тоже весьма возбужденный, затем снова откинулся назад, еще чуточку выше подняв подбородок и многозначительно глядя на меня, как будто собирался немедленно привести меня к очередному постижению.
- Если нечто действительно является причиной какого-то, скажем, события, - продолжал я с трудом продираться через дебри буддийской логики, - то при соблюдении нужных условий оно обязано всегда и постоянно вызывать это событие. Ну или не событие, а какую-нибудь вещь. Например, мы знаем, что желудь есть причина дуба, потому что, если присутствуют все необходимые факторы роста, из желудя непременно вырастет именно дуб, а не баобаб или другое какое дерево.
Если бы мошенничество в бизнесе было настоящей причиной обогащения, то при прочих равных условиях мы, обманывая кого-то, всякий раз должны были получать прибыль. Но раз этого не происходит, то, значит, не жульничество приносит нам доход. Должен существовать какой-то другой фактор, являющийся истинной причиной благосостояния, который всегда, неизменно и безошибочно приводил бы именно к нему.
- И это - умение отдавать другим, - тихо заключил он, глядя на меня с отеческой гордостью.
В этот момент я почувствовал, что этим одним штрихом он почти завершил картину грядущего счастья - моего и всех, кто меня окружает.
Могу без преувеличения сказать, что это был один из немногих важнейших моментов моей жизни.
Мысль моя вернулась к океану страданий этого мира и к тем, кто барахтался в этом океане вместе со мной.
- А вот взаимоотношения между людьми, - снова заговорил я. - Кажется, что они - источник огромного счастья в этом мире, и вместе с тем - причина такого же, да нет, еще большего страдания. Некоторые семейные пары живут долго и счастливо, растянув медовый месяц на всю свою жизнь, и даже умирают в один день, другие сначала сближаются, потом расстаются, третьи, похоже, с первых дней супружества обречены влачить серые безрадостные дни не в силах ни расстаться, ни начать все сначала. Что же посеяло в уме этих несчастных такой мощный отпечаток, который не дает им насладиться прелестями законного супружества?
- Супружеская неверность, - без колебаний отвечал монах.
Я было засомневался, вспомнив несколько случаев, о которых слышал, когда свято соблюдавшие свои супружеские обеты муж или жена безвозвратно теряли свою «половину» по вине какого-нибудь искушенного обольстителя, но быстро нашел ответ на свой так и не прозвучавший вопрос, разделив нынешнюю причину для будущего семейного счастья и неминуемую расплату за прошлые похождения ныне добродетельного супруга или супруги. Логика лаконичной проповеди Гунапрабхи была безупречной. Это навело меня на мысль о другой разновидности страдания, которая всегда сильно тревожила меня. И я спросил:
- Мы часто видим в мире людей, которые говорят правду, чьи слова всеми воспринимаются с уважением. Но есть и явные лжецы, к которым тем не менее также прислушиваются. Третьи хоть и говорят правдиво, но их никто ни во что не ставит. А четвертые опять-таки лгут что есть силы, но им также никто не верит.
- Те, кому верят, в прошлом говорили правду; те, кому не верят, в прошлом были лжецами, - коротко и ясно ответил монах. - Никогда не забывай байку про мошенника, который вроде бы процветает; не обманывайся внешним обличьем, пусть тебя не сбивает с толку наружность. Смотри глубже, учись делать выводы, и ты увидишь то, что никогда не смог бы увидеть глазами.
Я кивнул и снова погрузился в анализ неприглядных сторон человеческого бытия. Мне пришло на память, что наиболее неприятные моменты моей жизни были связаны с подчас вынужденным пребыванием в компании дешевых трепачей-острословов, которые все время ссорились, постоянно подначивая друг друга, и грязно сплетничали за спиной о каждом, стоило ему только выйти из комнаты. Эта была та разновидность «приятелей», длительное общение с которыми превращало вашу жизнь в нескончаемый кошмар, в жалкое прозябание и, в конце концов, что еще хуже, не в лучшую сторону влияло на ваш собственный характер. Я спросил, в чем была причина всех этих ссор и злословия.
Он кивнул, показывая, что понял вопрос, и еще раз бросил взгляд вниз, подтыкая складки своей монашеской одежды и в молчании усаживаясь поудобнее. Затем тихо вздохнул и заговорил:
- Разве ты не замечал, что люди этого мира очень хотят иметь друзей и поклонников, но стоит этим друзьям и поклонникам подружиться или еще как-то сблизиться с кем-то, кроме нас, как мы сразу начинаем испытывать непреодолимое желание разлучить этих двоих, поссорить их друг с другом, и вот мы уже начинаем распускать сплетни, делать прозрачные намеки, имеющие целью добиться этого? Разве ты никогда не видел, как часто то, что мы говорим, имеет своей, подчас бессознательной целью отвратить друг от друга тех людей, которым посчастливилось на кратчайший дозволенный им миг испытать радость дружбы и сладость любви? В этом и есть причина твоей ситуации, вот почему мы так часто обнаруживаем себя в компании вроде той, что ты только что описал.
И опять его слова показались мне абсолютно логичными, и я мысленно обещал себе быть особенно внимательным к подобной болтовне и сплетням, потому что предпочитал компанию людей достойных и благородных. И тут я вспомнил своего обидчика, раздражительного хранителя книг из той библиотеки, где я работал, - моего начальника - и попросил:
- Откройте мне, в чем причина той разновидности отпечатков, что заставляют нас слышать от некоторых из окружающих нас людей слова, которые всегда кажутся неприятными или даже агрессивными, но в любом случае направленными на конфронтацию; создается впечатление, что такие люди только и думают, как бы с тобой сцепиться.
- Причина этого в грубых словах, причем фактически, - тут Гунапрабха взглянул на меня, характерно пожав плечами, - не только обращенных к живому существу, но и адресованных неодушевленному предмету и даже относящиеся к оценке какого-нибудь события. Можно облаять соседа или обругать его собаку, можно отпустить пару крепких словечек по поводу камня, о который ты споткнулся, можно сказать все, что думаешь об очередной задержке экипажа, - итог один, и он тебе известен.
- А что, если люди, - продолжил я свой экскурс в личные обиды, - не придают никакого значения нашим словам и ни во что не ставят наши предложения, заставляя нас думать, что мы вообще никуда и ни на что не годимся?
- Этому есть своя причина, - мгновенно отозвался он, как будто предвидя ход моей мысли, - и эта причина - суесловие, пересуды и пустопорожняя болтовня, настоящее проклятие человечества, медленно, но верно пожирающее жизнь огромного числа людей, засевая в их умах отпечатки невообразимых бед в будущем.
Я припомнил свои дружеские посиделки за чашкой чая с приятелями и задумался, сколь многое из того, что мы говорили тогда, являлось пустой тратой слов, настолько бесполезным сотрясанием воздуха, что уже спустя несколько часов почти невозможно было вспомнить, о чем вообще шла речь. Похоже, это
