– Твари! Ах, твари!.. – шепчу, глядя, как пятеро облаченных в камуфляж спецназовцев подталкивают автоматами моего друга в спину и входят в село. – Повезло вам. Ох, как повезло!..
Лежать приходится около часа. Пару раз я пробовал осторожно подняться, однако боль сызнова пронзала тело, напоминая о нездоровом сердце.
Так и лежал, пристроив голову на бугорок. Скрипел зубами в бессильном исступлении, наблюдая, как группа вышла на центральную улочку; как в облаке белесой пыли подкатил крытый грузовик и увез в неизвестном направлении Илью Супруна…
Потом понемногу успокоился, размышляя и выстраивая цепочку дальнейших действий. В процессе спокойного размышления и созерцания голубого неба затихло клокотание в груди, выровнялось дыхание, окончательно стихла боль.
В лагерь я возвращаться не стал. Потихоньку взбираясь косой тропинкой по проклятому склону, направился прямиком на северо-восток…
Сказать, что настроение было поганым – не сказать ничего. Душу разрывает отчаяние, и пожирает злоба на собственное бессилие. Что я могу предпринять? Как выручу друга?..
Кроме пистолета с двумя запасными магазинами, в моих карманах лежит карта, нож, зажигалка и полупустая пачка сигарет. Ну, еще имеется пара комплектов документов с завернутыми в целлофан деньгами. Пожалуй, самые полезные вещи в этом скромном скарбе – американские доллары. Но куда я с ними сунусь? К кому? И хватит ли этих денег, чтобы купить Илье свободу?..
Короче говоря, в мрачном и подавленном настроении я тащусь в сторону ближайшего участка азербайджанской границы.
К вечеру все чаще вспоминаю свой рюкзачок, пропавший вместе с товарищем. Теплый свитер, две фляжки с водой и спиртом, а самое главное – пакет с остатками сухарей и две банки мясных консервов. Все это уехало в неизвестном направлении. Голод хоть и отвлекает от дурацких мыслей, но с каждым часом сил становится меньше. А ведь топать предстоит немало!
– Это все из-за контузии и ампутированного пальца! – поглядываю на часы и выбираю путь поровнее. – Если бы врачи не комиссовали – служил бы до сих пор. Мы ведь с Илюхой планировали поступать в академию. Он и рапорт-то на увольнение настрочил из солидарности – что б мне не так обидно было! Жаль, что так получилось…
Вздохнув, замечаю блеснувший внизу ручей.
Добравшись до его бережка, присаживаюсь на кочку. Выщелкнув из пачки последнюю сигарету, неторопливо закуриваю. Перед последним броском следует перевести дух, покурить и вдоволь напиться воды…
Ближе к Азербайджану рельеф понижается и становится ровнее; густые леса почти исчезают.
Границу я пересекаю в сумерках и, не задерживаясь, быстро иду на горящие вдали огоньки. Расстояние скрадывается темнотой. Казалось, до россыпи белых и желтых огней – рукой подать, а топать пришлось дольше часа.
Вхожу в небольшой городок. Кое-где светятся окна домов, на улицах горят фонари. Мимо по асфальтовой трассе проносятся вереницы машин. Парочка хорошо освещенных мостов – видимо, населенный пункт расположен на берегу неширокой реки. Сгодится. Коль рядом бойкая дорога, то незнакомцу никто не удивится. Принимаюсь приводить в божеский вид свою «рыбацкую» одежонку. Как там говаривал Барков? Самая лучшая маскировка – быть как все. На чужаков обращают внимание, если они напяливают безупречные смокинги или появляются в облепленной грязью рванине.
Давным-давно, когда комиссовали из армии, всеми уважаемый в госпитале пожилой военврач сказал:
– Сердечко у вас, товарищ подполковник, здорово расшаталось – не кардиограмма, а черт-те что. Не побрезгуйте и послушайте совет на будущее: если прихватит при нагрузках или где-то перенервничаете – примите стопочку хорошего коньячку. Малая доза сильного алкоголя хорошо снимает спазмы и расширяет сосуды получше любых медикаментозных средств. Только не увлекайтесь, голубчик, а то получите обратный эффект!..
