время, когда Джо Маккарти обрушился на Голливуд{149}, Зип участвовал в съемках документального фильма о Поле Робсоне{150}, причем вложил в дело немало своих денег. Пошел на это из чистой любви. Не успел он оглянуться, как оказался по уши в дерьме. Его вызвали на заседание комиссии. Обвинили в нежелании сотрудничать. Не посадили его только из-за состояния здоровья. А может, еще и из-за размеров. Даже Маккарти не хватило духа публично издеваться над карликом. И потом, они, видимо, решили, что на обычном кинооператоре дивидендов не заработаешь. Поэтому они просто погубили его карьеру. Он с самых профессиональных вершин свалился на самое дно. От этого осталось много шрамов.
– А когда он начал работать с Каслом? – спросил я.
– Даже раньше, чем я могла представить. Зип работал на «Мученике». Он входил в состав съемочной бригады, которую Касл взял в Италию. Был одним из рабочих ателье. Он говорит, на него все смотрели как на своего рода талисман – карликам с этим приходится смиряться. Но Касл был другим. Касл стал учить его на шутера. Зип в то время был совсем мальчишка. Конечно, и Каслу было немногим больше, но по рассказам Зипа у них сложились отношения, как у отца с сыном. Касл увидел талант в Зипе и приложил немало сил, чтобы его проявить. Если не ошибаюсь, за это старик и преклоняется перед Каслом. Касл, несомненно, хотел вылепить из Зипа своего личного оператора. После краха «Мученика» Зип прилепился к Каслу. Возникла настоящая дружба. Начиная с середины тридцатых Зип стал получать массу предложений. От крупных студий. Много всякого мусора, но было несколько работ высокого уровня. Но какие бы предложения ему ни поступали, он предпочитал работать с Каслом, даже если его не называли в титрах. Вот тебе маленькая сенсация. Приехав на «РКО», Орсон Уэллс{151} чуть ли не сразу же отправился к Каслу. Спросил у него, какой бы фильм ему снять – ведь он получил от студии карт-бланш. Касл предложил ему «Сердце тьмы» Конрада{152}. Он сам многие годы вынашивал эту идею. Уэллсу мысль понравилась. Оператором у него должен был стать Зип. Конечно, план провалился. Уэллс стал снимать «Гражданина Кейна» с Грегом Толандом. Большая потеря для маленького Зипа. Но он попал в струю – ему предложили снимать другие хорошие картины.
– И что он думает об «Иуде»? – нетерпеливо спросил я.
– Он сказал, что видел там все, чему научился у Касла, и кое-что сверх того. Все эти… «трюки» – так он их называет. В «Иуде» они чуть погрубее, чем стали потом, но все они там есть.
– Например?
– Мы в это не очень вдавались.
– Как это?
– Он хочет еще раз посмотреть «Иуду». Я согласилась, но с тем условием, что он покажет тебе остальные работы Касла. Он согласился. Без особого энтузиазма, но все же согласился. Не забывай почаще отвешивать ему комплименты.
– Ты посылаешь меня одного? – спросил я. – А сама не хочешь посмотреть?
Она задумалась, прежде чем ответить.
– Пусть это будет твоим маленьким проектом, ладно? Его и на это было не очень легко уломать.
– А может, попытаться заполучить эти фильмы для «Классик»?
– Ни малейшего шанса! Он не выпустит их из рук.
– Я могу попробовать.
– Ну, попробуй. Посмотрим, что у тебя получится, – добавила она с иезуитской улыбкой. – Миссис Л., возможно, пожелает тебе помочь.
Прекрасно понимая, что она имеет в виду, я тем не менее спросил:
– Ты это о чем?
– Да брось ты, Джонни! Ты же знаешь, что старушка от тебя просто тает.
Я не очень убедительно попытался изобразить из себя невинного дурачка.
– Прекрати ты, Джонни, – вступил в разговор Шарки. – Давай, иди по стопам Флинна{153}. Только правильно разыграй карты.
