Вначале Извольский тихо подстрелил из «Вала» приотставшую парочку кавказцев, дабы не спугнуть вырвавшихся вперед, а уж остальных, методично добивал из пулемета, пока последний не вскрикнул, послав длинную очередь куда-то в просветлевшее небо и, не перестал подавать признаков жизни…
— Арина… Девочка, очнись… — забеспокоился он через полтора часа, прилично удалившись на восток от Малых Веранд.
Крови она потеряла немного, вероятно полоснув по руке ножом незадолго до появления в особняке спецназовца — об этом говорило не успевшее расползтись до огромных размеров темное пятно на белом покрывале. Однако сознание к ней до сих пор отчего-то не возвращалось. Нужно было разобраться в этой странности и по возможности оказать помощь. Кроме того, требовалось кратковременно снять жгут с ее поврежденной руки…
Присев на землю, он осторожно опустил девушку, уложив к себе на колени ее голову и расправив на груди порванную кофточку. Сбросив с плеч оружие и единственный взятый с собой ранец со всеми вещами, отыскал ИПП, вскрыл его и развязал веревку, стягивающую предплечье Северцевой. На бинтовой повязке сразу же проступила алая кровь… Легонько сжав тонкое запястье, Георгий выждал несколько минут и вновь перетянул ее руку уже настоящим резиновым жгутом. А когда перевязывал рассеченное место свежим бинтом, взгляд его случайно натолкнулся на крохотные ранки от шприцевых игл в районе локтевого сгиба…
— Ублюдок!.. — тихо выругался он в адрес покойного помощника начальника Главного штаба.
С языка напрашивалось крепкое словцо, но договорить не получилось — веки Арины внезапно дрогнули раз, другой, третий…
— Ну, девочка… Давай-давай, просыпайся!.. — поглаживал сотрудник «Шторма» длинные темные волосы до тех пор, пока глаза ее окончательно не открылись.
Какое-то время взгляд бесцельно блуждал, не задерживаясь ни на кронах деревьев, ни на клочковатых облаках, проплывающих по голубому небу, ни на мужчине, на коленях которого покоилась ее голова. Внезапно зрачки начали реагировать на свет, и уже осмысленный взор остановился на лице Извольского…
— Вот и умница. Ничего-ничего, все будет нормально… Мы с тобой еще повоюем… — довольно шептал тот, улыбаясь.
Губы напарницы дрогнули, но вместо ответной улыбки отчего-то из глаз потекли слезы. Это был хороший признак возвращения к жизни, потому командир изрядно поредевшей группы не стал успокаивать и тревожить ненужными словами, а лишь дотянулся до ранца, достал еще один пакет с бинтами, распотрошил его и долго с величайшей осторожностью вытирал ее бледные и мокрые от обильных слез щеки…
— Георгий Павлович, позвольте мне идти самой… — уже с полчаса канючила Северцева.
Чувствовала она себя лучше — действие наркотика ослабевало с каждой минутой. Лицо Арины постепенно обретало естественные, живые краски; силы возвращались…
— Не дергайся. Ты пока еще слабовата — то и дело будешь падать, а я замучаюсь через тебя спотыкаться.
— Но вам же тяжело.
— Лежи смирно. Своя ноша не тянет…
Переодетая в камуфлированную форму девушка послушно вздыхала и снова обнимала ладошкой его шею, стараясь при этом не потревожить подживающую пулевую рану…
Пеший переход близился к концу — на горизонте уже показалось мизерное селение близ Шатоя, в окрестностях которого был спрятан серый пятнистый «уазик». Настроение постепенно выправлялось. Как бы там ни было, а со сложным заданием они справились — едва Арина пришла в себя, он подал ей желто- черный аппарат спутниковой связи и продиктовал информацию чрезвычайной важности и срочности о готовящемся сегодня — одиннадцатого июля взрыве на центральном стадионе столицы Северной Осетии.
— Как же вы смогли выудить из него эти данные? — пока еще не набравшим былой бодрости голосом справилась девушка, усаживаясь в машину.
Опытный спецназовец проверял снизу до верху автомобиль, опасаясь оставленных за время их отсутствия сюрпризов. Осматривая днище с правой стороны, обмолвился:
— Я решил задачу с помощью одной смазливой тетки…
— Какой тетки?.. — оторопела напарница.
— Которая вначале выглядела этаким фантомом, а на деле оказалась вполне реальной — созданной из живой плоти. Короче говоря: раскрутил любовницу Умаджиева.
— И как вам это удалось?..
— Просто… — захлопнув капот, сел он на водительское место. — Оделся в гражданский костюмчик Сергея Болотова, что до поры аккуратно лежал в ранце — благо размер подошел; взял один из комплектов документов, оружие и отправился на поиски…
— Странно, — недоуменно покачала она головой, — вы же сами отвергали вариант поиска в райцентре следов «клиента», а потом…
— Да, это был крайний вариант с самыми мизерными шансами. И, тем не менее, он сработал.
— Но даже если на миг допустить, что вы отыскали ту женщину, каким же способом вам удалось выйти на Умаджиева в Урус-Мартане?
«УАЗ» медленно выехал из леса на асфальтированную дорогу и, довернув на север, набрал скорость…
— Как раз-то найти ее, и было самым сложным, — сдержанно произнес он. Затем, не краснея и, с нарочитой развязностью соврал: — Утром нашел, а вечером мы уже гуляли с ней под ручку, и тетка сама рассказывала о своих любовных похождениях с чеченцем…
— Тоже мне обольститель!.. — фыркнула Северцева и отвернулась. Но выдержки хватило ровно на секунду: — И почему большинство мужчин считает всех нас пустоголовыми дурочками, готовыми пойти куда угодно с первыми встречными?!
Извольский помнил, как всеми способами пытался удержать ее от рискованного похода в Малые Веранды, где девчонка хотела поймать «клиента» на «живца». Помнил, как она «усмотрела» в его действиях некую ревность, хотя отговаривал он ее совсем по другим причинам… А вот эмоциональные фразы, только что вылетевшие из уст не сумевшей сдержать себя Арины, были и в самом деле похожи на порождение настоящей ревности.
С трудом сохраняя на лице серьезность, Жорж пожал плечами:
— Ну, не всех, конечно…
— Спасибо и на этом, — надулась она.
Машина проскочила Дачу-Борзой, и выехала на широкое шоссе, ведущее в Грозный. Приблизительно через километр был расположен блок-пост федеральных сил. Именно до него им и требовалось сейчас добраться. Однако офицер спецназа, почему-то притормозил и остановил пятнистый «уазик» на обочине…
— Мы почти приехали, — с теплой улыбкой посмотрел он на нее.
Девушка обиженно пробурчала:
— Я вовсе не хуже вас знаю…
— Ты оклемалась? — вдруг поинтересовался Извольский.
— Вполне… — пожала плечами она, недоумевая о причине внеплановой остановки.
Он взял ее левую руку, осторожно потрогал повязку с маленьким пятнышком запекшейся крови. Затем неожиданно поднес ладонь к губам и, притянув к себе девушку, обнял.
— Боже, какая самонадеянность… — прошептала она.
Она не сопротивлялась — то ли не позволяла слабость, то ли боялась показаться неблагодарной, или же проявленная им нежность была для нее желанной. Арина не оттолкнула его, но и не ответила таким же страстным порывом. Мимолетно тронуть прохладными пальчиками теплую, колючую мужскую щеку — все, что она позволила себе, когда губы их на мгновение сомкнулись…
Глава вторая
Ханкала—Санкт-Петербург