Припомнив эти слова, стою у прилавка придорожного магазинчика и рассматриваю этикетки коньячных бутылок. Магазинчик притулился между кемпингом и заправочной станцией; на стоянках вокруг множество машин и водителей. Одним словом, затеряться здесь сложности не представляет.
Избегая открывать рот и выказывать незнание местного языка, показываю продавцу на дорогой коньяк, бутылку минералки, килограммовую головку белого сыра, кусок копченой баранины и сигареты. А вспомнив про хлеб, киваю на стопку пышных свежеиспеченных лепешек, похожих на лаваш. Рассчитавшись манатами, забираю объемный пакет и выхожу на улицу…
Отправляться дальше на север? Но отсюда начинается равнина до самых грузинских гор, и придется искать ночлег в редких складках местности, где скромный костерок виден за пять верст. И что я скажу представителям силовых структур, если те случайно на меня набредут? Ведь в кармане греют ляжку вполне сносные документы гражданина Азербайджана и немалая сумма в валюте этой страны. Да еще и баксы… Странновато им будет услышать лепет заблудившегося рыбачка славянской наружности!
И, затушив окурок о край урны, я решительно направляюсь в небольшую двухэтажную гостиницу, обитавшую на другой стороне оживленной трассы.
Да, я отлично понимал: если остановлюсь в гостинице, то в регистрационном журнале непременно появится запись с моими паспортными данными. Однако здесь бояться некого, да и задерживаться в Армении я не намерен – до границы один дневной переход. При нормальном раскладе следующую ночь проведу в грузинских горах.
О том, что эти сведения лягут на стол Баркова, я не беспокоился. Быстро он о моем маршруте не прознает – это раз. А отныне я и сам буду настойчиво искать полковника для выяснения Илюхиной судьбы и для возвращения в Россию. Это два.
С номером выходит заминка.
Черноволосая дородная тетка хорошо говорит по-русски и столь же хорошо объясняет, что мест в гостинице нет.
– Я заплачу сверху, – показываю зеленоватую сотенную купюру. И с тоскою на лице признаюсь: – Понимаете, не высыпаюсь в салоне машины. Да и душ не мешало бы принять – двое суток за рулем.
Женщина переводит взгляд с долларов на небритое лицо, на простоватую одежду позднего гостя. И негромко говорит, забирая деньги:
– Комната дежурной вас устроит?
– Конечно.
– Тогда я не буду вас регистрировать. Она здесь, в начале коридора. Там и душ с туалетом и чистое постельное белье. Замок в двери не работает; дверь закрывается изнутри на защелку.
– Спасибо, – благодарно улыбаюсь.
– Не за что. Имейте в виду: завтра разбужу рано – до прихода хозяина.
– Вот и отлично. Мне как раз и нужно пораньше…
Заперев дверную защелку, я первым делом отправляюсь в душ и полчаса отмокаю под струями теплой воды. Потом сажусь ужинать за маленьким столиком у окна. Коньячком по совету эскулапа не увлекаюсь – пару раз наливаю на донышко обитавшей в комнате чайной чашки и, опрокинув, хорошенько закусываю. Бережно сложив оставшиеся продукты в пакет, тушу свет, выкуриваю сигарету у открытого окна. И блаженно растягиваюсь на хрустящем белье мягкой кровати…
А среди ночи происходит катастрофа.
Сплю крепко, однако удар в дверь заставляет подскочить в кровати. «Гюрза» лежит рядом – на стуле под курткой. Патрон загнан в патронник – стоит дотянуться и…
Нашариваю рукоятку, в голове молнией мечутся догадки: резвятся пьяные шоферюги? Что-то упало в коридоре? Или пришли по мою душу?..
Нащупываю пистолет через тонкую материю подкладки, да выстрелить не успеваю. От второго, еще