– Вы и правда считаете, что мне стоит попытаться использовать ее влияние… таким образом?
– Только ради искусства, – сказал Шарки.
Позднее в этот день я еще раз попытался разговорить Клер о тех фильмах, что мы видели. Каждый раз она уходила от разговора. И только после того как мы улеглись в постель, я получил от нее ясный ответ. К тому же довольно тревожный.
Я болтал о «Доме крови», полагая, что Клер будет интересно узнать об этом фильме.
– Он и в самом деле потрясающий, – докладывал я, – Я понимаю, почему Зип им так гордится. Сам фильм – такая же дешевка, как и все, что делалось на «Юниверсал» в старину, но то, как они пользовались камерой, и свет… Я честно говорю, чуть в штаны не наложил от страха. Там есть несколько сцен, я тебе клянусь, – стопроцентная порнография. Только не настоящий секс, а так, вроде… его противоположность, если ты меня понимаешь. Ты должна это увидеть. Там есть один кадр – он снят через всю длину кровати, так вот, камера там словно бы плывет и плывет… ну, как летучая мышь. Знаешь, просто тошнить начинает. А потом…
Клер в темноте протянула руку и накрыла ладонью мой рот. Потом после долгого молчания прошептала:
– Он здесь. Ты что, не чувствуешь?
От этих слов мороз пробежал у меня по коже, хотя я понятия не имел, что она имеет в виду.
– Кто?.. – спросил я.
– Касл. Он здесь. С нами в постели.
И снова мороз пробежал у меня по коже. Это было непохоже на Клер. Я понятия не имел, как ей ответить. Потом она провела рукой по моему телу – по животу, потом спустилась ниже, к паху, и, лаская меня, спросила:
– Вот здесь, Джонни. Что ты почувствовал после этого кино вот здесь?
Застигнутый врасплох, я не знал, что ей ответить. Я лежал как бревно, а Клер играла с моим до странности безразличным членом. К моему удивлению, мне хотелось, чтобы она поскорее убрала руку. Ее прикосновение вызывало какое-то… грязное ощущение – я бы его так назвал, если бы мне хватило духу выразить это словами. И хотя я этого не сделал, Клер поняла, что я чувствую.
– Хочешь, чтобы я прекратила? – спросила она, – Знаешь почему? Потому что он здесь. Касл каким-то образом встал между нами. Как он это делает?
В ее голосе послышалась легкая, вопросительная дрожь, словно она рассчитывала, что я смогу ответить на вопрос за нее. Клер нечасто демонстрировала свою ранимость, но в ту ночь она была близка к этому. Конечно же, ответов для нее у меня не было. Я мог только спросить:
– А ты? На тебя он так же действует?
– И на меня! Черт его дери! Я чувствую то же самое. Я холодная. Замороженная. Бревно. Кусок грязного льда. Мне… стыдно. Чего стыдно? Я не знаю. И мне это не нравится. Считается, что кино – идеальное эротическое средство, так? Превосходное возбуждающее. Но только не ленты Касла. Они хуже порнографии. Они… Я не знаю, что это такое. То, что делает порнографию возможной. Это средоточие стыда. – Потом после долгой паузы, во время которой ее рука продолжала ласкать меня: – Как он этого добивается? Вот о чем нужно подумать. В чем секрет? Открой его. А когда откроешь, зарой куда-нибудь подальше.
Она приподнялась и наклонилась надо мной, тяжело задышала мне в ухо; ее рука не прекращала своих трудов и наконец получила то, чего добивалась.
– Больше я тебе ничего не скажу о фильмах Макса Касла. Я не знаю, о чем они. И не хочу знать. Только смотри, любовничек, чтобы этот человек не утянул тебя куда-нибудь. А если он начнет, то вспомни
Она оседлала меня, мои бедра скрылись под ее обильными ягодицами. На какое-то время ее ритмично- стесненное дыхание вытеснило все слова – она предавалась наслаждению напористо, агрессивно.
