именно в такой последовательности.
Вместо того чтобы позвать его по имени, Нора молча направилась в заднюю часть дома, открыла дверь позади комнаты дворецкого и вошла в патио, не без оснований полагая, что, увлеченный своей работой и негромкой музыкой, Джеффри мог вообще не слышать, если кто-то входил в дом. Внутренний дворик являлся очень приятным местом, в котором всегда можно было уединиться среди разросшихся лиан и других экзотических растений.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к встрече. После этого она уселась на мягкий кожаный диван и набрала номер Джеффри.
В ту же секунду она услышала звонок в его библиотеке. Джеффри долго не брал трубку, но в конце концов она услышала его голос.
— Дорогой, это я, — сказала Нора.
— О, только не говори, что ты не приедешь, — простонал он.
Нора весело рассмеялась:
— Не собираюсь больше никуда ехать.
— Погоди, ты где сейчас?
— А ты высунь нос в окошко.
Она подняла голову и с интересом наблюдала, как в окне появилось растерянное лицо Джеффри. У него даже челюсть отвисла от неожиданности. Потом он зашелся смехом, который был слышен не только из его библиотеки, но и в телефонной трубке.
— Боже мой… Боже мой… — повторял он, не в силах успокоиться.
Нора сидела в его патио совершенно обнаженная, за исключением тоненьких ажурных трусиков, и зазывно помахивала в его сторону мобильным телефоном.
— Тебе нравится хоть что-нибудь из того, что ты сейчас видишь? — игриво спросила она.
— Откровенно говоря, мне нравится абсолютно все, что я вижу, — ответил он, продолжая смеяться. — Я вообще не представляю, что мне может не понравиться в тебе.
— Вот и хорошо, но только не сверни себе шею, когда будешь спускаться вниз по лестнице.
— А кто сказал, что я стану тратить время на лестницу? — ответил он и, быстро открыв окно, перемахнул через подоконник и спрыгнул во дворик. Нора не могла не отметить, что он сделал это изящно, как истинный атлет.
Через минуту Джеффри сбросил с себя весь свой дорогой наряд, придуманный лучшими мастерами мира специально для преуспевающих мужчин, и взобрался к ней на диван. Обхватив Нору за плечи, он стал осыпать ее поцелуями и крепко прижимать к себе. Нора знала, что Джеффри чрезвычайно темпераментный, если, конечно, удастся оторвать его от компьютера. Она закрыла глаза и не открывала их, пока они занимались любовью. И все это время она хотела испытать к нему хотя бы малейшее чувство, но, наоборот, ощущала какую-то ужасающую пустоту. «Ну что же ты, Нора, — говорила она себе, — ты же знаешь, что нужно делать, не первый раз в этом доме».
Однако ее внутренний голос на сей раз показался каким-то чужим, вовсе не похожим на старого доброго друга. Сейчас он больше походил на голос незнакомца, которого она никогда раньше не знала. Нора пыталась всеми силами не обращать на это внимания, но все было бесполезно. Незнакомый голос становился все громче, все настойчивее, все сильнее.
Наконец-то Джеффри достиг желанного оргазма и медленно сполз с нее на диван, глубоко дыша от напряжения.
— Какой удивительный сюрприз, — прошептал он. — Ты просто чудо.
«Ну спроси же его, не голоден ли он», — напомнил ей все тот же чужой внутренний голос.
Нора чуть не расплакалась из-за этого противного чужака, но в следующую минуту взяла себя в руки. Был только один способ утихомирить этот ненавистный голос, который не давал ей покоя.
— Куда ты идешь? — встрепенулся Джеффри, не отрывая от нее глаз, когда Нора молча встала с дивана и направилась в глубь дома.
— На кухню, — бросила она через плечо. — Посмотрю, что можно приготовить тебе на ужин.
Глава 44
«О, что же мне делать? Что делать?»
Турист сидел один в небольшой грязной комнате с бутылкой «Хейнекена». Это была уже пятая бутылка пива, а может, и шестая, он толком не помнил. Впрочем, Турист и не считал бутылки, так как на самом деле их количество его совершенно не интересовало. Счет выпитому был абсолютно неуместен, так же как и счет, с которым выигрывала или проигрывала его любимая команда «Янки», — матч с ее участием как раз показывали по телевизору. Ненужной оказалась и остывшая пицца с сосисками и луком, стоявшая перед ним на столе.
А рядом с пиццей лежали вырезки из свежих газет, в которых сообщалось о стрельбе в Нью-Йорке. Их было много, не менее двенадцати, и во всех с той или иной степенью достоверности рассказывалось о «смерти на тротуаре».
Конечно, данное событие уже успело обрасти фантастическими подробностями, но Туриста это нисколько не удивило. Много чернил извели журналисты на прояснение этого таинственного дела, но только еще больше запутали его.
Он улыбнулся и еще раз перечитал противоречивые показания свидетелей. «Как могло случиться, — вопрошал обозреватель газеты „Дейли ньюс“, — что одно и то же событие по-разному освещают люди, которые находились на расстоянии двадцати футов от места происшествия?»
— Действительно, как? — громко произнес Турист, откинувшись на спинку стула и забросив ноги на стол. Он был абсолютно уверен, что его личность останется тайной для окружающих. Ведь Турист предпринял все необходимые меры предосторожности и тщательно замел все следы. Сейчас он казался себе похожим на призрак.
И только одна вещь беспокоила его в данный момент, и очень сильно. Что это за список из захваченного им чемодана, который он скопировал на свою флэшку? И что означают все эти оффшорные банковские счета?
Миллиард долларов!
Стоит ли эта сумма жизни того бедного толстяка, которого он убил у входа в здание Центрального вокзала?
Вероятно, да.
Можно ли в эту сумму оценить жизнь множества других людей?
Определенно нет.
А может быть, это часть какой-то гораздо большей картины, суть которой пока ему неизвестна?
Кто знает? Кто подскажет? В одном он не сомневался — что ответ на этот вопрос рано или поздно придет к нему.
Глава 45
Джеффри пристально смотрел на нее с другого конца столика, тускло освещенного свечами.
— Нора, ты в порядке? Тебе нравится здесь?
— Конечно, нравится, — сухо ответила она.
— Не знаю, мне показалось, что ты немного расстроилась, когда я предложил поужинать в ресторане, а не возиться с этим дома.
— Не глупи, — отмахнулась она. — Все прекрасно. — Нора всеми силами старалась сохранять спокойствие и не выдать голосом своего раздражения. Язык тела должен всегда и во всем соответствовать произносимым словам, хотя для этого требуется недюжинный актерский талант. Она должна во что бы то ни
